Иногда я просыпаюсь ночью, как Обломов, которому захотелось нормальной еды. И счастлива от того, что ко мне не ввалится прагматичный Штольц.
Потому что, думаю я, Гончаров был все-таки идеалистом. И Михалков тоже. Никого не умилила бы на самом деле трогательная детская улыбка Ильи Ильича. А его доброе сердце и странные желания вызвали бы лишь зубовный скрежет и отторжение у прагматика с немецкой фамилией.
Штольц - суровая антитеза Обломова, этого облака в штанах, которого мы не готовы были сразу осудить за леность и медлительность на уроках литературы в школе, где нас учили дело делать - в первую очередь, что, впрочем, никогда не отменяло уроков простодушия, большого сердца и творческого начала.
Просторы земли, где мы родились и выросли, странным образом спроецированы на размеры нашего поистине необозримого, неохватного - глазами чужеземца из какого-нибудь Люксембурга - внутреннего мира.
Но, может быть, именно масштаб тылов души и есть резерв нашего долготерпения. Нашего вечного желания помочь и простить даже там, где ни в коем случае нельзя, казалось бы, этого делать.
Ночью мы все немного другие. Поэтому я встала на рассвете написала всё это.
Днем я начну ненавидеть тех, кто вчера поставил в ленте небратьев фото наших погибших святых ребят.
И подписал "лаптеногие".
КОГО ПРИМЕТ ОБРАТНО РОССИЯ? - вот здесь думала.
