Это Россия могла стать частью Польской империи, а не наоборот
Было в «русских поляках» то, что разительно отличало их от других народов в составе Российской империи. Это было национальное самосознание, формирование которого невозможно без векового противопоставления себя другой силе. Здесь же и фактор католической веры, своего языка и исторической памяти о славе и победах далёкого прошлого. В средние века польской знати удалось создать своё независимое королевство, расшириться на восток за счёт ослабленных и разрозненных русских земель. А успехи Речи Посполитой (Королевство Польское и Великое княжество Литовское после Люблинской унии 1569 г.) в Ливонской войне (1558-1583) привели Россию к экономическому упадку в конце правления Ивана Грозного, а после его смерти – к политическому. Польша вооружила Лжедмитрия (правил Россией 1605-1606) и с его помощью установила фактический протекторат над огромным восточным соседом. А затем и осуществила открытую интервенцию, её войска взяли Москву (1610-1612). Россия на десятилетия утратила Смоленск и другие исконно русские земли. Шла «полонизация» малороссийской и белорусской знати, населения. Но потом случилось то, что польские историки назвали «Потоп»: притеснение православного народа в русских землях обернулось восстанием Богдана Хмельницкого (1648) и вторжением россиян (1654) в польские пределы, а внешнеполитическая близорукость шляхты стала причиной полномасштабной экспансии (настоящего нашествия) шведов (1655-1660). Речь Посполитая стремительно утрачивала независимость, становясь полем боя для великих держав. В Северную войну (1700-1721) она оказалась под военным и политическим давлением России, страшно усилившейся при Петре I.
[Подпишитесь, пожалуйста, на мой канал, впереди ещё много интересных заметок]
Независимость как национальная мечта Польши
Окончательно русская власть утвердилась в Польше при Екатерине II. Но оставались спорные территории, на которые претендовала Пруссия и Австрия. Во избежание очередной войны решением стало разделение окраинных земель Речи Посполитой между тремя государствами в 1772 году. А затем последовало ещё два раздела (1793 и 1795), оказавшихся для Речи Посполитой смертельными, и страны не стало. Поляки были унижены. А мысль о возрождении независимости стала их национальной мечтой. Восстановить Польшу попытался Наполеон Бонапарт. Разгромив Пруссию и Австрию, он сформировал из ранее доставшихся им польских земель Варшавское герцогство (1807-1813), зависимое от Франции во всём. Поляки включились в наполеоновские войны, даже вторглись в составе Великой армии в Россию в 1812-ом. Но после разгрома Бонапарта в 1814 году Варшавское герцогство (его большая часть) перешло (по результатам Венского конгресса (1814-1815) России, Пруссии и Австрии) к Российской империи. И то, что когда-то называлось Великим княжеством Литовским и Королевством Польским было окончательно урезано до средневековых границ и превращено в беспомощную зависимую автономию в западной части чужого государства. Александр I не стал унижать их полным упразднением всех прежних форм государственной организации. Оставил им конституцию, сейм, даже их собственную национальную армию, сам же считался их королём. Но после неудачного восстания 1830-1831 гг. поляки лишились и этого. Введённый Николаем I «Органический статут царства Польского» (1832) отменил и их конституцию, и сейм, и армию, Польша была признана органической частью России, и польскими королями императоры уже не короновались (в 1829 г. Николай I короновался в Варшаве, к этому обязывала польская конституция 1815 г.). В полном императорском титуле Польшу вспоминали между Астраханью и Сибирью: «<…> Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский <…>».
[Данная статья подготовлена по материалам моей книги «Нигилизм и готика. Альманах» (2022)]
Обстоятельства провала Польского восстания 1830 г.
Вдохновлённые французской революцией 1830 г. и того же года Бельгийской (отвечавшей идеям борьбы за независимость; от Нидерландского королевства отделились южные земли, образовав Бельгийское королевство), поляки «поднялись». Целью была независимость Польши и её восстановление в границах 1772 г. (до первого раздела), то есть восставшие претендовали на земли Белоруссии и Малороссии. Восстание не нашло единогласия в среде армейских и гражданских чинов, многие поляки остались верны России. Обнажились же и противоречия между «красной» и «белой» партиями. Первые, ориентируясь на идеи французских революционеров и имея с ними связи, были настроены демократически, даже социалистически, другие же – «державно», консервативно, хотели сохранить земли, господство над крестьянами, но иметь независимое королевство, пусть даже с конституцией. Восстание, начавшееся для поляков довольно удачно, закончилось в 1831 г. взятием Варшавы русскими войсками
Подготовка кровавого антирусского восстания 1863 г.
К 1863 году у Польши был накоплен огромнейший опыт по части восстаний, а у российской армии – по части их подавлений:
1) События 1786 г., Барская конфедерация, когда восставшие поляки применили против российских войск тактику партизанской войны, её же использовали и в борьбе 1863-1864 гг). 2) Гражданский конфликт 1792 г., последовавший за введением новой конституции 3 мая 1791-го. 3) Восстание Костюшко 1794 г. 4) Восстание 1830-1831 гг. 5) Операция «Месть народа» 1833 г. Малочисленные отряды польских эмигрантов проникли на территорию Литвы и Белоруссии, попытались объявить среди крестьян свободу, равенство и братство и начать партизанскую войну, но не нашли поддержки среди землепашцев.
Главной организующей силой нового «подъёма» был законспирированный «Центральный национальный комитет», в 1863-ем (после начала боевых действий) объявивший себя по примеру повстанцев 1830 года Национальным правительством, так называемый – «Жонд народовый». Катакомбы, подземелья Варшавы, заговорщики, секретные встречи, тайный сбор денег с населения на подготовку восстания.
Сложно утверждать, когда именно активизировались те, кто позже организовал «Центральный национальный комитет», но факторов было несколько. Во-первых, в 1856 году после восшествия на престол Александра II в Царстве Польском было снято военное положение, связанное ещё с восстанием 1830-1831 гг., проведена амнистия сосланных и эмигрировавших поляков, таким образом, на родину вернулось порядка 5 тысяч человек. Во-вторых, появилась серьёзная международная поддержка, прежде всего, со стороны Франции. От неё ждали денег и оружия. И более того, Наполеон III, подогретый успехом в крымской кампании, угрожал России войной, если Александр II предпримет решительные действия по усмирению восставших. Между Францией и повстанцами были налажены давние связи. Ещё в 1831 году престарелый Жильбер Лафайет, ветрен трёх революций (Американская, Великая французская, Июльская), сторонник военной поддержки Польши, сформировал в Париже «Польский комитет» поддержки борьбы поляков за независимость. В том же году появился и «Народный польский комитет», в который вошли выдающиеся представители польской эмиграции. Они тут же занялись революционной пропагандой, издали воззвание «К русскому народу», «К евреям Царства Польского» и т.п. В 1832 году французский парламент выделил 2 млн. франков на поддержку польской эмиграции – 2868 человек, из которых 1691 – офицеры, а 732 – солдаты. А в 1833 году выделили 2,6 млн. франков уже для 4002 эмигрантов. В поддержку Польши проходили митинги, в том числе в Великобритании. Для своих польских мигрантов английских парламент выделил 10 тыс. фунтов.
Начиная с 1859-1860 гг. подпольщики стали активно раскачивать ситуацию в Польше, используя для мобилизации протеста все возможные поводы. Целью было – поднять патриотический дух и обострить ненависть ко всему «русскому» (чиновники, армия, православная церковь и проч.). В 1860 году поводом для демонстрации в Варшаве стали похороны Савинской, вдовы польского генерала, убитого в 1831 году в ходе восстания. Потом последовали и другие акции. Сначала с песнями, польским гимном. Но постепенно толпа стала радикализироваться, начались стычки с полицией, казаками. Дошло до беспорядков и крайностей со стороны властей. Манифестация в Варшаве 13 февраля 1861-го, собравшая порядка 200 тысяч человек, закончилась столкновениями и стрельбой, солдаты убили пятерых. Их похороны 20 февраля были использованы как ещё один повод для демонстрации. А шествие в апреле закончилось беспорядками такого масштаба, что убитых и раненых среди демонстрантов насчитали примерно 200 человек. Параллельно акции «сочувствующих» проходили и в Санкт-Петербурге: 1 марта в католической церкви совершили панихиду по убитым в Варшаве, а 28 февраля была устроена демонстрация на похоронах малороссийского поэта Тараса Шевченко. 8 мая прошла первая демонстрация в Вильно, в соборе пели революционные песни. Беспорядки в этом городе вспыхивали вплоть до августа, за это время казаки убили более десяти человек, до сотни ранили. 12 августа уже митинговали и в Вильно, и в Варшаве, и в Калише, и в Петракове, и в Ковно, и многих других городах – вспоминали объединение Польши и Литвы. В октябре прошла 15-тысячная демонстрация в Гродно. Центрами пропаганды становились католические костёлы. В октябре в них было арестовано порядка 3 тысяч человек. В 1862 году военные суды начали оглашать приговоры польским офицерам и солдатам, распространявшим в армии революционную печать и вступившим в сговор с подпольщиками. Некоторых расстреляли под Варшавой, кого-то насмерть засекли шпицрутенами (металлическими шомполами), многих сослали, остальных разбросали по полкам. Последовали и другие экзекуции. Таким образом, разжечь взаимную ненависть двух народов – удалось.
Сторонники польского восстания 1863 г. из числа русских либералов, социалистов и военных польского происхождения
В период 1862-1863 гг. всё ещё сохраняла активность революционная «Земля и воля», она направила усилия на подготовку восстания в Польше. В ноябре 1862-го с организацией объединился так называемый «Комитет русских офицеров в Польше» (руководитель подпоручик А.А. Потебня; погиб в бою через месяц после начала Польского восстания в 1863 году. Младший брат выдающегося русского филолога Александра Афанасьевича Потебни). Русские военные (прежде всего, польского, литовского, малороссийского и белорусского происхождения – «поляки», если на языке обывателей) должны были принять активное участие в борьбе за отделение западных земель от Российской империи. Изначально подпольный кружок офицеров сформировался при Николаевской академии Генерального штаба в Санкт-Петербурге в 1857-1860 гг. Руководителем был капитан С.И. Сераковский (Повешен в Вильне в июне 1863 года после разгрома в апреле его отряда и пленения), позже ведущую роль стал играть присоединившийся в 1859 году штабс-капитан Я. Домбровский (Крайний социалист. Ещё до восстания был арестован и посажен в Варшавскую крепость (август 1862). С 1865 года в эмиграции, жил во Франции. Погиб в 1871 году сражаясь на стороне Парижской коммуны против «версальцев», войск нового французского правительства). Это была настоящая тайная военная организация на территории России, напоминавшая декабристские.
Сбиваться в кружки, причём в весьма закрытые, было в принципе в характере поляков в России, где бы они ни присутствовали. Писатель В.В. Крестовский, опираясь на свой опыт общения с ними ещё в университетские годы, описывал в «Панурговом стаде» (1869) польских студентов так: «<…> захотят ли и теперь поляки поддержать своим участием общее университетское дело [речь о студенческих волнениях в Петербурге в 1861 году]. Сомневались исключительно почти одни только старые студенты, которые уже по трех-четырехлетнему опыту знали, что польские студенты всегда, за весьма и весьма ничтожными исключениями, избегали общества студентов русских и старались по возможности не иметь с ними никакого общего дела. Поляки строго держались всегда своего отдельного, замкнутого кружка, не хотели пользоваться студентской библиотекой, не обращались и не принимали пособий из студентской кассы, хотя многие из них доходили порою до последней крайности. Они избегали даже протягивать руку знакомым русским студентам, тогда как русские (и это могут подтвердить почти все бывшие в университете в промежуток между 1857-1860 годами) неоднократно протягивали польской партии свои братские объятия, предлагая полное единение и дружеское слияние во имя науки и общих интересов».
Идею польской независимости энергично лоббировал Герцен, широко освещая и пристрастно комментируя на страницах «Колокола» всё происходившее в Польше, а к тому же и внутрироссийские и международные события, в той или иной степени поляков касавшиеся. Этот интерес не был для Герцена и Огарёва сугубо личным. Поляки имели влияние и на Вольную русскую типографию, и на «Колокол». В 1853 году в Лондоне именно польские эмигранты стали первыми работниками Вольной типографии, даже расположена она была в помещении газеты «Польский демократ». Надо полагать, что поляки помогли и выстроить сеть корреспондентов «Колокола» в России. А с появлением в Лондоне в 1862 году бежавшего из Сибири Бакунина тема Польши и вовсе стала главной. Бакунин был плотно связан с польской эмиграцией ещё с 1840-ых гг. В письме «Польскому комитету» (1861) Герцен с восторгом объявил подпольщикам: «<…> умерший Михаил Бакунин, снова появился среди нас, свободный, живой, полный сил, с другой стороны Тихого океана, приветствуя зарю польской независимости и русской свободы. От имени нашего друга, от имени нашего воскресшего мученика, я обращаюсь к доброжелательству всех граждан, собравшихся здесь во имя Польши, во имя наших здешних друзей и призываю к единодушному возгласу: “Да здравствует Польша!”».
В этот же период на фоне публикаций в «Колоколе», предвещавших восстание в Польше, начался конфликт Герцена и М.Н. Каткова, издателя «Русского вестника» и «Московских ведомостей». Для Каткова Искандер был, во-первых, изменник, а во-вторых, человек хоть и влиятельный, но не умный, а поэтому и опасный. В 1862 году в статье «К какой принадлежим мы партии?» Катков указал на хроническую необъективность всех партийных органов, имея в виду, революционные «кружки» и их печатные издания. Он представил смешными все социально-политические термины и штампы, за которыми прячутся люди неготовые и неспособные к реальной продуктивной работе по прогрессивному преобразованию страны. Но куда болезненней была «Заметка для издателя Колокола» (1862). В ней издатель «Русского вестника» очень точно подметил: «сказать [позвольте] словцо о “свободном артисте” [Герцене], который сам сидит в безопасности, а других посылает на подвиги, ведущие их в казематы и Сибирь <…> он не пойдёт в Сибирь; но зато он будет встречать и провожать рукоплесканиями этих бедных актёров, которые разыгрывают его штуки на родине; он будет с озлоблением шикать на тех, кто попытается образумить их отрезвляющим словом».
Катков не мог простись Герцену призывов к русским солдатам и офицерам бросать оружие или вовсе переходить на сторону поляков и сражаться против российского правительства. Тем более, что Герцен был преступно наивен, когда помещал в «Колоколе» следующие строки (из воззвания «Русским офицерам в Польше», 1862): «<…> на ваш вопрос – что должно делать русским офицерам, находящимся в Польше, в случае польского восстания? Общий ответ прост – идти под суд, в арестантские роты, быть расстрелянными <…>, быть поднятыми на штыки <…>, но не подымать оружия против поляков, против людей, отыскивающих совершенно справедливо свою независимость… <…> Мученичество свято и прекрасно, когда оно необходимо…».
Антирусский террор и разгром Польского восстания 1863 г.
Не смотря на прекраснодушное представление Герцена о польских повстанцах, восстание началось с настоящего антирусского террора. В ночь 10 на 11 января 1863 г. вооружённые отряды повстанцев набросились на объекты русской армии и устроили резню. Убивали солдат спящими, уродовали тела, сжигали избы с расквартированными военными. Нападения происходили по всей Польше. Сообщившая об этом столичная печать заставила умолкнуть голоса многих сторонников польской борьбы за независимость. Терроризм расцвёл в Польше ещё в период 1859-1862 гг., были совершены сотни политически мотивированных убийств, а с началом восстания их количество, по некоторым данным, возросло до 5 тысяч. В 1862-ом в апреле в Варшаве начали убивать жандармов, в июне покушались на наместника А.Н. Лидерса, а через неделю чуть не застрелили Великого князя Константина Николаевича. Тем же летом было совершено два покушения на его помощника А.И. Велепольского. А в ноябре убили начальника тайной полиции Фелькнера. После восстания в 1863 начали убивать гражданских, полицейских, чиновников, устраивали поджоги, 6 октября подпалили ратушу в Варшаве, другие административные здания, то же самое повторилось во многих землях Польши. И с чьей стороны было больше преступлений – «красной» (социал-демократической) или «белой» (шляхетской) – разобраться сложно.
При этом планы у поляков были амбициозные. Они стремились к восстановлению всей «федерации народов» в рамках границ Речи Посполитой. Их задачей было «поднять» не только Литву, но и Белоруссию (там как раз и действовал Константин Калиновский) с Малороссией («Украину», как они её называли, считая своей восточной окраиной).
А кроме этого, то, что началось в Польше, должно было стать прологом революции в России. С этим и обращались к «русским офицерам» со страниц «Колокола»: «Не распустить себя в польском деле должны вы, а сохранить себя в нём для русского дела».
Но решительные действия русской армии сделали эти планы несбыточными. Пошатнувшийся со времён Крымской войны авторитет императорской власти был восстановлен. А угрозы со стороны Европы вмешаться в «польское дело» спровоцировали подъём патриотизма в России. В том числе и среди крестьянских общин. Поляки вели партизанскую войну, на большее у них не было сил. Поддержки от Англии, Франции и др. они не получили. Масштабных боевых действий не происходило. В основном «стычки». В 1863 году их было по некоторым данным 547, а в 1864 году – уже всего 84. Повстанцы потеряли порядка 30 000 человек, а русская армия – 2169. Несколько сотен пойманных революционеров было расстреляно и повешено. Примерно 10 000 – сослано в Сибирь. Считается, что всего сосланных, эмигрировавших, изгнанных и посаженных в тюрьму поляков было около 150 тысяч. А обошлось восстание подпольному «Народному комитету» якобы в 500 млн. злотых. Это были пожертвования и взносы самих поляков на «общее дело». Исследователь революционного движения В.Л. Бурцев выяснил, что с учётом этих денег, общий объём потерь Польши в денежном выражении (включая всё конфискованное имущество (чаще оружие), сожжённые здания, испорченный хозяйственный инвентарь и прочее-прочее) составил 2 миллиарда злотых, это порядка 400 млн. рублей. Серьёзным последствием для «шляхты» было и то, что в 1864 году Александр II наделил польских крестьян землёй, тем самым отобрав у так называемых магнатов власть над сельским населением (в общей массе, кстати, не поддержавшим восстание). Мятежная польская аристократия была обречена на бедность. Было принято и решение радикально «русифицировать» административный аппарат в западном крае. Польшу наводнили русские чиновники.
Историософский смысл и урок
Так от восстания к восстанию поляки, мечтавшие о восстановлении независимости, теряли всё больше и больше, чем сильнее сопротивлялись, подобно утопающему в зыбучих песках. Но удержание Польши в составе Российской империи было продиктовано не столько амбициями, сколько внешнеполитической прагматичностью. Геополитика не терпит пустоты. И если бы в Польше не доминировала Россия, то по праву сильного доминировала бы Австрия или Пруссия. И чтобы понять идеологию этого процесса, мы должны обратиться к Н.М. Карамзину, идеологу самодержавия. В своей записке «Мнение русского гражданина» (1819), адресованной Александру I, вынашивавшему тогда идею предоставления Польше самостоятельности, Карамзин объяснил:
«Вы думаете восстановить древнее Королевство Польское; но сие восстановление согласно ли с законом государственного блага России? согласно ли с Вашими священными обязанностями, с Вашею любовью к России и к самой справедливости? Во-первых (не говоря о Пруссии), спрашиваю: Австрия отдаст ли добровольно Галицию? <…> Во-вторых, можете ли с мирною совестию отнять у нас Белоруссию, Литву, Волынию, Подолию, утверждённую собственность России ещё до Вашего царствования? <…> Мы взяли Польшу мечем: вот наше право, коему все Государства обязаны бытием своим, ибо все составлены из завоеваний… Старых крепостей нет в Политике: иначе мы долженствовали бы восстановить и Казанское, Астраханское Царство, Новогородскую Республику, Великое Княжество Рязанское, и так далее. К тому же и по старым крепостям Белорусия, Волыния, Подолия, вместе с Галициею, были некогда коренным достоянием России. Если Вы отдадите их, то у Вас потребуют и Киева, и Чернигова, и Смоленска: ибо они также долго принадлежали враждебной Литве. Или всё, или ничего. Доселе нашим государственным правилом было: ни пяди – ни врагу, ни другу! Таков наш характер и дух государственный».
#россия #польша #литва #россия украина #история #политика #европа #галиция #война #война на донбассе