9,5 ЛЕТ Матвей зашел в дом после того, как около получаса успокаивал себя в одиночестве на лавочке у подъезда.
— Мама купает Катринку. ... Лиза её купает. — сын сидел за столом и внимательно смотрел на него, — Она правда разбила машину? Вот это да… Так радовалась… Папа, ты должен её отремонтировать! Её любимую машину. Она расстроилась, очень.
— Наша мама спаслась, это главное. Машина, это … чепуха, все будет хорошо, малыш.
В ванной Лиза напевала, поливая дочь из душа и придерживая за спинку: «Нам царевнам жить приходится в неволе, пропадают молодые годы зря. Нам все время надо думать о престоле — выполняя волю батюшки-царя… А я не хочу, не хочу о престоле! А я о любви, о любви хочу! На волю, на волю, хочу я на волю — я птицею ввысь улечу!»
Увидев, что Матвей зашел и закрыл дверь, она замолчала и улыбнулась.
— Я уже искупал её, Лиз…
— Что? Ты уже купалась? …Катя! Ах ты лисичка хитренькая…
Дочь посмотрела непонимающими глазами на отца, будто спрашивая: «А что, разве два раза купаться нельзя? А если мне нравится купаться?». Девочка взяла душ и потянула на себя.
Лиза засмеялась, погладила её по спинке, попке, грудке.
— Моя ты лисичка, любишь купаться, как твой папа! И мама! Да? Моя хорошая. Умница! Все, давай, Матвей, нам полотенчик, мы уже чистенькие, красивые… Папа на маму не будет ругаться, что она случайно новую... любимую свою машинку разбила, да? Он же хороший, добрый… Да, папа?
— Это большая удача, что ты спаслась… Лиза, я очень волнуюсь. Давай мне её, я возьму на руки…
Лиза была всё еще немного испуганная.
Матвей укутал в полотенце ребенка, и они пошли в спальню. Футболку его можно было выжимать, такая она была со спины мокрая. И волосы тоже. И шея.
Лиза отчетливо увидела, как он волнуется.
Когда Катю уложили в постель, она села рядом с книжкой, а Матвей опустил глаза, засунул руки в карманы и посмотрел на нее, ничего не сказав.
— Мне очень жаль, Матвей, — тихо сказала она. — Правда. Я была осторожной, но мне надо было … еще и внимательной быть.
Он заметил, что руки её, вместе с детской книжкой слегка дрожат.
Лиза снова заговорила:
— Иди, переоденься, ты весь мокрый. Я сейчас приду…
Матвей кивнул и вышел.
На балконе он взял одну сигapетy, прикурил и задумчиво выдохнул дым. Давно он этого не делал и сейчас не хотелось, но привести себя в чувство было необходимо.
Его мысли были только о том, что она ему не позвонила. Когда с ней случилась беда… она не позвонила ему. Боялась сказать и сейчас… сейчас ей стыдно перед ним за то, что случилось? Почему?
Что я сделал не так? Почему в такую минуту она опять не набрала номер близкого человека, никому не сказала... Была одна… Что между нами?
Лиза вышла на балкон и накрыла его спину тёплой курткой.
— Это была серьезная авария.
— Да, — ответила Лиза, собрав всё самообладание. — Я испугалась и не поняла, что случилось, только грохот и удар. Я маленькая и … перелезла на другое сиденье, вышла, увидела… — голос её задрожал, — Есть фотографии, … моя машина… Прости…
— Детка, милая. Ты жива. Ты самое дорогое… Я тебя люблю. Люблю больше жизни… Господи. Почему ты мне не позвонила?… Что случилось на этой встрече?
Матвей не поворачивался лицом, но Лиза поняла что он очень расстроен. Прилегла к нему на спину, начала рассказывать всё потому, что она безумно любила его и беззаветно ему доверяла.
Повторила почти дословно, что сказала её мама, и о чем отвечала она. Почему не позвонила, она тоже объяснила – боялась, что он, пока не увидит её, будет слишком сильно переживать, и не поверит, что с ней ничего такого страшного не случилось.
Рассказала, что сидела на обочине, прямо на грязной траве и ждала, когда другие мужчины вызовут инспекцию, ждала своего часа, когда ей нужно будет отвечать за свою ужасную ошибку и невнимательность.
Закрыла лицо руками, старалась успокоиться. Пока не вернулся слух, так сидела. А потом она подняла глаза и увидела Валерия Яковлевича на коленях, он держался за грудь. Завизжала, от страха, что он сейчас умрёт, подбежала к нему. Дальше всё было хорошо. Усадил к себе в машину и помог, всё сам решил, сфотографировал.
Рассказ не занял много времени; когда она закончила, Матвей молча смотрел в темноту за балконное окно. Затем он утер лицо и повернулся к ней, Лиза тут же прижалась.
— Мама сможет быть счастлива, если меня не будет рядом. Очень ревнует. Но… он не … не измeняeт, нет. Не похоже. — Она вздохнула и добавила. — Может быть, я не права была. Тебе и самому надо было это увидеть. Извини, что там оказался Макс, я очень, очень сожалею об этом, не хотела видеть и сразу ушла...Матвей, прости меня, милый, не обижайся на меня, пожалуйста. Я тебя, ...только тебя одного люблю! Никого я больше не люблю…
— Ты можешь дружить, Лиз, слышишь? Свободу, хочу я свободу, …я не прав, детка. Верю тебе, и доверяю… Дружи с кем тебе нравится, не думай, что я буду ревновать и злиться, не бойся меня, не бойся мне сказать, слышишь? Я всегда с тобой, на твоей стороне… Ты не должна бояться меня расстроить, и тогда я смогу всегда тебе помочь. Всегда помочь и быть рядом… У нас больше, чем любовь, солнышко моё.
— Я знаю. Доверяю. Люблю. … Только будь со мной счастлив, если это не так, ты должен мне сказать, что я сделала нехорошо… Пожалуйста, …когда ты молчишь и грустишь, я думаю самое плохое… Тебе хорошо со мной? Я – такая, как тебе нравится?
— Лиза…
— Скажи … Тебе.. хорошо? Ты счастлив?
— Да я жить не могу без тебя, я умираю без тебя… моя девочка. — прошептал он и, поцеловав в плечо, крепко прижался.
— Ответь мне… ты счастлив?
— Да, да, милая. Я счастлив. Я с тобой всегда счастлив… Только не покидай меня, не оставляй… Всё, я больше так не могу! Не вытерплю больше! Если с тобой что-то случится…
Лиза перебила его и горячо заговорила:
— Если со мной что-то случится, ты будешь сильным отцом нашей Кате и Матвею. Ты будешь всегда самым лучшим отцом для них! … Я буду осторожна. Клянусь тебе, что буду очень, очень осторожна… Но ты не должен никогда их бросать, ты для них - весь мир! Ты для них - самое дорогое.
Мы с тобой будем вместе, а если… если что-то случится, я и с того света буду любить тебя и детей!!! Пожалуйста, пойдем, тебе холодно, ты весь мокрый…. Папы не болеют, Матвей.
Я тебя люблю… Пойдем, мой хороший… Посмотри на меня! Я жива и люблю тебя! Наш сын ждет, он волнуется….
В его глазах загорелся огонь.
— Моя любовь, моя красавица! — его самый приятный голос был пронизан желанием. — Я счастлив.
Лиза с улыбкой потянула его за собой с балкона.
***
— Скоро мы поедем на море…
— Что? Что ты сказал?...
— Что мы поедем на море, вместе с детьми… — Матвей произнёс это шёпотом и жадно, нетерпеливо впился в губы, упивался поцелуем. Лиза почувствовала, как сильно и быстро бьётся сердце любимого.
— Лиза, я больше не могу, прости, я не могу… девочка моя… — он снова был, как в первый раз, как одержимый зверь. Столько чувств и эмоций, и какой-то взрыв. Он весь был — словно одно сплошное, безумное желание, и Лиза сдалась, прошептала ему «Это прекрасно, эта власть над тобой прекрасна, я тебя люблю…»
***
Макс думал о том, что он был не слишком хорошим человеком, но он и не был плохим. В последние годы слишком часто грустил, злился, боялся и плохо соображал, а когда ему нужно было что-то решить, хотелось снова в армию, чтобы не решать.
Но он не был жестоким и умел любить.
И еще — он завидовал Матвею. Страшно, до боли завидовал. Мало того, что он получил любовь такой девушки, женился, и она родила ему такую же прекрасную дочь. Матвея всегда больше любил отец Эльки, и отец Лизы, его любила и мать … Лена его тоже… любила. Но было еще кое-что.
Макс с отсутствующим видом шел по улицам всё дальше от дома, где осталась его "жена". Она не дала поговорить с Лизой, со своей дочерью, а ведь они всё решили. Они очень долго обсуждали, как лучше дальше общаться, как встречаться, чтобы никому не было обидно. Даже два раза сильно поссорились. Так, что легли спать в разных комнатах.
Он лег в зале и даже раздеваться не стал, только накрылся сверху простынкой. А утром услышал, как она готовит кофе. Аромат его окончательно разбудил… Он встал и улыбнулся, а она молча отвернулась и до самого вечера уехала. Оставила одного в выходной.
Машу не взяла…
Макс не думала, куда сейчас идет. Дождь был почти незаметный, легкая взвесь в воздухе. Мимо проносились машины, проходили люди, девушки пристально смотрели на него. Но он не думал о девушках.
Вместо этого в ее мыслях вертелась мелодия, услышанная утром в машине: "Нежные обними, нежно я опять, мои руки возьми, чтобы вместе упасть, и в объятьях твоих так хочу я дышать, не могу без тебя, я не могу ждать…"
Он давно прятал свои мысли.
Может, Лена и понимала это, сегодня тоже поняла, но ничего не сказала. Сознание, где скрываются мечты – это было единственное место, в которое она никогда не сможет заглянуть. Если бы она увидела, о чем он думает, могла бы посмотреть на него своим любопытным, проницательным, почти парализующим волю взглядом и спросить самым ласковым тоном: «Ты хочешь сделать с ней то, что нельзя делать? … Ма-акс? Ты думаешь об этом, да? Я очень люблю тебя Максим, и так беспокоюсь о тебе, дорогой мой. Я хочу знать, о чем ты думаешь, это так важно для меня…»
Она была такой же ласковой, как тогда… давно-давно… Восемь лет тому назад… Задолго до того, как он встретил эту девушку.
Эта девушка была колючей, как терновый куст. Она не хотела замуж, но… случайно получилась беременность. Случайно не успел… И тогда она спросила: «Что мы будем делать, Макс?»
Сказал ей: «Надо жениться».
«Надо?» – засмеялась она… – «А ты не хочешь?»...
И он ответил, что в своей жизни один единственный раз хотел жениться, её звали Лена, у нее была дочка и … оказалось, что есть муж.
«Мне нельзя иметь детей, Макс».
«Бросай курить срочно!»
«Я брошу, но ты не понял. Мне нельзя иметь детей, у меня жестокая, бессердечная мать. Я вся в неё!»
«Причем тут твоя мать? Бросай к чёрту курить и пить! Срочно!»
«Но я могу быть такой же **кой»
«Я тебе не позволю! Элька, ты не вздумай, только попробуй быть жестокой. Увижу, что куришь – убью тебя, поняла? Переезжай снова к нам с матерью… Будешь в моей тесной комнате, маленькой, тесной комнате… Будешь со мной жить?»
Она закровила… Чуть чуть… но легла. Легла в больницу. Надолго.
Приезжал. По вечерам не отвечал на звонки, но писал ей сообщения: «Надеюсь, что ты ведешь себя хорошо. Не ревнуй, я дома. Люблю тебя, Элька. Твой Макс».
Да, он тоже … почти любил ее, но понимал, что она уже почти влюбилась в того спокойного бармена, высокого, с отличной осанкой и накаченными плечами. Именно по той причине, что он вызывал чувство силы и власти, которое у нее ассоциировалось с родным отцом.
Он, – бармен, не смеялся над ней, подружился с её господином, он её останавливал одним словом. Жестко сказанным словом. У него была сила. И Мас чувствовал эту силу, которая была иногда дружеской. Он умел слушать других людей и её тоже.
Не видел со стороны бармена никаких эмоций, как к девушке, но и высокомерия не было.
На одной вечеринке шумной Макс повёлся и снова обнимал девчонок. Облизывал взглядом. Искал похожую на ту, кто была в сознании и тянулся к блондинкам, тонким, маленьким блондинкам… По этой или совсем другой причине, бармен стал колючей девушке ближе, настолько ближе, что она влюбилась в него.
Она не флиртовала, когда видела его, она менялась… неуловимо менялась в его присутствии. Становилась другой. Тихой. Улыбчивой. Это можно было заметить. Она сохраняла дистанцию, она старалась быть… лучше, чем на самом деле. Он делал её лучше.
Макс измeнял, да, измeнял. Было мало нежности. Она жёсткая, любить не умеет. Не умеет … гладить. Не было нежности столько, сколько он помнил.
Измeнял. Но скрывал. А эта запись – видеозапись-убийца с его объятиями, незнакомая девчонка рядом с ним... убила нерожденного ребенка… Она не предупреждала, а просто сделала это. И всё.
Как будто мир изменился. Разбилось будущее.
Возненавидел, и никакими словами «прости, я была не в себе» не вернуть человека, который не родился, но он уже представил его своим. Мать плакала. Элька плакала. Сестра злорадствовала.... Лена была ... будто рада, поддерживала, успокаивала. Обещала приехать, обещала, что он увидит её скоро. Послал. Именно тогда сказал, что поздно, не будет ничего.
Ничего и не хотелось.
В конце концов, всё закончилось плохо. И никакими словами нельзя было вернуть… «Прости, я был плохим сыном», «прости, я был плохим любoвникoм», «прости, я не хотел трогать, думал, что ты меня любишь».
Это кончилось - этот страшный год, нет, три года... Нет, больше, три с половиной...
Макс сел в какое-то такси и назвал адрес, а уже через несколько десятков минут стоял перед прошлым.
Своим прошлым – дом, куда они переехали после отказа бармена где жили новобрачными. Её дом.
Сейчас там никого нет, пустая квартира. Двор с кованными воротами, стоянка, куда он Лизу привел, где её целовал, всю дрожащую, держал руками, такими же дрожащими… не хотел выпускать из объятий и … Вот окно, которое было их кухней, вот зал, а вот спальня. Темные окна, нет света.
Ужасное место - там никогда не жила любовь. Зачем он сюда приехал? Как здесь оказался? Что, вспомнить захотелось? Как ему нож под сердце вонзили? Нет, он хотел вспомнить день, в который всё началось. Тот момент, когда пришло сообщение от сестры - "Детка уже здесь. Приезжай".
Детка.
Осторожно, детка.
Ему прислали фотографию "детки" с другом.
С того дня он все время видел перед собой её детское лицо - взгляд девушки причинял чувственную, сладкую боль.
Он мог бы умереть. Но захотелось умереть ради неё.
Взял в руки телефон и набрал её номер.
***
Лиза еще не спала. Она гладила волосы мужа, его голова покоилась на подушке, он спал и не чувствовал лёгкие прикосновения. Или не спал и чувствовал, но ему это нравилось, притворяться спящим…
«Милый, ты такой хорошенький…» — одними губами прошептала она и улыбнулась.
Свет ночника освещал лицо ребенка, Лиза смотрела на эту свою милашку и хотелось её зацеловать.
Счастье, у меня моё счастье…
Сладенькие мои котики. И сын сладенький котик… Как хорошо дома… Как хорошо, что я жива… Все живы. Все будут счастливы…
Нет у нас любовного треугольника, никто никогда и никого не предавал…
И никаких тайн…
Завибрировал её мобильный. Сердце почему-то радостно запрыгало в груди…
«Мама???»
Лиза тихо и медленно потянулась взять телефон. Рука дрожала.
Неизвестный номер.
Она легко, как пёрышко, встала, вышла из спальни и сказала:
«А-ло»
Тишина в ответ её не порадовала. Она была узнаваемой. Шум машин и ветра на фоне был узнаваемым, а еще не хватало осеннего, но всё еще теплого дождя.
Я никогда не забуду этот ... танец, на улице, в дождь...
«А-ло, кто это?»
В темноте зала она села на диван, а потом разлеглась свободно, как домашняя кошка, представила, что этот "кто-то" слушает её довольное сопение и думает, что она не понимает с кем слушает тишину.
Она вздохнула.
Тишина… Ни одного слова….
Лиза не выдержала и обиженно прошептала:
«Хватит молчать. Что ты хотел?»
... «Макс!»
***
«Я люблю её» — раздался, наконец, тихий голос.
«Прекрасно, а она тебя! Любите друг друга. … Я вас … принимаю. Не обижай её… Она моя мать».
«Я стараюсь».
«Всё пройдет, Макс, просто ... живи»
«Я …живу»
«Не надо плакать. Ты как ребенок!»
«Она сказала, чтобы я ушел… »
«Она так сказала, чтобы ты НЕ ушел. Если любишь – вернись… и обними».
«Откуда ты знаешь?»
«Я бы отпустила, если бы почувствовала, что Матвей влюблён в другую, или он несчастлив со мной.
Ты так смотришь на меня, Макс… Я понимаю, ты и на Машку так смотришь, на всех, кто тебе нравится, но… так нельзя смотреть».
«Я тебя тоже … люблю».
«И Машу, и Катю, и Матвея любишь, да? И сына своего!… Эльку тоже любишь, когда она хорошая… Отца моего… Её отца… Вернись, если ты хочешь этого на самом деле».
«Лиз, из-за меня она не может с тобой видеться и любить тебя… Хочет, но не может…»
«Ты слишком много на себя берешь… Отпусти… Просто живи… У тебя всё будет хорошо…»
«Спасибо».
«И не мешай нам спать. Машка сказала, что ты ей по вечерам мешаешь и смеешься громко… Потише смейся! Спокойной ночи».
«Спокойной ночи».
Лиза уже заметила в проеме двери Матвея и с улыбкой посмотрела на него.
— Ты притворялся! Иди ко мне!
Матвей подошел и сел рядом, посмотрел на нее. Молчание между ними было красноречивее слов - они снова были захвачены вниманием друг к другу.
— Ты слышал? Она ему сказала - уходи, — Лиза улыбнулась, — Когда она мне так говорила, я никуда не уходила, а сидела тихонько и ждала, когда … она посмотрит на меня снова! И увидит, как я люблю её!
Я подкрадывалась и обнимала.
Мама не могла устоять…
Чтобы я ни сделала.
Матвей обнял и погладил. Лег рядом.
— Если бы ты спал, я рассказала бы тебе утром. Ты … мой лучший друг. Единственный и неповторимый любимый муж. Дружить я с мальчиками никогда не умела, ...как мне кажется, а твои Сашка и твой Макс мне нравятся.
Хорошие у тебя друзья…
А у меня есть еще одна подружка в институте. Девушка, которую зовут Диана. Мы хотели так назвать свою дочку…
Тебе бы она понравилась, Матвей.
Она стесняется знакомиться с тобой, но мы с ней часто пьем кофе после уроков и болтаем…
— Я никогда особенно не умел дружить с девочками, только с тобой. Я так старался, днём, а ночью это было бесполезно…. — он улыбнулся, но Лиза уже выключила экран телефона и в полной темноте не увидела его улыбки, поняла по голосу.
— Ночью…— Задумчиво протянула она, — И утром тоже. Ты на меня так смотрел!
— Мне сейчас так сильно что-то нужно, — сказал он. — Поцелуй меня.
Ее поцелуй был каким-то другим, радостным, тёплым, сладким… смелым. Восхитительно смелым. Когда она оказалась сверху, он издал тихий стон и вздрогнул. Лиза почувствовала, только почувствовала и сразу провела руками по его лицу…
Слёзы.
— Это от радости? — спросила она. — С-скажи, не бойся быть свободным…. Беззащитным...
— Я вспомнил. Вспомнил, как целовал тебя осторожно, чтобы не напугать. …. Я не умел, и ты не умела... Не любил целовать других девушек, и не умел... Мне так было тебя жалко. Ты рыдала у меня на груди…
— Мне стало обидно. С тобой слишком хорошо… Но это меня спасло, твой поцелуй. Я стала представлять, что всё было только с тобой, как будто я вообще первый раз в жизни целовалась и только с тобой. Во мне появилась радость.
Стала счастливой, когда думала об этом.
Спасибо. Спасибо, что ты … такой хороший. — Её руки скользнули ниже. Снова поцелуй. — Я не хочу причинять тебе боль, Матвей.
— Тогда нашего мальчика … ты Максом не назовёшь… Это будет уже слишком, — он тихо застонал и стащил с неё майку.
***
Лиза так сильно захотела выбросить свои таблетки рано утром, в этот раз она не сомневалась, очень хотела мальчика или вторую девочку, чтобы радовать мужа, но дочка еще была маленькой, останавливала учёба и всё остальное - это было слишком.
Если еще и мама родит.... Как она сможет, сможет ли от него зебеременеть? Представить даже не могу, что будет...
Катя самостоятельно стянула пижаму, залезла на Лизу верхом и стала читать стишок:
— У меня на салафане косолапы петухи! Я сама не косолапа
косолапы зенихи!
...
— Катрина, кто тебя научил?
Дочь замолчала и серьезно уставилась на Матвея.
— Не будь таким строгим, — засмеялась Лиза, и Матвей расплылся в улыбке.
— Катенька, кто тебя научил?
— Ах, была я молодая, ах, была я лезвая! И в окоско за галмошкой
…К ….галмонисту лезла я…
— Господи, когда же он успел?... Это деда Валера научил?
Катя улыбнулась и легла Лизе на грудь, прижалась.
— Она его не выдаёт! Лиз, ты посмотри! Дочка, иди ко мне, очень хорошие стишки… Умница. Ты моя красавица. А что еще научил?
— Летутий колабль Полкан постлоил!!!
— Всё, на выходных вместе поедем… А то и дочь меня будет… Полканом называть. — захохотал Матвей.
— Какая у тебя хорошая память… Малыш, папа хороший у нас, да? Добрый! Умный! Молодец, а не папа! Шутки понимать... начал... Матвей, прости, я вообще не поняла, когда он научил!
Дочь переместилась на Матвея, и Лиза, вздохнув, встала.
Рука ночью начала болеть сильнее, и она хотела посмотреть что там с синяком так, чтобы Матвей не видел.
Наедине в ванной комнате всплакнула из-за машины.
Она была такая красивая, почти чистая, новая… такая удобная… Маленькая… хорошенькая… Всё. Прощай машина.
Сын еще спал, поэтому Лиза тихонько прикрыла ему дверь и начала готовить завтрак.
Спокойно пришла Катя с игрушкой, залезла на диван и посмотрела на неё…
У Лизы появилось чувство, что её дочь будет такая же, как Матвей. Спокойная и добрая. Она не шла на руки ко всем подряд, долго привыкала, а вот Валерия Яковлевича из всех выделила и слушала его, как своего…
Лиза поставила кашу и сказала дочке обещающе:
— Скоро поедем к деду Валере и он тебя еще чему-нибудь научит. Да-да!
Катя кивнула и легла на диван, положив ногу на ногу, как иногда лежал Валерий Яковлевич, пока они ели за столом. Он не садился с детьми, потому, что начинал смешить и боялся, что девчонки подавятся.
***
Прожив до выходных только своей семьёй, Лиза соскучилась по Машке и отцу, но ей казалось, что душа чуть отдохнула и настроение было все дни приподнятое…
Отец должен был отвезти Машу к маме и Максу. Эту "семейку" Валерий Яковлевич окрестил Эм-эм-эм. И рассказал, что пирамида МММ - настоящие мошенники, которые обманули и кинули... кинули и обманули.
В эту пятницу вечером отец обещал приехать и посидеть с детьми, пока Лиза и Матвей проведут время с друзьями, когда Лиза открыла ему дверь, не удивилась, увидев, что отец пришел не один.
Она обняла и поцеловала их по очереди в щеку и сразу схватила Макса.
Матвей уже собрался, а Лиза еще не была готова, ни к разговору, ни к вечеринке, но она не удивилась.
А муж вышел поздороваться и на его лице отразилось такое искреннее удивление, что Лиза расхохоталась.
— Вот это подарок! Да, Матвей?
— Я сейчас уйду! — Быстро сказала Эльза, — Я только поздороваться… зашла…
— Нет уж. Что уж… Погодите. Вы … это самое, что ли?
— Да, Матвей, кажется они … это самое. Почти, как мы. Дружили, дружили… — Лиза ускакала одеваться, оставив мужа с вопросами в глазах.
Она повторяла про себя: «Вот это отец! Вот как он… теперь с ней намучается. Пусть он её… по стойке смирно ставит, и еще учит под колючей проволокой ползти, и кашу варить солдатскую… перловку… и есть заставит…» Лиза была уже вся красная от смеха, когда оделась.
Она вышла из спальни и услышала, что Макс голосит что-то на малышачьем языке, его держал на руках такой же, всё еще удивленный Матвея.
Эли не было ни слышно, ни видно.
— Пап, она что, бросила на тебя ребеночка и ушла?
— Почему на меня?
— Кажется, на меня.
— Она в машину, что-то забыла. Пусть отсидится. Не волнуйтесь, мы поговорим, и она домой к отцу поедет, а я на ночь останусь.
— Пап, да уже, наверное… не надо ничего … говорить.
— Лисёнок, иди сюда… Я в отпуск уеду, на две-три недели. Хочу её через нашего деда и деревенские препятствия провести. В июне.
— А мы на море… — Тихо сказал Матвей, поглядывая на Макса, который уже ощупывал его уши и заглядывал в глаза, — Что? Что тебе нужно, ребенок?
— В июне вы тоже уезжаете?
— Да, в конце, когда я экзамены сдам…
— Мы уже вернемся. А Машку мать сказала, со мной отпустит. — Отец старался улыбаться, как ни в чем ни бывало.
— Может, с нами? — Матвей снова тихо, почти шепотом добавил, — Машку лучше с нами, безопасней.
— Пап, а ты уверен?
— Нет, конечно. Надо пройти испытания. Надо с дикими зверьми сразиться, вместе поголодать, в безденежье оказаться, греть друг друга, когда холодно, вытащить из воды рыбу… Посмотрю, поймает ли кого. Может, кабана? Мужчины ценят … с трудом добытых женщин… — Отец не закончил фразу и замолчал.
— Матвей меня легко получил! Я сразу пошла к нему, как послушная… Пап, мне кажется, она сбежит. Или дед её … выгонит…
— Дед … мать нашу не выгонял. Но, помню, я бегал за ней по всей деревне, уговаривал вернуться.
— А Валерий Яковлевич знает? Он знает???
— Да. Матери только не надо говорить, не обижай её, ладно? Пусть… спокойно спит. Сны хорошие видит.
***
Маша в деревню не поехала. Договорились, что пока Лиза сдает экзамены, они будут забирать к себе ребенка на несколько рабочих дней.
Лиза с матерью еще не созванивалась, про аварию они никому не сказали, но, Валерий Яковлевич её допрашивал: «Как ты могла?», приезжал, сажал за руль, ездил с ней по дорогам, наблюдал, как она себя ведет за рулем, пока Матвей с детьми был дома. Муж отпускал и они после тренировки вождению уезжали вместе по делам.
Лиза много училась и не спрашивала, какие у них могут быть дела, потому, что связывала совместные поездки со своей аварией.
***
Наступил день отъезда.
Эльза приехала рано утром, свои вещи она быстро сложила еще за два дня до поездки в свою машину, а как только проснулся Макс, покормила его, заглянула к отцу, съела две ложки какого-то творожного мусса, которые он ей быстро запихнул и поцеловала. В самом хорошем настроении, в легком костюме – шорты, футболка и летний пиджак, в удобных, дорогих бежевых кедах она прыгнула в машину и помахала дворнику.
Когда спустился Виталий, Эльза уже ловила лицом солнечные лучи и дышала глубоко, чтобы успокоиться и поверить в это чудо.
Он быстро положил в багажник одну свою сумку и поцеловал её в щеку.
— Привет! Веди сама, я тебя на трассе сменю, чтобы не устала. Мы с Максом пока пообщаемся.
Мужчина сел на заднее сиденье и сделал вид, что всецело отдался отдыху.
Эльза сразу успокоилась, назвала навигатору деревню и область, проверила легкими касаниями пальцев маршрут, повернулась и сказала:
— Виталь, там две подушки есть, можешь поспать. Макс быстро заснет… Тебе удобно? Всё хорошо?
Ему стало не по себе. Так о нем не заботились, скорее это надо было повернуть наоборот. Он должен спрашивать удобно ли, подушки предлагать…
— Эль, это странно, конечно, но всё хорошо. Ты так далеко уезжала сама?
— Да, конечно!!! Я … на море ездила. Купаться. Одна… Туда и обратно…. Макс не захотел это ... когда-то было. Но отец всё равно приставил ко мне своих … Слуги покоя не давали. Ходили, как тени… — по её лицу будто пробежала тень плохих воспоминаний. … А когда Макс заснёт, ты сядешь ко мне, вперёд?
— Мы поменяемся, Эля. Ребенка одного не надо оставлять, даже, когда спит. В добрый путь?
— Поехали! — улыбнулась Эльза и быстро вырулила на дорогу.
Уже через два часа они поменялись, потому, что девушка призналась - провела почти бессонную ночь, очень волновалась.
Почти всю оставшуюся часть поездки, Эльза спала, ела, кормила мужчину-водителя, или играла с Максом.
Уже в темноте они двигались еле-еле по какой-то таинственной глуши, дорога была плохая, дважды пробегали через дорогу лисы, на обочине горели чьи-то глаза. Проехав несколько деревень, остановились – Эльза попросилась в туалет.
Макс мирно спал в люльке, она попыталась зайти поглубже в траву… А потом вернулась с круглыми глазами и показала ногу.
— Кажется меня ужалила змея… Ядовитая… Они здесь водятся? Там, где я жила – змей не было.
Конечно, это была не змея, а всего лишь колючее растение, но от страха она побледнела и начала уговаривать Виталия не бросать Макса, оставить себе или уговорить Матвея с Лизой принять её ребенка в семью.
Тогда он понял, насколько она боится змей, что было новым открытием, и постарался успокоить. Удалось поцелуем, который перешел во что-то большее, и всю оставшуюся часть дороги, она радостно поправляла одежду, волосы и совсем забыла об укусе змеи в темноте.
— А я рада, что мы так с тобой… до того, как в дом пойдем! — Эльза загадочно улыбнулась и посмотрела так, будто знала какую-то тайну.
— Почему это?
— Я подумала, что … не очень весело в избушке вместе с нормальными людьми… Или у нас комната будет? Я в деревне не была. Отец сказал, что или на печке спать, чтобы … не видели нас двоих, или на сеновале. Где мы будем спать?
— Ты права, в избушке мы спать не будем. Мы с тобой пойдем в баню спать. Чтобы не видели. Или на сеновал… — Он, еле сдерживая смех, выдохнул.
— Я … могу тогда и в машине спать. Мне не привыкать, я в детстве скиталась, где только не спала. Но – одна. Нам долго еще ехать!… Ещё час по навигатору показывает.
— Отец с матерью живут в совсем небольшой деревне, двенадцать домов и охотничья усадьба. Там очень красиво, мне нравится. Тихое место.
— И мне тут уже нравится! — зашептала она. — Если змей не будет – вообще шикарно…
— Ты ещё на змей любоваться будешь, — засмеялся Виталий. — Я предупредил, что мы едем. Встречают возле дома. Избушки, то есть…
Изба была большая, больше, чем Эльза себе представляла. Возле забора стоял высокий худой мужчина, который поднял руку в приветствии.
— Ну что, идём? Макса будить пока не будем, поздороваемся??
Эльза осторожно вышла из машины.
Виталий в это время уже прошел по темноте и обнимал отца.
Сергей Тимофеевич оказался добрым на вид стариком, он совсем не выглядел на семьдесят девять лет в темноте. В глазах его она при свете тусклого фонарика ничего не увидела, но почувствовала, что он излучает энергию и, кажется, после объятий с сыном, готовился обнять её тоже.
Когда руки этого человека коснулись её плеч, Эльза напряглась, а потом издала тихий вздох, не промолвив ни слова.
— Виталь, — Услышала она его спокойный голос, — Она у тебя немая, аль боится?
— Забыла, что надо поздороваться.
— Здрась-те, мы к вам… в деревню приехали, — низким голосом проворчала Эльза и почему-то кашлянула. А потом еще раз. В горле у нее пересохло.
— А где пацан мой?
— Спит, сейчас мы его достанем!
— Перебазируйте пацана. Мать там на пирогах сидит… подогревает. ...Три года носа не казал!
— Всё, теперь надолго приехал.
— Ишь ты, это мы поглядим, сколько новая невеста выдержит моего распорядка.
Эльза отстегнула люльку и передала её деду с фонариком.
— Малой какой… Это сколько ж ему?
— Годик скоро…
— А я думал два. Тогда большой.
В голосе послышалась улыбка и Эльза осторожно улыбнулась. Ей неожиданно захотелось надеть что-то длинное, шорты были совсем неуместны, и она резко подлетела к багажнику начала копаться в вещах, доставая штаны.
Подошел Виталий и сказал, что сам перенесет все вещи, а она показала рукой, выставив ладонь:
— Вы идите, а я тут ... переоденусь.
Свет из багажника осветил встревоженное лицо, и он тихо засмеялся.
— Дома переоденешься, иди уж, какая есть. Все свои. В шортах здесь тоже ходят. Иногда. Когда жарко…
— Нет уж, я переоденусь в машине… Идите, я найду дорогу.
— Виталька, ты её не оставляй! Волки ночью бродят, сожрут вкуснятину городскую.
Сергей Тимофеевич крякнул и пошел к калитке, осторожно придерживая люльку с ребенком.
— Вы ему оба по вкусу пришлись! — Виталий засмеялся и помахал кому-то в окне, где загорелся свет. Давай быстрее, подожду, раз ты оказалась … Умница, Эля. Переодевайся, я жду.
💖Сегодня я извинюсь за содержание - времени почти не было скоро 1 сентября :) Может быть, завтра поправлю, изменю... Даже прочитать не успеваю. Доброй ночи!!! С любовью, Автор💖
