Рассказ "Любовь и голубь" с 1-й части Аня очнулась в от того, что ей плюнули в лицо. Она не сразу поняла, что находится в объятиях своего директора Волкова в его квартире и с нескрываемым удивлением уставилась в серебристые волчьи глаза.
Ей стало страшно. Она оказалась лицом к лицу со своим боссом — темным, страшным, серьёзным и почти непредсказуемым, поэтому быстро снова закрыла глаза.
Но ей пришлось их открыть, после того, как Волков набрал в рот воды и снова фыркнул на нее.
— Давно это с тобой? — тревожно спросил Алексей Петрович.
Аня еще раз посмотрела на него в упор и неожиданно поняла, что ее больше не интересуют рабочие отношения с этим человеком, потому, что они уже сегодня точно стали нерабочие. На лице Волкова явные сердечные переживания, участие и бессовестная жалость. А была ведь только работа. Она была уважаемой Хрусталёвой Анной Николаевной, которой доверили хорошую должность спустя всего лишь полтора года работы.
«Без нормальных рабочих отношений никак нельзя», — подумала Аня, — «Придется на самом деле увольняться. ... Он не собирается выпускать из рук. ... Или отпустит? Кошмар!!! По крайней мере, для нее важно быть … Денис!!!! Труп!!!!»
— Хрусталёва, тихо, тихо! Что ты так напряглась, как деревянная, а с глазами, что? Отчего они остекленели? Я боюсь тебя Бусинка, ты на резиновую куклу стала похожа, то есть не на резиновую, а на робота. Спокойно, сейчас пройдет. Бывает, вызволим мы твоего Голубя. Ничего ему не сделается. Ну… может останется это самое… косоглазие!!!
— Так он живой??? — произнёс чей-то чужой голос.
— Ты что каркаешь! Ворона! Конечно живой, что ему сделается.
— А труп чей? Он полицейского убил? Мой Денис убил поли…. поли…. поли…. поли…. поли…
— Цейского!!! Нет, Хрусталёва! Ты, что опять каркаешь! Я тебя в неосознанке бросить не могу, а мне надо звонок другу сделать, чтобы твоего Гусева не заломали надолго. А то будем ему передачки носить, ты, как верная жена, я, как соучастник доведения до ручки.
— Он не Гусев…
— Дак как не Гусев… он настоящий Гусев! Гусь лапчатый! Голуби мирные птицы, они даже не клюнут, а этот контрабандист и крыльями машет, и шипит, и нападает, щипается…. Вот щипнул двух полицейских за мягкую полицейскую булку… Знаешь, что ему грозит?
— Что-то серьёзное… Ой господи боже мо-о-о-й…
— Да ладно, не волнуйся так, хоть волноваться начала, значит, в себя приходишь. Хрусталик, а ты вообще часто в обмороки падаешь?
— Первый раз. Я первый раз полюбила, первый раз вышла замуж, первый раз с ним поссорилась, первый раз увидела его с другой в своей квартире в таком виде, первый раз попала в квартиру к вам, и первый раз лежу у вас на руках…. А вы первый раз плюнули мне в лицо!
— Я не плюнул, а воды плеснул. — скромно заметил Петрович, — Я дунул водой тебе в лицо, прыснул, так всегда делают! Если полить – можно в нос и рот попасть, ты захлебнешься, а меня обвинят в убийстве по неосторожности своей сотрудницы, потому, что признаюсь сразу. Извини, Хрусталева. Меня терзают смутные сомненья… Ладно, это потом!
— Алексей Петрович, отпустите меня, пожалуйста. Я очень хочу увидеть мужа и спросить, любит ли он меня… А если не любит, я все равное его спасу и в беде не брошу. Главное, что он живой, я как услышала слово тело, мне сразу показалось, что я умерла.
— Вместе поедем Гуся вызволять! Сейчас, только другу позвоню и поедем! Надо только кое-что нам сделать! Если получится…
— А что мы собираемся делать? — с придыханием спросила Аня, вытирая мокрое лицо рукой. — Что у нас получится?
Петрович, не выпускал её из рук и сидел, задумавшись.
Аня осторожно начала сползать с него на ватные ноги и встала, покачиваясь. Она и не подозревала, до чего Волков старается додуматься, и как он ей очарован.
— Сиди здесь, бусинка. Я сейчас.
Шеф вышел из просторной кухни и через несколько секунд начал с кем-то глухо и непонятно разговаривать по телефону.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас очутиться в своей квартире и лечь на диванчик к мужу, обняв его любимую голубиную голову, поцеловать в любимую макушечку, но ей представлялись страшные картинки головы, разбитой дубинками полицейских…
Петрович вышел, загруженный тяжелыми думающими мыслями.
— О чем вам только что сказали по телефону?
— Что всё плохо. До пяти лет лишения свободы. Если только за ним не прилетит волшебник на голубом вертолете…
— На … вер… вер… вер… вер… вер…
— Толёте! Хрусталёва, ты спасешь своего мужа, даже если он тебя поменял на Александру? Даже если он вот такую девушку заменил на другую девушку попроще да понаглей? Ты его простишь?
— Я его очень люблю. — Просто и тихо сказала Аня.
— Значит, ты готова пойти к полицейским и помириться с ними... Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием! Добровольной явки с повинной не было, они его силой заломали. Заглаживание вреда им самим невозможно, так как он не на свободе, а вот утрата виновным общественной опасности… Необходимо примирение с потерпевшими! Приведи себя в порядок и надень лучшее платье, быстренько!
Пока Аня красилась красиво и переодевалась, в дверь к Петровичу раздался осторожный «треньк».
Аня быстро натянула черное платье в мелкий горошек с розовым широким поясом, потому, что его положила Сашка, а Петрович терпеть не мог платья в горошек. Завязала на поясе бант, а на голове хвостик, расправила юбку с подъюбником и стала прислушиваться.
— Я пришла поговорить о том, что меня уволили, — буркнул Сашкин голос. — А должны уволить не меня. Вернее, не уволить, а наказать. За всё! Я сейчас не могу потерять работу. Только не сейчас. Мне надо работать там, где я работаю.
Аня натянулась, как струна. Ей казалось, что Сашка сейчас скажет что-то ужасное. Какое-то признание…
— Александра, вы сбежали из офиса не по рабочим делам, а по личным и неприличным. В рабочее время. И я вас начал презирать. А когда я презираю, сразу увольняю.
— Эй! Анька!!! Где ты прячешься, выходи! — воскликнула — Саша, Вы с ума сошли? Вас видели вместе, вы сейчас тут, дома. А из за вас… Да что вы понимаете! Мне нужна работа и Денис. Я умру без него! Я его очень люблю.
— Ого, — сказал Петрович. — Вот это напор. Аня, ты слышала? А ну иди сюда и сядь, чтобы опять не упала в обморок!
Аня сделала глубокий вдох и медленно вышла из комнаты, прошла в кухню и опустилась на любимое место Петровича. Слезы подступили к горлу.
«Значит, они любили друг друга… Всё… Это конец! Целый год и за моей спиной!»
— Вот видите! У вас всё хорошо, настоящее свидание. — мирно провозгласила злейшая подруга, — Значит, я права, вы очень подходите друг другу. ... Анька, держись Петровича. В стране кризис, людей увольняют пачками… Мне очень нужна эта работа, а Хрусталева, как ваша жена может встречать вас дома в белоснежном переднике и кормить в обед борщом! Простите, можно мне в туалет?
Сашка, как вихрь, пробежала в туалет.
Петрович вдруг почувствовал настоящий мужской азарт хищника, и жалость к Голубеву стала испаряться. Мужской азарт хищного захватчика проснулся не на шутку. Он ясно понял, как это прекрасно видеть Хрусталёву в белом переднике каждый день в обед и после работы. В верхней и нижней половине туловища разгорался давно потухший костёр.
Он достал из кармана сотовый мобильник и быстро набрал номер.
— Привет, это я. Слушай, извини, что так поздно, но я по делу. Верни мне должок, возьми на работу мою знакомую. … Да! Отлично! Жди её через три дня. Да! — радостно согласился Волков и покраснел.
Сашка появилась из туалета еще лучше, чем пришла - с накрашенными губами, напудренным бронзатором и хайлайтером лицом, довольная, как звезда телешоу.
Петрович добродушно сказал:
— Я тебе работу нашел. Работу мечты! Через три дня мы вернемся и можешь выходить.
— Если она в другом офисном здании, я никуда не пойду, то есть я пойду в суд и выиграю восстановление в должности! Ну, и что вы застыли, ужинайте, целуйтесь, не надо меня стесняться! — Сашка гордо отвернулась, на ее губах заиграла улыбка.
Хрусталёва уже нравилась Волкову так, что подкосились колени. Он добрался до стола, сел напротив и уставился на свои руки. Но вместо того чтобы начать ужинать и целоваться, Аня закрыла лицо руками и тихо завыла.
— Согласна ли ты, Хрусталёва Анна Николаевна, выйти за одинокого Волкова Алексея Петровича. Если ты согласна, то я попаду к тебе в рабство.
— В какое рабство? — провыла Аня…
— В обыкновенное, в любовное рабство.
— Что я вам сделала? Что я вам обоим сделала? — От обиды крик души Ани стал звонким, как лай маленькой собачки.
— Я одинокий волк и хочу в рабство к женщине. Мне ужасно приятно, что ты здесь. Клянусь. Я честный и порядочный человек. Богатый и одинокий.
— Да!!! Вы же не просто так все носитесь с ней, как с писаной торбой!!! — обрадовалась Сашка. — Для чего-то вы это делаете?
— Бусинка мне симпатична и, позаботившись о ней, я чувствую себя лучше, чем за все два года одиночества. И, конечно, я рассчитываю, что мы с ней поедем и сделаем выгодную закупку, чтобы всем выдать премию уже через шесть недель. И конечно, я бы на ней женился. Хоть завтра. Она замечательная жена!
— Но я же не развелась…. – простонала Аня потрогала кольцо на пальце и снова взяла вкусную дорогую малосольную рыбу, запивая её горькими слезами. Как ни странно – следующий кусок рыбы спокойно вошел и еще захотелось.
— Ешь, не бойся, никто больше не ворвется сюда… в своих панталонах. – Тут Петрович быстро оглянулся на Сашку и приложил палец к губам.
— Если они его не простят, они его посадят. — тихо сказала Аня.
—Ага! – великодушно согласился Петрович. – Посадят, посадят. Обязательно посадят.
— Если она его любит, пусть и спасает, да? – она подняла заплаканные глаза и поняла, что Петрович шутит, а в глазах Сашки ни капли жалости.
— Пусть она и спасает, у них там свои отношения, а у нас свои. Бедняжка. Теперь будет работать с твоим Голубевым в одном офисе, если его выпустят.
— Я готова переехать к нему вместе с Шуриком, – еще более радостно сказала Сашка. – Это моя шиншилла. Алексей Петрович, кстати, Аня варит вкусные борщи. А если по-честному – я вообще зря их познакомила. Они совсем не подходят друг другу!!!
— И что ты ему сказала? Как у вас вообще всё произошло?
— Я сказала: «Мне нужен ты. И все, что тебе дорого, мне тоже дорого». И разрешила целоваться!
– Разрешила? А он хотел? И ты запрещала? Саша, почему ты мне не сказала?
– А чё? Меня вполне устраивала моя холостяцкая жизнь… Но теперь всё изменилось, он же захотел с тобой развестись, поэтому я разрешила!!!
— Прекрати надо мной издеваться, выдра старая! — крикнула красная заплаканная Аня, вскочив с вилкой, на которую была насажен очередной кусок красной вкусной форели.
— Что с тобой? Ты же сама над ним смеялась, он же глупый бедный голубь! Тебе нужен умный и богатый волк!
Кровь отхлынула от лица потрясенной Ани, но не от осознания, что ей нужен богатый волк. Волк сидел и грустил, старался шутить, и он не был ей нужен.
Стало больно от воспоминаний о пережитой боли...
— Разве ты не помнишь нашу свадьбу? — тихо спросила Аня. — Ты забыла, как мы были счастливы?
— Что это я должна помнить?!!! Я помню, как ты в одну секунду улыбнулась и забрала у меня жениха, с которым мы могли бы спокойно пожениться! Я его любила больше десяти лет, — усмехнулась Сашка.
Серебристо-серые глаза Ани стали ледяными, они сразу столкнулись с уважаемыми серебристо-серыми глазами Петровича, и он вздохнул.
— Ты даже стихи сочинила Денису по случаю его двадцать пятого дня рождения... — вспомнила Аня, растерявшись от волнения.
— Да, сочинила.
— Боже, Саша!.. Так это тот самый парень, по которому ты умирала от любви?
— Мне было пятнадцать! — Голос Сашки был спокойным и хладнокровным. И я любила Дениса Голубева, а он не обращал на меня никакого внимания в старших классах. Но потом, я вычислила, где он работает и устроилась в самую ближайшую компанию, где требовались сотрудники. Мы стали дружить и потом встречаться.
— А потом он тебя разочаровал?
— А потом … потом… он унизил меня, предпочитая моей любви твои удовольствия. Я была красивее, а ты была такой бледной овцой… В то время у тебя на зубах стояли жуткие блестящие скобки, а ты все равно улыбнулась. И волосы твои были, как помело! Но я смирилась на время, даже пыталась убедить себя, что он не моя судьба!
— Я сразу сняла их… Сразу… сняла…
— Аня, подожди. Ты не расстраивайся. Подумай, о хорошем… — Петрович понял по отчаянному взгляду, что его протеже сдаётся без боя. — О чем ты мечтаешь?
— Спасти его… Завести кота…. И развестись!!!!!
— Круто! — радостно улыбнулась Сашка. — У тебя еще всё впереди! Дороги открыты! Всё в твоих руках! Вы круто смотритесь вместе!!!
Телефон Петровича включился и заиграла мелодия: «Наша служба и опасна и трудна… И на первый взгляд, как будто, не видна… Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…. Значит с ними нам вести незримый бой… Так назначено судьбой для нас с тобой - служба дни и ночи…»
Алексей Петрович выслушал и сказал:
— Ни в коем случае! Я понял. Только вы и я посвящены в детали. Конечно, мало ли кто что может сболтнуть. Благодарю от всего сердца! Да, моя сотрудница его жена. Благодарю!
Он прошелся по кухне, потом вплотную подошел к Сашке и сказал:
— Убирайся вон!
— За что? Я вам-то только лучше сделала!
— Ты шапокляча. Обманывала подругу с её мужем. Притворялась и … переписывалась от её имени со мной! Денис пьёт с полицейскими в ночном заведении, он плачет по своей жене, и ты никогда не сможешь её заменить!
— Почему? Я еще лучше!
— Ты – выдра, а она хрустальная бусинка!!! Выйди вон!
************************************************************************************
Денис выглядел встрепанным и беззащитным. Он шел к своему подъезду нестройной походкой, опустив голову, а кто-то сразу подбежал к нему в темноте, схватил в объятия, он увидел плотоядный рот и глаза, полные женского азарта.
Сашка уже три часа чувствовала вкус победы, утеплилась, чтобы дождаться на лавке и уже мысленно развесила свои платья в шкафу, повыкидывав в грязную мусорку с банановыми кожурками Анины остатки вещей.
И вдруг между ними раздался тихий звук «Миу».
— Денечка, ты что…
Маленькая пушистая голова показалась из куртки Дениса и снова сказала «Миу».
Это было так неожиданно, что Сашка на время выпустила его из рук.
— Я завел Ане котэ. – Печально и пьяно сказал Денис.
— Она уже живет с Петровичем. И хочет выйти за него замуж.
— А я буду её ждать. Из командировки. Вечность. … Нет, мы с Котэ будем её ждать. … Пошла ты, Сашка. Не трогай меня больше…
Денис поплелся домой, открыл подъезд и скрылся. У него болела голова от ударов, стучало в висках от повышенного давления, ломило грудь от душевной боли.... Но на груди грелся теплый пушистый комочек, который говорил ему поддерживающее «Миу». И о нем надо было заботиться, пока его хозяйка не вернется домой.
************************************************************************************
Аня уткнулась носом ему в грудь. Они не стали целоваться.
От ощущения, что ей не хватает Дениса, стало не хватать и воздуха. А в Петровиче, который старательно обнимал её, что-то такое разгоралось, все сильней и сильней, и он понял, что это. Но Петрович был порядочным человеком, поэтому не стал признаваться даже самому себе и быстро затушил, вспомнив про свою бывшую жену, королевскую выдру.
Аня нежно пискнула, и Волков понял, что ей пора спать. Отнес на диван, пошел стелить ей чистую постель, потом налил молочка с медом и сказал банальное: «Утро вечера мудренее!»
С каждым прожитым годом Волков все острее ощущал свое одиночество. Ему была необходима живая, верная душа, кто согрел бы его холодную постель в которую он часто ложился зябко поёжившись.
Он знал, что наступил тот возраст, когда ночь нагоняет тоску, и хочется одиноким волком выть.
– Глупо расставаться, если любите друг друга. Меня вот жена разлюбила. Но если бы она кинулась меня по поездам искать, людей пугать и полицейских царапать, я бы простил, бусинка. Я бы её простил, и моя постель не была бы холодной. Спокойной ночи. – сказал он печально. – Не знаю, что еще тебе сказать утешающего. Александра лживая и вредная, что там было мы не знаем, но ведь он старался тебя найти изо всех сил,... может быть тебе включить телефон и позвонить, пожелать спокойной ночи…
— Только сейчас звонила - недоступен попробуйте позвонить позднее… – беспомощно сказала Аня.
– Утром перед поездом поедем к твоему любимому голубю. Ты еще раз придешь домой, а я еще раз подожду тебя… Что-то обязательно изменится к лучшему и у тебя, и у меня!
К лучшему изменилось уже через час, когда Петрович лежал без сна в зале и вздыхал, а его бусинка лежала и рыдала. Наконец они оба не выдержали одиночества, столкнулись по пути друг к другу и обнялись, как бедные родственники.
Ты ушел, любви не признавая, конфетку шоколадную жуя,
Так пусть тебя полюбит лошадь злая, а не такое солнышко, как я!
Начало ....... предыдущая часть
Продолжение следует...
💝 Спасибо большое читателям за поддержку автора лайками и комментариями, за ваши пожелания, мнения, подсказки и цветочки-смайлики! С уважением, Алиса 💝
