Юлю каждое лето отправляли к бабушке. Они жили в небольшом городке, где часть районов состояли из пятиэтажек. Были районы, где сохранились хрущевки и сталинки. И была старая часть города, где располагались частные одноэтажные дома. Самыми высокими в городе были три девятиэтажки, построенные в начале девяностых.
Вот как раз в одном частном домике в старой части города и жили бабушка с дедушкой Юли. Но не одни. Дом был на две семьи, и вторую половину занимала прабабушка Юли. Причём прадед умер давно, она его и не знала совсем. Он после войны работал почтальоном, развозил по деревням письма на лошади. Прабабушка, которая жила во второй части дома, была матерью Юлиного деда Юры. У которого ещё была сестра Лида, муж Витя и сын Сереженька. Но с прабабушкой они к тому времени не жили, получили квартиру. И где жили, не знал никто.
А началась эта история за много лет до появления на свет Юли и даже Юлиной мамы.
Была у Юлиного деда невеста Зинаида. Ну как невеста, мать очень хотела, чтобы она была таковой. Да и сама Зинаида была не против. Красивая статная девка. И сам Юрий был высокий, темноволосый и кареглазый. Вот только не любил он эту Зинку, не по душе она ему была. А родители пытались их сосватать, но он ни в какую. Сколько мать ни упрашивала.
- Юрочка, ну ты не отказывайся. Поженитесь, да поживёте не много , а там стерпится-слюбится.
Любила приговаривать бабка Зоя, мать Юрия. Но он ни в какую:
- Да не собираюсь я её терпеть. Вот ещё что выдумали!
- Но она такая невеста завидная и хороша собой, и семья богатая.
Не унималась бабка Зоя, которая пережила войну и голод. Привыкшая после всю жизнь копейки считать.
- А тебе только их деньги и нужны. Ты думаешь её отец тебе их мешками приносить будет.
- Да что ты такое говоришь. Ты посмотри на неё. Чуть ли не самая красивая среди девиц.
- Вот именно, чуть ли. Не нравится она мне вовсе, понимаешь? И делать ничего не приучена. Или ты за неё всё делать будешь. В общем, нет, и разговор закончен.
- Ишь ты такой принципиальный. Вот в армию сходишь, там тебя и по обтешут. Посмотрим, как заговоришь, когда придёшь.
- Вот и посмотрим.
Впереди была весна и призыв в армию. А у Юры, как раз призывной возраст. Проводили его и забыли про свадьбу и невесту богатую на два года. Только мать с отцом письма писали, да Зинаида поначалу. Но он ей не отвечал, а она, девица гордая, и перестала писать. Но мать не теряла надежды.
Из армии Юрий вернулся не один, а с женой Галиной. Они когда-то успели подать заявление и даже расписаться. Когда молодые переступить порог родительского дома, мать сразу напала на них:
- Кого это ты притащил?
- Мам, может сначала поздороваемся? Два года не виделись.
- Здравствуй, сынок. Как я рад!
Подскочил к нему отец.
- Здравствуй, папа! И ты здравствуй, мама!
- Здравствуйте!
Тихо сказала Галя.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Сказала мать.
- Это моя жена Галина. Знакомьтесь.
- Какая ещё жена?
- Единственная.
- У тебя другая жена Зинаида. Или ты забыл?
- У меня жена Галина, и никакой Зинаиды мне не надо.
- Хорошо. Если ты так решил, то такого сына мне тоже не надо.
Юрий взял жену за руку и они молча вышли.
В сенях их догнал отец и сунул в руку ключи:
- Ночуйте сегодня в старой избе, я вам попозже еды принесу, а там что-то придумаем.
Старая изба представляла собой сруб, сделанный ещё до войны и привезённый из деревни в разобранном виде, когда получили землю под строительство. Пока строили дом, жили в этом срубе, а потом не стали разбирать, место позволяло, использовали его как сарай.
Галя была очень расстроена тем, что не понравилась маме Юры:
- Юр, может, мы зря с тобой расписались? Теперь одни проблемы.
- Не бери в голову, обойдётся?
- И куда мы теперь?
- Переночуем в старой избе, а дальше видно будет.
Вечером отец принёс им поесть:
- Вот, держите.
- Спасибо, отец!
- Ну и заварили вы ребятки кашу.
- Пап, а что мне нужно было на Зинке этой жениться? Я Галю люблю и хочу с ней жить.
- Нужно было прийти и всё по-хорошему решить. А ты матери не сказал, всё в тихую сделал, благословения не спросил. Вот она теперь и злится.
- Думаешь, лучше было бы? Она бы разрешила?
- Не знаю, но так было бы правильнее, что ли.
Он почесал голову и продолжил:
- Знаешь, сын, раз ты теперь взрослый мужчина и муж, пора своим домом обзаводиться.
- И ты меня гонишь?
- Нет, что ты? Ты меня не так понял.
- А как тебя ещё можно понять?
- А вот так. Давай-ка мы к нашему дому пристройку сделаем. Вот и будешь там своей семьёй жить. И от нас недалеко.
- Это ты хорошо придумал. А мать разрешит?
- Поворчит немного, да сойдёт с неё.
На том и решили и легли спать. Утром их разбудил отец:
- Вставайте, лежебоки, будем вам дворец строить!
- А мать разрешила?
- Сказала: делайте, что хотите, но чтобы их ноги в моем доме не было!
Засмеялся отец, поставив руки в боки и потнув ногой на манер матери:
- Считай, что разрешила. Не переживай, оттает она.
- Надеюсь.
Юрий устроился на работу пока грузчиком. Сразу ничего лучше найти не удалось, а семью кормить и дом строить нужно. Жили пока в старой избе, спали на сене, даже электричества в ней не было, ели при свечах, топили печь. Да и сидеть при свечах им некогда было. Нужно было дом строить. Галя сажала огород, отец им кусочек земли выделил. А мать никак не унималась, всё ходила и ворчала. То отца пилила, зачем он им разрешил дом здесь строить:
- Пусть бы шёл со своей женой, куда хотел, раз самостоятельный такой.
- Зой, да ты что? Он же сын наш. Куда я его выгоню?
- Твой сын с тобой не считается, а ты перед ним пляшешь.
- Мне он ничего не сделал, и со мной он считается. Это тебе всё не так.
- Конечно не так! Вместо завидной жены притащил не пойми кого.
- Ну ты выражения то выбирай. Она жена его, любит, он её. Тебя же не силком выдавали за меня? И меня также. А почему он так женится должен?
- Там жизнь другая была, ты не сравнивай.
- А чем другая-то? Жизнь всегда одна и прожить её нужно с любимым человеком.
Время шло, но мать никак не унималась. Так и обижала невестку и сына цепляла. Обида у Юры на мать становилась всё сильнее. Он жаловался отцу:
- Ладно, меня она обижает, я против её воли пошёл. Но Галю то за что она обижает? Она её совсем не знает.
- Не знаю, сын, что она так взъелась, я думал отойдёт, а видишь никак всё.
- Она за пол года ни разу даже не поговорила с нами, только орёт и отчитывает.
- А ты делай своё и помалкивай, да в голову не бери. У тебя вон теперь жена беременная, тебе о семье думать надо, а не что у матери в голове.
Галя ждала ребенка, и дом был почти готов. Они туда уже въехали. Оставалось только внутри ремонт сделать, да мебелью обзавестись, и можно новоселье справлять. Но мать гнев на милость так и не сменила. И сын, устав от такого общения, больше не пытался наладить отношения.
Время шло, всё оставалось по-прежнему.
У Юрия с Галиной родилась дочка Анечка. Так мать даже не пришла на ребёнка посмотреть. И тут уже Юрий всерьёз обиделся на мать.
- Отец, ты не обижайся, но я знать её больше не хочу.
- Да я не обижаюсь, сынок, ты на мать то не серчай.
- Нет, отец. Она из-за богатства внучку свою видеть не хочет.
- Ну сдурела баба, ты то чего?
- Нет, отец, знать её больше не хочу!
- Не надо, сын, ненависть - нехорошее чувство.
- Всё, пап, не хочу больше про неё разговаривать.
И жизнь потекла своим чередом, пока не случилась беда. У Юрия умер отец. На похоронах мать так и не общалась с сыном. Только с дочкой Лидочкой, а на них лишь косые взгляды бросали.
А мать с Лидой, зятем и внуком, жили в другой части дома. Стояли на очереди на получение квартиры. И получили через некоторое время. Вот только мать Лида в квартиру не взяла. Переехала она туда с мужем и сыном, а ей сказала:
- Мам поживает пока здесь. Тут воздух чистый, огород.
- Дочка, да как же я тут одна буду?
- Как до этого жила? Да и не одна ты. Сын за стенкой живёт.
- До этого отец твой жив был, да и муж твой помогал. А сейчас я даже воду из колодца не донесу. Да и с сыном ты сама знаешь, какие отношения.
- Донесешь, не прибедняйся. А как совсем невмоготу станет, так заберём тебя к себе.
- Ну ладно, доченька.
И осталась бабка Зоя одна, совсем одна. Лида почти сразу квартиру продала. И больше её никто не видел. И матери она больше не звонила никогда.
Сначала она со всем справлялась, возраст позволял, силы были. И огород сажала и соления закатывала, и воду носила. Даже дорожки из лоскутков плела и продавала на базаре.
С сыном и невесткой по-прежнему не общалась. Несколько раз Галя видела, когда стирала бельё во дворе, как свекровь в окошко из-за занавески выглядывает. И с грустью смотрит, как сын с внучкой играет. Да, один раз у забора стояла, смотрела, как они гулять пошли. Думала Галина её не видит.
И так стало жалко Галине эту пожилую одинокую женщину, которая никому на старости лет не нужна оказалась. Вот она и попробовала подойти к мужу:
- Юр, может, попробовать с матерью отношения наладить?
- С чего вдруг?
- А ты разве не видишь, какая она одинокая?
- Она сама в своём одиночестве виновата.
- Ну, вспылила баба, так что ж теперь?
- Ага, семь лет пылила, вот пусть теперь и живёт одна.
- Неужели тебе её совсем не жалко. Это же мать твоя?
- Нет, не жалко. И не мать она мне.
- Ты что? Не говори так.
- Мать так бы не поступила. Или ты забыла, как она тебя обижала?
- Ой, да я и забыла уже. Это она от обиды, не со зла.
- Вот не пойму, Галка, дура ты или добрая такая?
- А думай, как хочешь.
Махнула и засмеялась Галина:
- Но только с матерью помириться надо. Не хорошо это.
- А ты не лезь, я со своей матерью сам разберусь.
- Делай, как знаешь.
Вздохнула жена и пошла по своим делам.
А Юрий оставался неприклонен и даже не смотрел в сторону матери или делал вид, что не смотрел. Но у Галины сердце кровью обливалось, когда она видела, как бедная старушка несёт с бугра с колонки ведра с водой, еле переставляя ноги. Или пропалывает в огороде траву. А потом не может спину разогнуть и так и стоит, оперевшись на палку.
Красивая, сильная и уверенная в себе бабка Зоя превращалась в беспомощную, сгорбленную, маленькую и несчастную старушку с печальными глазами.
В последнее время свекровь сдавала прямо на глазах. И Галина в очередной раз завела разговор с Юрием:
- Юра, может хватит уже?
- Что хватит?
- Пора бы простить мать.
- А у меня нет матери.
- Не говори так. Неужели ты не видишь, что она всё поняла и раскаивается?
- Не вижу. Иначе уже давно пришла бы.
- Да стыдно ей.
- Ничего ей не стыдно.
Галина не отставала:
- Не хочешь сам, давай я ей помогать буду?
- Даже не думай, а то поругаемся.
- Мне совсем не сложно, Анька уже большая, в техникуме учится, скоро замуж выйдет и умотает. А мне нужно за кем то ухаживать.
- Заведи себе кошечку.
Галя обиделась и не стала продолжать разговор с мужем.
С каждым днём ей всё сложнее было смотреть, как бабка Зоя таскает воду и пропалывает огород. А зимой, казалось, она месяцами на пролёт не выходила из дома. И Галя подходила к стенке и слушала, доносится ли из-за стены хоть какие-то звуки. И лишь услышав шарканье шагов, кашель или стук ложки, успокаивалась.
И начала Галина потихоньку помогать старушке. То травку подергает на её грядках, то помидоры подвяжет, то польёт. Если идёт за водой, то и ей за калитку ведёрко ставит. Из магазина ей ей хлеб с молоком приносила.
Бабка Зоя давно уже пожалела, что так относилась к сыну с невесткой. Ей так хотелось упасть в ноги просить у сына прощенья. Но боялась она, боялась, что не простит. Уж больно она обидела его и жену его.
Ей так хотелось играть и гулять с внучкой, которая выросла в невесту. А она так и не видела как. Смотрела тайком из-за занавески, роняя старческие слёзы. Она видела, как Галина ей помогает тайком от мужа. И слышала через стенку, как невестка несколько раз пыталась помирить их. Нфо сын был неумолим, от того старушка и боялась.
Она давно проклинала себя за то, что сделала, ненавидела себя. Каждую субботу она ходила в церковь и просила Господа, чтобы сын простил её.
А к сыну так и не подошла.
Вскоре Анечка вышла замуж и у неё родилась Юля, с которой и началась наша история.
И тогда бабка Зоя решила:
- Всё, пойду каяться и будь что будет. Смотреть, как росла внучка и будет расти правнучка, без меня сил нет.
Галина поливала на окне цветы и увидела в окошко, как к ним идёт бабка Зоя, да не одна, а целой стопкой блинов. Она заулыбалась Ане, которая кормила Юлечку, и громко сказала:
- Сейчас будем блинчики есть.
- О, ты блины собралась жарить. Так может в курятник за яйцами сходить.
Тут же вскочил с дивана муж.
- Да, Юр, сходи, пожалуйста.
Улыбаясь, проговорила Галина:
- А то я с утра ещё не собирала яйца.
Юрий вышел из дома, а она отправилась к окну.
- Мам, ты что? Будешь контролировать, как отец за яйцами пошёл?
- Нет, дочь, там бабушка твоя в гости к нам пришла.
- Да ты что?
И Аня подскочила и встала около матери.
А тем временем бабка Зоя стояла и мялась у калитки, боясь зайти во двор.
Юрий подошёл к курятнику, что был как раз у калитки и услышал, как за ней кто-то ходит.
- Ну, кто там такой робкий? Заходи, коль пришёл!
Услышали женщины с улицы голос Юрия.
И в ответ ему донесся еле слышный старушечий лепет:
- Сынок, я тут это...вот блинчиков принесла.
- Да иди ты со своими блинчиками, откуда пришла.
- Юрочка, прости меня, Христа ради.
- Вспомнила через двадцать лет, что у тебя сын есть?
- Да не права я была. Ты уж не серчай на меня!
- Да я тебя знать не хочу!
Галина с Аней стояли, открыв от удивления рты, и не могли поверить в то, что они сейчас слышат.
Глаза старушки наполнились слезами, и она, повернувшись, еле выдавала:
- Прости, сынок, не серчай на меня, дура я старая.
Галина тоже не могла сдержать слёзы. Сейчас бабка Зоя казалась такой маленькой и жалкой, как будто груз всех лет в один миг свалился на её плечи. Она еле переставляла свои шаркающие и одетые в калоши ноги. Плечи её опустились, голова поникла. Казалось в этот миг она постарела сразу лет на десять.
Юра смотрел матери в след, и сердце у него сжалось и ком подкатить к горлу. Он хотел броситься и обнять мать, но гордость и обида не позволяли ему.
А дома Галя ругалась:
- Какой дурак! Вот я ему сейчас задам.
Едва муж переступил порог дома, как Галина шибанула его по спине полотенцем:
- Ты что ошалела?
- Это ты что же, паразит такой делаешь?
- Что?
- В коем то веке мать к нему извиняться пришла, а он, хозяин, её на порог не пустил. И прощение не принял.
- И что? Моё дело.
- Ах, твоё! Я тебе сейчас покажу! Твоё !Хозяин выискался!
И Галина продолжила охаживать мужа полотенцем, пока из комнаты не выскочила Аня с Юлечкой на руках:
- Мам, прекращай орать то! Юльку пугаете, посмотрите!
Мать с отцом посмотрели, а на них тараща, свои карие, как у деда глаза, смотрела маленькая внучка и громко сказала:
- Гу!
Галина с Юрой разразился хохотом, который подхватила и Аня, а Юля удивлённо смотрела на взрослых.
- Нет, Юр, ты как хочешь, но если ты сейчас же не пойдёшь к матери, я собираю вещи и ухожу. Вон к Аньке!
- Да я и сам понимаю, что неправильно поступил. Думал, время нужно выждать, показать, что мы гордые.
Промямлил Юрий.
- Да какая гордость! Вот помрёт бабка с горя, не простишь себе!
- И то верно!
- Юр, засунь свою гордость себе в одно место и иди к матери сейчас же!
- Галя, может завтра?
- Пап, ну правда. Иди к бабушке.
- Ладно, убедили.
- И веди её сюда. Чай пить будем с её блинами. Я сейчас в погреб за вареньем клубничный схожу.
- Девчонки, какие же вы у меня умницы! Как же я вас люблю!
И он, громко чмокая расцеловал их в щёки, не забыв и маленькую внучку.
- Ладно, иди уже, не подлизывайся.
И Юра шагнул за порог.
Шёл и по пути перебирал слова, не зная, что сказать матери. Заглянув в калитку, он увидел маленький тёмный комок, сидящий на крыльце. Плечи старушки сотрясались от надрывного плача.
Сердце сына вновь сжалось в комок, и он бросился в ноги матери:
- Мам, прости меня, пожалуйста!
- Ну что ты, сынок, встань! Это ты меня прости, я так перед вами виновата.
И они ещё долго сидели, обнявшись и плакали, извиняясь на перебой.
Пока в дверях не показалась Галина с Аней.
- Ну что чай то пить идём? Мы блинов хотим.
Заговорчески переглянулись мать с дочерью.
- Я сейчас, доченьки, мигом в печке погрею. Сейчас, обождите.
- Не надо, мам, я сама.
Сказала Галина.
- Как ты меня назвала?
- Мама. А что не нужно?
Из глаз старушки вновь брызнули слезы:
- Прости меня, доченька, я так перед тобой виновата!
И они опять зарыдали.
- Ладно вам сырость то опять разводить. Пойдёмте!
Сказал сын. Аня взяла старушку под руку:
- Да, бабушка, пойдём. У нас там варенье клубничное!
- Ну, раз клубничное, то пойдём.
Дома Аня показала бабушке тихо спящую в кроватке Юлю, посасывающую пустышку. Счастью бабки Зои не было предела:
- Теперь и помирать можно!
Вздохнула старушка.
- Посмотрите на неё. Мы только жить по-человечески собрались, а она помирать собралась.
И все засмеялись. Все пили чай с клубничным вареньем и очень вкусными бабушкиными блинами. А Галина восхищалась:
- И как они у вас такие вкусные получаются?
- А это потому, что я их в русской печи пеку, да на сале.
Открыла свой секрет бабка Зоя. С этого дня она больше не покидала дом невестки и сына. Они сидели и разговаривали, как будто пытаясь восполнить потерянные двадцать лет жизни.
Аня с мужем переехали, пока Юля маленькая, в половину бабушки Зои. На природе ребёнку лучше, да и вся семья вместе. Прабабушка с удовольствием сидела с правнучкой, давая молодым время отдохнуть. Она наслаждалась жизнью. Впервые за двадцать лет тяжелый камень свалился с души и дал ей вздохнуть полной грудь. Она была счастлива.
