Матвей прошел в кабинет, закрылся. Задумался. Это не Лизкина шутка про наш развод, это что-то большее. Серьезные дела. Он стал усиленно вспоминать историю, которая была больше двух лет назад. До того, как посадили Макса, и у него погибла мать, Матвей стал свидетелем сцены между Элеонорой и довольно богатой любвеобильной клиенткой.
Дочь крупного ювелира уже была обручена с подобранным семьей женихом. Эльза тогда еще более опасная, вся в коже, шипы, браслеты, кастеты, пистолеты, тяжелая музыка, Макс с ней. Разнимали несколько раз.
Он работал в двух известных ночных клубах по сменам, когда серьезно много народа, грандиозные вечеринки, и в ресторане, который был его любимым заведением, а сейчас собственным бизнесом. Эльза в основном в другом клубе с отцом или своей компанией тусовалась, а Дженни, как она себя называла, здесь в «Элиziuм» была почти каждый вечер. Женьке отказал сразу, а с Элеонорой уже давно знаком был, больше с отцом отношения наладил.
«Не помню! Черт, надо вспомнить. Контракт брачный? Неужели это правда? Она что, моей Лизе сказала, что я с ее сестрой встречался и жениться думал? Нет, даже не подыграл тогда. Отказался, посоветовал искать другого подставного жениха. Ее отца-ювелира видел только раз на банкете.
Я им прямо сказал, что не женюсь никогда. …
Дженни один раз в машину села и позвонила, чтобы за рулем проводил. Довез. Один раз было с ней. Вот нельзя связываться с этими мажорками! Не отстанут! Эльза да, тогда уже привязалась ко мне. Но она казалась такой недалекой, как будто разума совсем нет. Только успевал растаскивать. Так что было-то?»
Матвей позвонил, дал распоряжение и пошел проверять все ли на местах и в какой форме. Сашки, сына владельца и управляющего еще не было. Может он подскажет. Дельный парень. Сашенька. Такой блондин улыбчивый, ленивый, глаза с прищуром, дорогой костюм, холеные пальцы с маникюром, перстень с черным бриллиантом...
Матвей давно знал его. Доверять можно, с персоналом на ты, лояльный к нормальным людям, вычисляет нечистых на руку в секунду, знает всех постоянных и умело манипулирует приезжими.
НАЧАЛО ....
Платит - просто сказка. Проценты за скорость начисляет. Премии за лояльность-благодарность. Назначили невероятно много, такое ощущение, что это Эльзиного отца бабки. Таким путем, решил вернуть за игру?
Матвей усмехнулся. И через несколько секунд застонал, взялся за голову. «Как только объявилась эта младшая сестра, перевели на должность, спрятали с глаз долой, … сразу и Эльза пожаловала».
Она никогда не прекращала ему вопросы в сообщениях задавать о жизни молодой, которые он оставлял без ответа. Но не приезжала.
«К ресторану только несколько раз, останавливалась и сидела в машине. Не заходила, охрана моя видела. Я ориентировки дал, если появится. Нехорошо как на душе».
Позвонил Вадим:
– Матвей, чистая она, следов запрещенных веществ не обнаружено. Пускаю. Валерию Яковлевичу сама позвонила, жаловалась на тебя, что ты ее проверяешь.
– Не слышал, что он ответил?
– Кажись, что-то вроде - «Так тебе и надо, веди себя прилично».
– Она в зале? Где?
– Она в зоне танцпола, диван облюбовала, одна. Опять хочет напасть на Евгению, вижу, как смотрит. Я слежу, не волнуйся.
– Не волнуюсь. Бесит она меня и напрягает. Лучше бы ты ее отправил, Вадим.
– Кого? Элеонору Янбаеву? Ты что? Я потом нигде работать не смогу. Матвей, ты же знаешь.
– Знаю. Еще больше бесит. Ладно, Вадим, постарайся не допустить.
– Александру Иванычу скажи, что француз опять про тебя спрашивал. Аудиенции хочет.
– Хорошо, приедет, скажу.
Француза Матвей знал давно. Николас, то есть теперь уже Колян, вообще должен быть благодарен, потому, что жену его будущую Матвей всегда сдавал. Звонил и сообщал, что пора ее домой увозить, уже распустилась и нравственность на нуле.
Руку потной ладошкой пожимал, челкой тряс и забирал.
«Женился, возмужал за год и все равно что-то хочет, уволиться, наверное, придется. Но ничего, почти миллион уже отдал. Осталось… Ладно. Справимся».
Александр зашел вместе с французом, который заметно вспотел и нервно дергался.
«Он под кайфом, кажется….»
– Матвей Сергеич, ты у нас нарасхват. Вот в чем дело, господин тебе хочет взятку оформить, чтобы ты свою Элеонору успокоил, и она не пугала наших гостей. Сможешь?
– Она совсем с ума сошла?
– Она мою жену нервирует. Я так понимаю, ты здесь для того, чтобы коктейли смешивать? Иди, мешай. Я настаивал, чтобы жену с подругами не смущал, вы знакомы были. Изменил решение. Только лапы свои не показывай ей накаченные. Ты обслуга, и всё.
– Понял, я, Коль. Всегда за честь и нравственность. Аморально устойчив на сто процентов.
Матвей улыбнулся в ответ на его усмешку.
– Взятку тебе Александр Иванович отдаст. Эльзы здесь быть не должно, два месяца, и мы улетаем. Слухи больше никому не нужны. Эльза тебя отвоевала. Справишься?
– Постараюсь убедить.
– Матвей Сергеич даже с человеком дождя справится! Если нет, я к ней ребят приставлю. – Саша коснулся локтя Николаса.
– Чтобы не было ее. Никаких ребят
Матвей понял, что его заточение и спокойствие закончилось раньше предполагаемого срока. Завтра встанет на свое место, а временный сотрудник на испытательном сроке уйдет.
Временный бармен был громилой, он всегда и всем улыбался в подкрученные темно-рыжие усы. Когда сообщили, что у мужчины остались две смены вместо шести поклонился и улыбнулся.
– Это к лучшему, я в рок-бар, там мое место. Два дня здесь - супер! Сейчас смену не сдаю, я правильно понял?
В итоге у Матвея осталось два выходных полных дня, понедельник, вторник с женой.
«Четыре смены в баре, воскресенье за Александра, он вообще не приезжает, и … Лизонька моя…»
Эльза пила фруктовый смузи, курила что-то длинное, раскинулась на диване напротив пары сестёр с компанией и хищно наблюдала.
Она не удивилась, увидев Матвея, она была шокирована. Подскочила, села, уставилась, вытаращив черные глаза с блестящими фонарями макияжа вокруг, затушила свою сигарету, спрятала руки.
Он молча смотрел на эти действия и хотел, чтобы стихла на время музыка. Близко не желал склоняться.
Наконец, Матвей заговорил:
– Элеонора. Тема такая. Ты не должна здесь находиться до конца августа. Это реально?
– Я? Меня здесь не было давно, я соскучилась по блондинкам напротив. Ты что, хочешь мутить? Жену обманывать?
– Нет, так надо. Мне надо. Сможешь?
– Матвеюшка, а как же ты без охраны? Я не позволю кому-то другому. Лиза … или я. Только так. Ты забыл, что женат? Или опять тянет к ш*****?
– Элеонора, лучше молчи. Никогда меня не тянуло. Я ее боготворю, она моя. Я нашел себе жену, и в туже секунду понял, что это она, жизнь моя. Это жизнь. Без нее я жить не смогу. Не лезь ко мне.
– Где-то я это уже слышала, вот эту последнюю часть. Не мой ли жених это говорил перед нашей свадьбой?
– Не напоминай.
– Как она, отпускает тебя к этим ****м? Не ревнует?
– Нет, я верный. Всё для нее делаю.
– А я бы ревновала. Может она играет до сих пор… Маленькая, ведь, … а ты взрослый мужик.
– Пусть играет, что хочет со мной делает, я любое отношение приму. Я ее люблю безумно.
Эльза отпила розовый молочно-фруктовый смузи и протянула руку с открытой ладонью.
– Что это значит? – процедил Матвей, прищурив глаза.
– Ты же ко мне с просьбой пришел? – нервно спросила Эльза. – Это важно для тебя?
– Важно. Мне с ними проблемы не нужны.
– Отлично! По рукам. – В глазах у Эльзы он ничего не мог прочитать, никогда и не старался, поэтому наблюдал за губами. Рука ее дрожала и висела в воздухе. Она была из тех, кого он считал неадекватными психами. Кинуться могла в любой момент. Сейчас улыбается, и уже кастет надевает, через секунду удар или бросит что-то.
К столику на сторону Матвея присела пьяная девушка с длинными темными волосами, модно одетая и тут же потянулась к нему с поцелуем, не обращая внимания на Эльзу.
Матвей вскочил и увидел, как Элеонора продолжает сидеть, не двигаясь. Стиснула зубы. Это было оскорбление, все ее должны знать и бояться реакции. Девушка всё смеялась, что-то говорила. Он её послал, и третья лишняя ретировалась.
Эльза не напала и не разоралась, положила руку на стол, вздохнула и откинулась на диван. Тут же снова закурила.
– Что это значит? – повторил Матвей. – Что ты вообще здесь делаешь?
– Дела у меня здесь, – без улыбки ответила Эльза. А сама подумала: "Вот я сижу, держусь из последних сил, чтобы к тебе на шею не броситься и не почувствовать сильные руки, которые меня по спине тихонько похлопают. И голос твой тихий услышать хочу:«ну всё, всё, хватит беситься, курица, не успокоишься, плохо тебе будет».
– Ты можешь исчезнуть отсюда на два месяца? Твои дела подождут. Это важно.
– Ты мне скажи честно, детку не кинешь ради младшей ювелирши?
– Да ты с ума сошла. Нет, конечно. … Элеонора, дорогая, исчезни, а? Мне надо работать, сложно всё. Надо, а я не могу. Такие условия поставили.
– Тебе бабки нужны… А мне не нужны. Я верну.
– Нет, ****! Иди ты ****! Ничего у вас не возьму и никаких больше … Поняла меня?
– Матвей, ты чё такой нервный? Жена не дала? Извини, ладно. Видишь, я умею извиняться.
– Значит, так… – Матвей быстро взглянул на часы. – Через десять минут ты допьешь и отсюда уедешь. Тебя здесь не будет. Поняла меня?
– Не поняла. – Эльза наклонилась и протянула ему снова руку. – Я даром ничего не делаю, Матвей. У нас с тобой могут быть только денежные или дружеские отношения. Подумай, что тебе ближе.
– Сколько ты хочешь?
– Ты продажный, Матвей. – Эльза кивнула головой. – Я так и знала. Ты продажный и по-другому не можешь жить. Лиска … она бессильна. Хотела играть, научить … любить, ценить человека. А ты не можешь.
– Не оскорбляй меня.
– Ты сам себя оскорбляешь, Матвей. Хочешь платить мне, чтобы я не появлялась, хотя можно просто попросить, как друга. И я уйду.
– Ты не уйдешь, ты подойдешь еще ближе. А я этого не хочу, извини. Прости меня за всё. Не могу я. Не могу.
– Ты что, думаешь, я без ...этого жить не смогу? Мне нужно только, чтобы ты сказал несколько слов и смотрел, как на человека. С друзьями не спят, их не имеют.
– Что я должен сказать?
– Ты обещал мне, Матвей. Сказал, что ты будешь меня успокаивать. Много прошу, что ли?
– Много, Эль. Я не могу.
– Ты помнишь, просил у меня помощи? Говорил так: если я тебе хоть немного дорог… Боялся за нее. И я уехала в клинику. Ты помнишь?
– Помню.
– Не бойся за нее, я ее больше уважаю, чем продажных тварей и лжецов. Она – золото. Она - Детка.
– Ты уйдешь, если я попрошу, и всё?
– Да. Я хочу вернуть дружеские отношения, которые у нас были там, в лесу. Мы остались одни. Я видела тебя умирающим от любви и решила сделать вас счастливыми. Я принесла себя в жертву, потому, что хотела помочь своим друзьям. Мне было жалко на тебя смотреть, а себя мне никогда не жалко, как и тебе.
Эльза была измучена своими неослабевающими чувствами, страхом, обидой, хотела оправдаться. Она обессилела.
Матвей думал под шум танцпола около минуты, а потом наклонился к ней, не дождавшись тишины и произнес:
– Знаешь, что такое верность? Это доверие, и нет места ярости, ревности и злости. Друзья прикроют спину, не обманут, на них можно положиться. Это не просто слова, Эльза.
– Это не просто слова, я верный друг.
– Ладно. Давай свою руку. И вставай. У тебя уже пять минут осталось, – решительно сказал Матвей и опять посмотрел на часы.
Эльза третий раз протянула ладонь и почувствовала его горячую руку. Быстро хлопнул, сжал и отпустил.
– Заплати, ладно? Я пошла.
– Да. Пока, Элеонора.
– Пока, Матвей. Лизке привет!
Она встала, еще раз с усмешкой посмотрела на этих блондинистых тварей, они тоже всем столом, плотно сидящей компанией в пошлых блестках на нее выжидательно уставились. Матвей тоже поднялся и тут же пошел сквозь толпу. Не оглянулся на нее. Не мог или не хотел. Неважно. Он понял, всё понял и согласился. Видел, не мог не видеть, что ей плохо без него очень.
На улице Эльза открыла машину. Хотела сказать себе, что всё получилось, но горло перехватил спазм. Она с трудом вдохнула, и решительно села. Набрала номер Лизы:
– Привет, Эль, как ты? Прости меня, я не хотела, чтобы тебе было больно. Я люблю тебя, Эль. Если ты еще с ним не встречалась, не надо.
– Я встречалась, все нормально, детка, ты-то что ревешь! Спокойно! Ревнуешь что-ли, вот дура-то! Да не трогала я его, надо больно.
– Нет, я не ревную. Представила себя на твоем месте.
– Ты на моем месте точно тут всё бы залила слезами так, что полы б пришлось мыть. Я так любить не умею. У меня всё по-другому. – Эльза хохотнула, представив ее трогательное детское лицо без косметики – Я бы на месте Матвея устала от твоего нытья.
– Эль, ты на самом деле в порядке?
– В полном! Ответь мне на один вопрос. Вы уехать хотели, почему не уехали?
– Отец мой … сказал, что Матвей не налетается. Это тяжело, перелеты. Там все заведения обзвонили, работы не так много и платят мало… Он и бизнес продать хотел, но … я так не могу. Так нельзя. У него было всё, а со мной…
– Разорительница ты хренова. И я тоже. А что в клубе не выступаешь, там знаешь бабла сколько?
– Не знаю. Я бы хотела ему помочь.
– Хочешь с отцом поговорю? Или ты уже беременная, поэтому ревешь каждые пять минут? Я знаешь какая была плакса. Очень все время есть хотелось и слезы постоянно по любому поводу.
– Нет, я … мы еще только хотим.
– Давай, пока он спит, посидим в Миллениуме, кофе попьем, а то тебе потом нельзя будет. Только не трынди своему. Он еще пока в напряге.
– Хорошо. Элечка, спасибо!
– Лизочка, пожалуйста! Фу блин. Кем я стала?! – Эльза засмеялась. – Пока, спи, а то твой самец просил не будить по ночам!