В 1988 году Калининграду пришлось пережить два весьма неприятных дня в связи с «литовским вопросом» [обновлено 23.02.2025]
Когда в 80-х от шума перестройки по всем национальным окраинам проснулся дремавший сепаратизм, жителей Калининградской области, само собой, беспокоило в первую очередь то, что происходило у соседей – в Литовской ССР. Там у компартии в 1988 году вдруг появился конкурент – «Саюдис». И что бы ни декларировали поначалу лидеры этого «Литовского движения за перестройку», даже далёкие от политики быстро поняли: пошёл процесс, направленный на выход из Союза...
А в конце лета – начале осени 1988-го поползли нехорошие слухи о том, что в Литве обижают калининградцев. Мол, литовцы дружно «забыли» русский язык, в магазинах от покупателей из янтарного края прячут товары, в машинах с калининградскими номерами протыкают шины и бьют стёкла. Хотя что стёкла – нередко, дескать, бьют и по физиономии.
Справедливости ради – определённые трения с соседями возникали и раньше. В области и в зажиточные годы застоя со снабжением дела обстояли хуже, чем в Литве. Вот и ехали туда за покупками. Так что обидное слово «покупанты» родилось задолго до перестройки. К слову, многие его вполне заслуживали. Ехали типа как туристы, а на деле – в забег по магазинам (шоп-тур по-нынешнему). Да ещё вели себя вызывающе, хамски, подчёркнуто не желали сказать по-литовски даже «здравствуйте».
Однако было и другое. Через железнодорожный тоннель в Каунасе калининградские поезда следовали с опущенными шторами. Тот, кто впервые сталкивался с этим, выражал недоумение. «Так положено», – отрезали проводники. А потом бывалые пассажиры вполголоса объясняли, что задраенные шторы – мера предосторожности. Потому что по ярко светящимся в темноте тоннеля окнам проще камнем попасть. Или даже пальнуть – из какого-нибудь пугача. Кто это делает? Видимо, дети или внуки «лесных братьев»…
Никто в области избитых в Литве земляков не видел (что неудивительно – их и не было). Но «люди ведь зря говорить не будут», правда? Вот и судачили об этом даже в чиновных кабинетах. Однако публично – ни звука. Несмотря на «ветер перемен», власти по старинке замалчивали проблему. А там, глядишь, само рассосётся. Не рассосалось.
29 октября 1988-го на площади Победы в Калининграде был митинг, посвящённый 70-летию ВЛКСМ. А в сквере по соседству (теперь на его месте Кафедральный собор Христа Спасителя) шумела альтернативная толпа, не желавшая отмечать День комсомола. Маялись, не зная, чем себя занять. А потом кто-то крикнул:
– Айда на рынок лабусов гасить!..
Как сообщалось на другой день в «Калининградской правде», 29 октября на Центральном рынке группа молодёжи в количестве около двухсот человек собралась с целью удалить торгующих там жителей Литовской ССР. В результате принятых разъяснительных мер толпа разошлась. Причиной сбора молодёжи явились муссируемые, явно раздутые слухи о якобы имевших место в Литве хулиганских выходках в отношении жителей Калининградской области.
Газетную заметку читали и перечитывали, не веря собственным глазам. Да разве ж у нас подобное возможно?! А тем временем на рынке уже разворачивалась вторая часть «марлезонского балета».
Накануне никого не задержали, растерявшаяся милиция лишь одёргивала юнцов, требовавших, чтобы литовские кооператоры «возвращались на свою историческую родину». Безнаказанность чревата. И 30 октября их собралось вдвое больше. Шли, сбившись в стаи. По дороге могли прихватить с прилавков всё, что понравится. Причём невзирая на национальную принадлежность торговцев.
Между тем на рынке дежурили не только стражи порядка, но и комсомольские активисты, афганцы, представители общественных организаций. Они пытались убедить молодёжь разойтись по домам. Однако в ответ слышалось лишь, что «пора рассчитаться с литовцами за пострадавших калининградцев». Рассчитываться, правда, было особо не с кем. После субботних событий редкий торговец из Литвы рискнул появиться на рынке.
Увидев-таки пару машин с литовскими номерами, бунтари окружили «вражеские тачки», решив проколоть колёса. Но вмешавшаяся милиция не дала им довести начатое до конца. По официальным данным, «ни один гражданин литовской национальности от хулиганских действий не пострадал». Хотя порой становилось совсем жарко, хватались за грудки. «Толпа мальчишек с искажёнными лицами, с дикими глазами. Не прикрой меня собой какой-то литовец – затоптали бы», – рассказывала по горячим следам жительница посёлка Люблино, которую угораздило приехать в то недоброе воскресенье на Центральный рынок за покупками.
Рынок стремительно пустел: от греха подальше ретировались покупатели, сворачивались торговцы. Выламываться друг перед другом протестантам наскучило. А энергии было ещё много. И они решили устроить «марш протеста».
Наэлектризованная толпа двинулась в сторону Южного вокзала. Шли, задирая прохожих, выходили на проезжую часть, мешая движению транспорта. Возникла реальная угроза массовых беспорядков. И тогда от увещеваний милиция перешла к решительным мерам.
В общей сложности задержали сотню человек (самых буйных – остальные разбежались). В основном это были несовершеннолетние учащиеся ПТУ*. Из тех, у кого сила есть, ума не надо, а кулаки чешутся. Пока их уговаривали разойтись по-хорошему, они в ответ орали, что теперь не те времена, мы тоже имеем право на митинги. Когда же к ним применили физическое воздействие, гонор сразу сошёл, хвосты поджали.
Однако к малолеткам «до 16» примкнули и шатавшиеся без дела братья по разуму слегка за двадцать. Как правило, уже успевшие отсидеть. За хулиганку, воровство. Один из таких кадров и стал вожаком.
К тому времени из своих 22 лет четыре с половиной года он уже провёл в местах не столь отдалённых – за кражи. А через месяц после событий на рынке снова оказался за решёткой. Пострадал за «политику»? Какое там! Украл три полушубка с базы, где числился грузчиком. Видать, хотел компенсировать 300-рублёвый штраф, который ему выписали за участие в несанкционированной манифестации.
Насколько мне известно, после этого на сцене общественной деятельности он больше не появлялся. Другие активисты тех событий тоже сгинули и забыты.
* В обиходе их часто называли хабзайцами. До ПТУ были ФЗУ, за которыми закрепилось прозвище «фабзайка». Не знаю, как так вышло, но былые фабзайки потом стали именовать уже хабзайками. Также имели хождение хабза и ХБЗ. Последний вариант был удобен для «личной подписи». Например, на стекле в общественном транспорте. И в те времена там нередко можно было увидеть что-нибудь вроде «Лёха ХБЗ-5».
5 ноября 1988-го у Дома Советов собралась молодёжь (причём по собственной воле, никто никого туда не загонял) на неплановый, чрезвычайный митинг. Большинство осудило то, что происходило в Калининграде 29–30 октября. Тем не менее не раз звучали и слова в поддержку хулиганов. Дескать, по форме не правы, по сути же – молодцы. А сколько в местные редакции шло писем, в которых взрослые авторы вступались за «юных борцов с литовским национализмом».
В те дни в Калининграде был на гастролях актёр Юозас Будрайтис. Так и ему пришлось отвечать на вопросы о том, что же на самом деле происходит в Литовской ССР. Как он рассказывал, в октябре 1988-го ему довелось быть участником учредительного съезда «Саюдиса» в Вильнюсе. И что там, в частности, «велись дискуссии о статусе литовского языка как государственного, но не препятствующего свободному развитию всех других языков, распространённых в Литве. И русского как языка межнационального общения».
Будрайтис признавал, что «и на нашем учредительном съезде прозвучали выступления экстремистского толка», однако они «не делали погоды» и «получили решительный отпор». Говорил, что там заявлялось: «Идеи, подогревающие национальную замкнутость, подозрительность и нетерпимость по отношению к другим национальностям, не будут поддержаны». Уверял, что «здравомыслящие литовцы их не разделяют». А «эксцессы, имевшие место в приграничных с другими республиками районах, – следствие того, что на волю оказались выпущены неразумные инстинкты, особенно у молодых, политически незрелых людей. Но нечто сходное происходит сейчас и у вас. Таким выходкам нет оправдания. Возрождение литовского национального самосознания не должно давать основания для недоверия к нам, внушать тревогу представителям других народов».
Судите сами, насколько всё это соответствовало (и соответствует) действительности.
При этом Будрайтис посокрушался, что, «наверное, мне стоило проводить творческие встречи не в Калининграде, а в Чистых Прудах, в местах, где жил и трудился наш выдающийся поэт Кристионас Донелайтис, чтобы объяснить, рассказать местным жителям, какую роль играет он в нашей культуре. Ведь для литовца Донелайтис значит столько же, сколько для русского человека Пушкин. Представьте себе, что места, связанные с Александром Сергеевичем, вдруг были бы переименованы совсем на иной лад? Чистые Пруды – название, возникшее случайно. Тольминкемис же – исторически сложившееся. Поэтому сердцу каждого литовца было бы отрадно, если бы посёлку в связи с приближающимся юбилеем поэта вернулось его прежнее название».
В общем, Будрайтис присоединился к хору выступавших тогда за переименование Чистых Прудов «взад». И напор был таков, что его жителям даже приходилось публично отвечать сразу всем, кто неожиданно озаботился названием их посёлка.
Чистые Пруды в итоге остались при своих. Только, как говорится, и осадок остался…
Ну а осенью 1988-го в Калининграде официальным лицам приходилось скрепя сердце рассказывать об «отдельных случаях неправильного отношения к калининградцам в Литовской ССР». Признавали, что кое-где нашим землякам там в самом деле угрожали, в окна автобусов летели камни. Кто это делал? Да такая же публика, что и у нас 29–30 октября.
В ноябре 1988-го не только с Центрального рынка, но и с базаров в приграничных городах исчезли литовские торговцы. Пустыми ходили поезда и автобусы, курсировавшие между областью и Литвой.
Однако острота эта быстро спала. Тем более что для нормализации отношений немало делалось. Калининградские СМИ наконец получили возможность без купюр рассказывать о событиях в Литве. Литовские газеты появились и в наших киосках. Оживился культурный обмен. И у нас, и у соседей открывались языковые курсы…
Конечно, потом было ещё много всякого, разрыв «братских республик» проходил тяжело. Впрочем, и когда писались эти строки, столько лет спустя, не сказать, что между нашими странами царило согласие – мягко говоря.
Но это политика. А на бытовом уровне, к счастью, всё давно нормализовалось. И хочется верить, что так уже впредь и будет. Без тревожных выходных.
Владислав Ржевский,
автор канала «Калининградская Пруссия»
Смотрите также:
