Как бы цинично это ни звучало, тем более в нынешние жестокие дни, но войны - это стероиды технического прогресса. Тем более такие войны, как Вторая Мировая. Ленд-лизовские конвои и героизм тружеников тыла привели в том числе и к тому, кто к 1945 году Советский Союз заполонили грузовики и армейские джипы, но в кремле понимали, что после неизбежной ссоры с Америкой их будет нечем заправлять.
Зародившаяся в 19 веке именно в России (в Моздоке и Грозном) и исправно развивавшаяся что при капиталистах, что при коммунистах, в послевоенном СССР нефтеперерабатывающая промышленность требовала срочного расширения, причём с упором не на дизель, солярку или искусственный каучук, а на автомобильный бензин. Нефтяные месторождения Кавказа, однако, работали на пределе возможностей, присоединение Галицких нефтепромыслов мало что меняло, а Второй Баку между Уралом и Волгой только-только начинал осваиваться.
Европа, однако, столкнулась с теми же проблемами ещё до войны - рост автопарка ставил её страны в критическую зависимость от американской и румынской нефти, а потому "философским камнем" 1930-х годов стал "суррогатный бензин", который тогда пытались получать из каменного угля и горючих сланцев Эстонии и Шотландии: к началу войны на него приходилось до четверти европейского рынка.
В Советском Союзе самым подходящим сырьём для такого горючего сочли уголь из Черемхово (Иркутская область), и вот уже в марте 1945 года в свежезанятом германском Блехгаммере начался демонтаж оборудования. Что это за Блехгаммер, выяснить было не так-то просто: в рунете это название упоминается только в контексте стройки Ангарска, а немецкая википедия знает несколько Блехгаммеров, ни один из которых на центр тяжёлой индустрии совсем не похож.
На самом деле под этим названием скрывается Блаховня-Силезская в нынешней Польше, поглощённая в 1954 году городом Кенджезин-Козле. До войны это была польская деревенька, и построенный немцами в 1939 году завод 5 лет спустя стал для СССР даже не репарацией, а трофеем. В мае 1945 года оборудование было доставлено в Сибирь, а в октябре первый стройдесант с одной лошадью, к которой вскоре добавилось 5 машин, сошёл с Транссиба в 40 километрах от Иркутска. Раньше названия Ангарск обзавелся слоганом - "Город, рождённый Победой!".
Первыми строителями Комбината №16 так же стали демобилизованные фронтовики, видимо надеявшиеся затмить в своей памяти картины разрушения картинами созидания. Однако стройка была слишком велика, чтобы на неё можно было завлечь достаточно добровольцев и вольнонаёмных, и вот к делу подключился проверенный метод сталинской эпохи - Китойлаг.
К 1949 году на стройке комбината работало более 36 тыс. человек, из которых чуть более тысячи жили не за колючей проволокой. Судя по всему, это был один из самых мрачных лагерей Советского Союза, оставшийся в тени всяких Бамлагов и Карлагов просто потому, что большинство документов о нём до сих пор засекречены. Не омыт он кровью, потом и слезами выдающихся поэтов и учёных - самыми, пожалуй, именитыми узниками Китойлага стали члены семьи палача прошлой волны Генриха Ягоды.
Сюда везли в основном простых мужиков, о которых не вспомнит в "Бессмертном бараке" столичная интеллигенция, и сколько их сгинуло на этой стройке - видимо, главная тайна тех документов. Известно, что в первую зиму заключённые сожгли большую часть деревянных стройматериалов и даже собственные нары - альтернативой было околеть.
К концу стройки главным бедствием были уже не голод и холод, а самый что ни на есть беспредел: хозяевами бараков стали уголовники, причём в большинстве своём - вайнахи, грузины и осетины. В мае 1953 года дело кончилось русским бунтом, причём восстали славяне не против начальства, а против воров: за несколько дней беспорядков было убито полторы сотни кавказцев, причём досталось тогда и непричастным вроде немногочисленных армян. Когда же всё улеглось, перед начальством вину на себя взяли те, кто был немолод и недавно получил 25-летний срок: им терять было нечего.
А стройка шла ударными темпами. В 1946-48 годах был возведён посёлок городского типа Майск для начальства и вольнонаёмных, этакое яйцо, из которого вылупился город, оставив пустую скорлупу. В 1951 Ангарск получил статус города, а Майск вошёл в его состав как удалённый район в зловонном подбрюшье промзоны. Окончательно опустел он уже в наши дни, и даже трамваи ходят туда всего несколько раз в день по расписанию.
На кадре ниже - первый капитальный дом собственно Ангарска на Октябрьской улице, 9, законченный в 1949 году.
В промзону за Транссиб трамваи ходят тоже не сказать чтобы очень активно, и иркутская гидесса Анна Андреевна повела меня туда пешком: из города на АНХК ведёт пара мостов по разные стороны вокзала. Северный путепровод отмечает грандиозная (метров 50) заброшенная водонапорка на краю санитарного пояса, популярная у роупджамперов:
Мост выводит прямиком к центральной проходной, от которой нам навстречу ехал технический трамвай - быть может, расчищать путь для пассажирских:
Комбинат №16 был введен в строй в 1953-54 годах... да не совсем: поколение за поколением техника делалась всё более привередливой, но и нефтедобыча в Союзе стремительно росла. К моменту окончания стройки уже было не ясно, зачем вообще нужен суррогатный бензин, и к 1957-60 году комбинат переоснастили на переработку нефти.
Ныне с мощностью 10,2 миллиона тонн в год и глубиной переработки 82% он замыкает десятку крупнейших нефтезаводов России между московской Капотней и башкирским Салаватом, уступая лидерам отрасли в Омске и Киришах примерно вдвое. Однако собственно нефтезавод занимает дай бог треть промзоны, а в основном от въезда в Ангарск до устья Китоя тянутся всякие сопутствующие химпроизводства.
После распада СССР завод досталась компании "Сиданко", в 2001 году исчезнувшей без следа - её месторождения, в основном в Предуралье, отошли Тюменской нефтяной компании, а АНХК - "Юкосу", с разгромом которого в 2007 году здесь воцарилась "Роснефть".
Вдоль забора тянутся безымянная автодорога и пустой трамвайный путь, и мы прошли по ним лишь малую часть промзоны - без малого 2 километра из 12:
Над промзоной, да и всем Ангарском и окрестными сёлами вплоть до Тельмы, господствует труба ТЭЦ-9 (1958-59, 540 МВт). В ней 280 метров высоты и с полсотни по ширине у основания.
Кадр выше снят с южного моста, который вывел нас к пивзаводу, за которым скрывается хладокомбинат. Не вся индустрия Ангарска токсична или радиоактивна: здесь, например, делают отличное мороженное "Ангария", и вдобавок часто устраивают экскурсию в его цеха.
