Идея операции очень проста: вы приходите ко мне с конкретной проблемой, я ее решаю, и вы уходите счастливым. И когда вы вернетесь, вы все еще будете довольны результатом. Что в этом плохого? Если бы с пациентом было что-то не так, он бы вызвал скорую помощь.
Когда хирург ошибается, его роль ясна: признать это, сделать лучше или как можно лучше и следовать этому столько, сколько потребуется.
Но что делать, если вы не облажались, а пациент по-прежнему недоволен?
Как я указывал в прошлый раз, в некотором смысле это самая сложная ситуация из всех. Опять же, всё это очень сложно. Есть плохие исходы, а есть побочные эффекты, которые возникают в результате хорошо продуманной и хорошо проведенной операции; а есть… кто его знает, что это такое ...
В качестве первого примера хочу привести такую ситуацию. В настоящее время с помощью некоторых прекрасно спроектированных сшивающих аппаратов можно удалить опухоль прямой кишки и захватить толстую кишку вплоть до ануса, избавив пациента от колостомы. Готовясь к такой операции, я всегда рассказываю пациентам, что в п/о периоде, временно или, в редких случаях, навсегда могут возникнуть трудности с контролем кишечника. Также я всегда предупреждаю о возможной конверсии операции в колостомию. Более того, круглая скоба нередко образует сужение просвета анального канала (стриктура), где может потребоваться расширение, что обычно является простой амбулаторной процедурой, хоть и иногда требует анестезии. На самом деле эти вещи довольно просты: если возникают проблемы, пациенту какое-то время может быть некомфортно (или, в случае плохого контроля за дефекацией, он может чувствовать себя ужасно). Но это известная вещь, а не ошибка хирурга. И проблемы вполне решаемы. Если бы мне когда-либо пришлось выполнить конверсию к колостоме (я никогда не делал этого), я бы чувствовал себя плохо и, без сомнения, столкнулся бы с разочарованием. Но я бы справился с этим, не чувствуя себя неудачником и, вероятно, не теряя доверия пациента.
Другой пример – находится где-то посередине между вышеуказанным и самым печальным обстоятельством в карьере хирурга – это пациент, которому не становится лучше. В начале своей практики я сделал образцовую операцию на щитовидной железе молодого человека с тяжелой формой диффузного токсического зоба. Я вынес большую часть его щитовидной железы, успешно избежав всех «минных полей» в виде повреждения гортанных нервов или паращитовидных желез, оставив ему достаточное (согласно моему опыту) количество железы, с которым можно жить без таблеток, заменяющих гормоны щитовидной железы. Я чувствовал себя прекрасно.
Шесть месяцев спустя всё казалось таким, как будто ему никогда не выполнялась операция: снова толстая шея и все симптомы. Для меня это было похоже на падение в ледяную воду. (И это привело меня к выводу, что людям лучше принимать таблетки, чем получить рецидив; поэтому дальше в своей практике, безо всякого сожаления, я удалял практически всю железу. Черт с тем, чему меня учили). Столкнувшись с показаниями к повторной операции – во второй раз более опасной - он выбрал радиойодтерапию, от которой сначала категорически отказывался. Он чувствовал себя ужасно. Наверное, я чувствовал себя получше, чем преступник на суде, но мне не нравилось смотреть ему в лицо. Осознание того, что я все сделал правильно, не отменяло чувства неудачи. Для меня это похоже на ограбление: все было хорошо, имею на это полное право, а потом вдруг все перевернулось. «Надеюсь, вы знаете, что я все сделал правильно», — вот что я хотел ему сказать. Но я этого не сделал.
Иногда правильная операция только усугубляет ситуацию. Например, такой побочный эффект, как демпинг-синдром: это как делать большие ставки и все равно проиграть. Хирурги отправляют уязвимого пациента обратно к своему врачу поликлиники - или, в случае демпинг-синдрома, к гастроэнтерологу - вызывая неприязнь повсюду. Хирурги просто оперируют, а проблемы оставляют кому-то другому. Именно так рождаются стереотипы. По крайней мере, в моей практике это звучит несправедливо. Лично я бы делал всё, что могу до тех пор, пока могу. Но наступает время, когда другой опыт, вероятно, будет лучше.
Что с этим делать: я оперирую, фиксирую проблему, устраняю ее. Но пациент недоволен: «Я не могу спать, у меня все время болит голова, кишечник не работает, я постоянно потею. После операции я стал импотентом. Рана все еще болит». Обычно это длинный и разочаровывающий список, который, в конечном итоге приведет к печальному расставанию.
К таким вещам нужно относиться серьезно. Существует ряд известных причин различных послеоперационных симптомов. По прошествии достаточного количества времени, достаточного количества анализов, манипуляций и исследований, проведенных чтобы исключить все мыслимые причины осложнений, что вы делаете? Что вы думаете? Сможете ли вы затронуть тему психологической причины симптомов, не вызывая раздражения у пациента? Как и послеродовая депрессия, послеоперационная депрессия - известное явление, и я иногда назначал пациентам антидепрессанты, чтобы добиться хорошего эффекта. Но это щекотливая тема. А если это не сработает, что тогда? Конечно, очень заманчиво просто сказать: «Послушайте, я сделал все, что мог, вам нужно найти нового врача». Как я почерпнул из других блогов, некоторые так и делают. Это действительно труднее всего: нет ни удовольствия, ни удовлетворения, ни объяснения, ни изящного выхода из ситуации, ни отступления. Это делает всех несчастными, отношения обречены: во всех смыслах это полная противоположность тому, зачем вы делаете это (лечение, операция). Это отстой, вот и все.
Я также собирался обсудить разочарования, связанные с исправлением ошибок другого хирурга. Не буду. Пропало настроение.
#после операции #осложнения #хирурги #хирургия #врачи #врачи и пациенты #операция #колостома #стома #медицинские истории
