В небольшой перерывчик вспомним, как всё начиналось, и как мы служили в Советской Армии. И спешу ещё раз сообщить всем о том, что вышла заключительная пятая книга о приключениях гвардии прапорщика Кантемирова в ГСВГ.
Все книги под общим названием: «Кто сильней – боксёр или самбист?» свободно продаются сейчас в электронном виде на платформе «Цифровая витрина» всего лишь за 99 полновесных российских рублей каждая.
Поэтому находим все пять книг по автору – Роман Тагиров, или по названию: «Кто сильней – боксёр или самбист?» и наслаждаемся чтением в майские праздники: https://www.cibum.ru/book/my
А сейчас в рекламных целях представляю Вашему вниманию короткий отрывок из осени 1988 года на войсковом стрельбище Помсен:
«… Начальник особого отдела мотострелкового полка и начальник стрельбища прошли через небольшое расположение казармы, состоящей из тридцати металлических кроватей в два яруса, и зашли в Ленинскую комнату на шесть столов.
Стены помещения, предназначенного для досуга и политической подготовки бойцов полигонной команды, были сплошь увешаны плакатами, из которых следовало, что защитники Родины, собравшиеся сегодня здесь, во-первых, должны гордиться своей службой в ГСВГ и, во-вторых, согласно ленинским заветам, обязательно стать отличниками военной и политической подготовки.
За ростом самосознания советских солдат со стены внимательно наблюдали портреты членов Политбюро ЦК КПСС во главе с Горбачёвым М.С. и бюст самого Владимира Ильича Ленина.
Старший оператор встал и подал команду: «Смирно!». Старослужащие полигонной команды, забыв про свой почтенный срок службы, резво вскочили с мест.
«Вольно» – спокойно приказал майор, обвёл глазами стены с историей комсомола, фотографии высшего командного состава Вооруженных Сил СССР, посмотрел в глаза Ильичу и остановил свой взгляд на телевизоре «Рекорд», стоящим на ножках в углу духовного и культурного центра солдат полигонной команды.
Наконец контрразведчик обратил своё внимание на собравшихся бойцов, перевёл взгляд на начальника стрельбища и твёрдым голосом начал свою нелёгкую работу:
– Всё чаще и чаще мне приходится бывать у вас в гостях на стрельбище. И это неспроста. Это – показатель падения дисциплины на вверенном мне объекте. А я этого не допущу.
Слушатели затаили дыхание. Куда клонит особист? Какое падение дисциплины? Может быть, драка прапорщика с подчинёнными? Так, вроде, все отсидели на губе и вышли сегодня с чистой совестью… Майор же сам привёз нарушителей с кичи?
Яшкин прошёл в противоположный от телевизора угол, вытащил подшивку газет «Красная звезда» из специальной подставки и положил на первый стол перед и.о. старшим оператором.
– На днях я разговаривал с рядовым Вовченко.
Пончик встал.
Особист полистал подшивку и поднял глаза на солдата.
– Где сегодняшняя газета?
– Товарищ майор, нам почту только к ужину приносят, – недоуменно развёл руками рядовой.
Особист посмотрел на начальника стрельбища, тот кивнул головой и доложил:
– Механик-водитель с танковой директрисы забирает почту с ОТБ после обеда и приносит к ужину после смены охраны танков. Затем дежурный по стрельбищу каждый день после ужина подшивает газеты «Красная звезда» и «Правда».
– Это, конечно, хорошо, что у вас на полигоне служба налажена. Да и рядовой Вовченко мне рассказал, как вы тут по вечерам газеты читаете и в шахматы играете. Товарищи солдаты, вы все согласны с рядовым?
Старослужащие разом заулыбались и закивали головой. Ну, как же, каждый вечер сидим в Ленкомнате, газеты читаем…
Сержант Басалаев набрался храбрости (как ни крути – трое суток отсидел) и добавил с места:
– Товарищ майор, мы ещё в шашки играем.
– Надеюсь, не в «Чапаева»? – особист с улыбкой поддержал установившийся контакт с солдатами стрельбища, подошёл к телевизору и спросил у прапорщика:
– Программу «Время» все смотрят?
– Не всегда, получается, – честно доложил Кантемиров (с особым отделом лучше всегда быть честным). – Знаете, товарищ майор, на ночных стрельбах часто бывает не до телевизора.
– А после ночных стрельб? – контрразведчик аккуратно подвёл старослужащих полигонной команды к основному вопросу.
Солдаты переглянулись. Так вот в чём дело…
Кто то стуканул? По переглядам старослужащих опытный офицер сделал резонный вывод, что полученная оперативная информация подтвердилась полностью – чуждая нам западная культура проникла через телевизор в Ленинскую комнату, в этот источник идеологической и культурно-просветительной работы с личным составом полигонной команды.
С начальником стрельбища и так всё понятно… Этому не до политической подготовки своих солдат. Но, куда смотрит замполит третьего батальона, ответственный за пропаганду ленинского идейно-теоретического наследия среди военнослужащих полигона? Пора делать оргвыводы…
Майор Яшкин ещё раз взглянул в холодные гипсовые глаза вождя мирового пролетариата и тяжело вздохнул. Начальник особого отдела мотострелкового полка, состоящего из двух оперативных сотрудников, принял волевое решение взять на себя функции замполита 3МСБ, присел на приготовленный стул перед солдатами и начал издалека:
– Я не буду говорить про то, как наши космические корабли бороздят просторы вселенной. Скажу только то, что касается лично вас, товарищи бойцы Советской Армии, – офицер выпрямился на стуле и обвел каждого слушателя взглядом.
Прапорщик закрепил свой зад на подоконнике рядом с телевизором «Рекорд», оказался чуть позади особиста и посмотрел на своих подчинённых. Ленкомната замерла...
Старший офицер умел говорить и добавил тембра в голосе:
– Все знают, что за моей спиной, в километре отсюда, дислоцируется отдельный танковый батальон, на вооружение которого стоят секретные танки Т-80.
Особист сделал многозначительную паузу. Пять пар солдатских глаз устремились вдаль за спины офицера и прапорщика. Сержант утвердительно кивнул. Кто же не знает?
Лектор продолжил:
– В боксах директрисы стрельбища стоит секретная БМП-2.
Эта тема оказалась ещё ближе солдатам полигона. Достали уже с этой секретностью. Каждый раз при открытии бокса снимай печати, заноси в журнал, и вновь опечатывай по окончании стрельб и опять заноси в журнал время закрытия ворот и двери отдельного бокса. «Двойка» (БМП-2) уже стоит восьмой год на вооружении, воюет в ущельях Афганистана, а мы до сих пор секретничаем и всё ещё храним Большую Военную Тайну.
Контрразведчик умело заключил логическую цепь:
– А кругом враги! Почти каждую неделю на дороге Помсен-Оттервиш мы фиксируем западные автомобили миссий связи.
И это была правда. Даже солдаты полигонной команды после того, как рядом стоящий отдельный противотанковый дивизион сменили танкисты на Т-80 из Плауна, несколько раз заметили пролетавшие мимо стрельбища спецмашины иностранных военных миссий связи, которые тормозили перед ОТБ и дальше двигались медленно, сверкая вспышками фотоаппаратов. Кругом шпионы…
Сейчас начальник стрельбища не знал, что будут делать его солдаты при охране секретной техники, если в боксы проберётся очередной любитель фотоснимков на фоне наших боевых машин. Ни у механиков-водителей, охраняющих свои танки и БМП, ни у дежурного по стрельбищу с дневальным на тумбочке не было никакого оружия. Даже штык-ножа.
Прапорщик решил внести возникший животрепещущий вопрос в лекцию начальника особого отдела мотострелкового полка:
– Товарищ майор, разрешите вопрос по существу?
– Натюрлих, товарищ прапорщик, – ласково, по-замполитовски, улыбнулся контрразведчик и повернулся к начальнику стрельбища.
– Товарищ майор, до нас доводили приказ о действиях нашего часового из 240 полка при задержании на полигоне американских шпионов с фотоаппаратом. А у наших механиков-водителей БМП и танков при охране секретных объектов нет никакого оружия. Нам нечем обороняться и захватывать врага. Всё наше личное оружие в ротных ружкомнатах. Что нам делать при обнаружении тех же шпионов?
Особист задумался. Вот вопрос – так вопрос! И ведь по делу прапорщик спрашивает... Нам ещё только проблем не хватало с секретной техникой в боксах стрельбища. Хотя, видно, что на Помсене служба налажена; но, охранять боевые машины пустыми руками – это не по-нашему, не по-советски.
Солдаты смотрели на майора и ждали ответа. Возникла пауза. Кантемирову показалось, что члены Политбюро ЦК КПСС на стене тоже замерли в ожидании умного ответа на этот политически важный вопрос.
Майор Яшкин снова посмотрел на бюст Ленина, кивнул и сказал:
– Мы поговорим с командиром полка и с командиром дивизии. Думаю, установим два дополнительных поста из караула ОТБ. Пусть танкисты и нашу технику заодно охраняют. Но, только ночью по окончании стрельб. Днём боевые машины на вашей совести, товарищи бойцы полигонной команды.
Старослужащие переглянулись. Это хорошо или плохо, если по ночам на стрельбище появится лишняя пара глаз и ушей? Уже кто-то стуканул про западное телевидение в Ленкомнате полигонной команды.
Начальник стрельбища задумался о своём тайнике под вышкой директрисы, впритык к боксам с боевыми машинами. Наступила горячая пора перепрятывать свои нажитые нелёгким трудом деньги? Вот только куда?
Майор контрразведки внёс ещё больше сумятицы в неокрепшую душу недавно освободившегося прапорщика:
– Кантемиров, сколько всего каналов на западном телевидении? Отвечаем быстро.
– Два канала, – удивленно посмотрел на офицера прапорщик и добавил: – АРД и ЦДФ.
– Откуда знаем? – начал копать контрразведчик.
– Так все знают, товарищ майор.
– Так вот, товарищ прапорщик, сегодня ты смотришь вражеский телевизор, – Яшкин махнул рукой в сторону «Рекорда» на ножках. – А завтра ты пьёшь водку с солдатами. Потом, естественно, драка и гауптвахта.
«Сегодня ты играешь джаз – завтра Родину продашь…» – задумчиво продекламировал Кантемиров и посмотрел на особиста. – Товарищ майор, мне больше ГДРовское телевидение нравится. Там эротики больше.
– Эротикой увлекаешься? – по инерции задал вопрос лектор.
– А кто же её не любит? – искренне удивился прапорщик и посмотрел на офицера.
Солдаты, внимательно слушавшие диалог начальника особого отдела полка со своим командиром, заулыбались. Кто же из советских военнослужащих (у кого есть такая возможность) по субботам не смотрел по восточногерманскому каналу увлекательную передачу под названием «Эротика на ночь» (Erotische zur Nacht).
И каждое воскресенье из телевизора «Рекорд» медленно спускались по сверкающей лестнице в Ленинскую комнату полигонной команды, покачивая бедрами и цветными перьями, длинноногие знойные немки ревю-балета Фридрихштатпалас (Friedrichstadtpalast).
Майор Яшкин мельком взглянул на бюст Ильича и понял, что разговор пошёл не в то русло. Яков Алексеевич, как нормальный мужик, тоже был не прочь увлечься эротикой и посмотреть на ночь вместе с женой различные немецкие телепередачи. Но, сейчас надо возвращаться к злободневной теме...
Особист обвёл тяжелым взглядом улыбающихся солдат и повернулся к начальнику стрельбища.
– Улыбаться будем своим девушкам на гражданке. А сейчас к делу.
Старослужащие полигонной команды разом погасили улыбки и приготовились к худшему. Не зря, сам начальник особого отдела полка встретил бывших арестантов у ворот гауптвахты и привёз всех на стрельбище. Ой, не зря…
Солдатская чуйка подсказывала, что проблемы у полигонной команды только начинаются. А со стен Ленкомнаты строго наблюдали за происходящим портреты высшего командного состава Вооруженных Сил СССР...
Контрразведчик ткнул пальцем в телевизор и приступил к делу:
– Товарищ прапорщик и товарищи солдаты, если я сейчас прикажу открыть заднюю крышку телевизора, то мы все вместе найдём внутри аппарата интересную приставку с проводком, идущим в окошко.
Майор посмотрел на прапорщика, прапорщик перевёл взгляд на сержанта.
Басалаев степенно, как подобает старослужащему Советской Армии, встал с места и деликатно спросил:
– Товарищ майор, отвёртку принести?
– Открывай телевизор, сержант, – приказал особист, удивившись спокойствию солдат и их командира. Что-то здесь не так, как должно быть…
– Быстро! – добавил начальник стрельбища.
Старший оператор изобразил скорость, вернулся с отвёрткой и ловко снял заднюю крышку телевизора. Процедура была до боли знакомой, так как при каждом просмотре вражеских каналов хитрая миниатюрная приставка собственной разработки радиомастера стрельбища подключалась, затем отключалась от телевизора и пряталась в укромном месте.
А провод от не менее хитрой антенны, находящейся высоко в кроне берёзы, также постоянно разматывался, затем сматывался в клубок и закреплялся на дереве.
Мы же не дураки… И все со специальным радио-электрическим образованием.
Майор Яшкин хорошо представлял специальную приставку к советским телевизорам для просмотра западных каналов, изготовленную кустарным способом. Но, контрразведчик не продумал такой вопрос, что на полигоне он столкнётся с профессионалами своего дела.
Вопрос секретности просмотра западных телепередач был продуман до мелочей. Приставку разработали сами и уменьшили размер до минимума благодаря одной умной микросхеме, а в телевизор просто впаяли крохотный дополнительный штекер. Снял заднюю крышку телевизора, быстро подключил приставку, загнал самого ловкого молодого на верхушку берёзы и подключил антенну. Всё. Смотри – не хочу…
Одно дело находить такие приставки по наводке стукачей в расположениях роты или батальона, и совсем другое дело – реализовывать непроверенную оперативную информацию в Ленкомнате полигонной команды войскового стрельбища Помсен.
Начальник особого отдела мотострелкового полка быстро сообразил, что дал маху. Контрразведчик умел держать удар и начал внимательно разглядывать внутренности советского телевизора, хотя ничего в этих проводах и лампах не понимал.
Начальник стрельбища вдруг вспомнил, как два дня назад майор сказал ему в кабинете коменданта гарнизона: «Не ту сторону ты выбрал, прапорщик…» Все эти дни Тимур внутренне чувствовал вину перед майором Яшкиным и полковником Полянским. Прапорщик понимал, что оба контрразведчика в деле с Путиловым впряглись за него с солдатами.
Ясный пень, что у них были свои интересы при разборке с комитетчиками. Но, ведь могли и запросто сдать прапорщика сотрудникам госбезопасности. Сейчас Кантемиров, не думая, интуитивно и быстро сделал правильный выбор. Кто ещё поможет офицеру контрразведки кроме прапорщика?
Начальник стрельбища оторвал свой зад от подоконника, сделал шаг к особисту и сказал:
– Товарищ майор, мы всё поняли. Разрешите после вашего убытия провести внеплановое закрытое комсомольское собрание со старослужащими стрельбища. Разберём своё поведение честно, по комсомольски и только среди своих. Один экземпляр протокола собрания я привезу вам лично.
Майор перестал изучать объект расследования, выпрямился и посмотрел на прапорщика. Солдаты за столами удивлённо переглядывались. Какое, на хрен, комсомольское собрание? И когда оно последний раз было? Похоже, их командир после пропущенного удара в ухо и гауптвахты совсем соображать перестал.
Кантемиров продолжил:
– Я уже знаю от рядового Вовченко, что после обеда на полигон прибудет командир полка. Сам доложу о результате собрания и отдам подполковнику приставку и антенну. Пусть Болдырев сам накажет виновных. А мы отработаем, товарищ майор.
Яков Алексеевич быстро принимал волевые решения. Да и что тут думать, если начальник стрельбища сам раскололся. А приставка в квартире Яшкиных была своя, правда барахлила постоянно.
Надо будет, потом вызвать Кантемирова с его радиомастером, видимо, в самом деле, специалисты – пусть починят, а то жена ворчит каждый вечер. Да и перед новым командиром полка опять же свою работу показал. И приставку эту секретную, скорее всего, КП себе домой заберёт. А эти спецы установят. Вот и отработают свой промах.
А завтра с утра в штабе дивизии майор с подполковником поднимут важный вопрос об охране секретной техники на войсковом стрельбище Помсен. А это уже серьёзная инициатива сотрудников особого отдела мотострелкового полка. Полянский оценит. Сегодня удачный день… Пора пить чай…
Ни один мускул не дрогнул на лице офицера контрразведки. Яшкину даже показалось, что и гипсовый Ильич немного прищурил правый глаз, полностью соглашаясь с выводами товарища по партии. Майор сделал многозначительную паузу...
Ленкомната замерла вместе с членами Политбюро ЦК КПСС и высшим командным составом Вооруженных Сил СССР.
Начальник особого отдела полка внимательно посмотрел на начальника стрельбища:
– Согласен. Под вашу ответственность, товарищ прапорщик.
Ленкомната выдохнула.
Пронесло и в этот раз…»
Подписаться или просто поставить лайк – дело сугубо добровольное и благородное…
