Несмотря на глубину и масштаб изменений, порождаемых информационной революцией, на практике она сводится к простым и понятным явлениям: упрощению коммуникаций при повышении их интенсивности и разнообразия.

Вызванный этим упрощением и длящийся по сей день «информационный взрыв» резко контрастирует со средствами переработки и тем более восприятия информации. Сформированные в эпоху качественно меньшего объема информации и качественно более медленного его нарастания, они не изменились принципиально и вот уже на протяжении более чем жизни целого поколения не соответствуют новым (правда, быстро растущим) потребностям. Попытки развития на их заведомо устаревшей базе - мучительный поиск изначально сомнительного компромисса между объективными требованиями радикально изменившегося внешнего мира и косностью как социальных традиций, так и организационных конструкций.

Фундаментальное следствие информационной революции - возникновение и обострение противоречия между ростом важности упорядочивания информации и технологической ограниченностью возможностей этого упорядочивания. Информационные технологии увеличивают сложность воспринимаемой нами части мира чрезмерно по сравнению с знаниями. Масштабы восприятия устойчиво превышают возможности осознания, и обычные способы познания (прежде всего, логическое мышление) начинают давать систематические сбои.

Первое следствие расширения кругозора за пределы, доступные здравому смыслу, - фрагментарность анализа: «перестав видеть за деревьями лес, ученые решают проблему переходом к изучению отдельных листьев». Беда в том, что при этом они продолжают уверенно судить о лесе в целом.

Рассматривая логические цепочки, жертвы фрагментарного подхода не соотносят их друг с другом и с действительностью. Формально их построения безупречны, но, когда они с самого начала не «ухватили суть» рассматриваемого явления, а сосредоточились на его второстепенных чертах, несущественность исходных фактов делает ложным весь анализ.

Другая стандартная ошибка - забвение количественных критериев и сосредоточение на качественном анализе.

Жизнь похожа на химическую реакцию: часто в ней одновременно идут не просто разно-, но противоположно направленные процессы, и лишь количественный анализ показывает, какая из формально логичных реакций доминирует на деле. Ограничиваясь в силу лени, нехватки данных или неумения их интерпретировать только качественным анализом, аналитик лишает себя критерия истины и теряет возможность выяснить степень соответствия своих построений реальности (правда, к выяснению этой степени – вероятно, в силу могучего инстинкта самосохранения, - стремятся далеко не все аналитики).

Куда может завести невнимание к количественному анализу, показывает анализ последствий смягчения финансовой политики для курса рубля, излагавшийся рядом уважаемых и по сей день экономистов еще в 1994 году, на третьем году существования в России организованного валютного рынка.

По их мнению, смягчение финансовой политики улучшит положение страдавшего от ее чрезмерной жесткости реального сектора, который начнет развиваться и предъявит новый спрос на деньги, который оттянет их часть с валютного рынка. Рублевый спрос на валюту уменьшится, что при сохранении неизменного уровня валютного предложения укрепит рубль.

Таким образом, в соответствии с формально логичными построениями, смягчение финансовой политики без ограничения спекуляций, «при прочих равных условиях» должно было привести не к ослаблению, но, напротив, к укреплению рубля!

Этот анализ одновременно фрагментарен и ограничен качественными аспектами. Оставаясь в его рамках и не делая «шаг в сторону» (в виде сопоставления доходности реального сектора и валютных операций, определяющего доминирующее направление перетока дополнительной рублевой массы), раскрыть его очевидную для практика абсурдность затруднительно.

Одна из компенсаторных реакций, вызываемых расширением восприятия за пределы возможного осмысления - придание гипертрофированного значения мнениям авторитетов и рост склонности к внелогическим интуитивным решениям, «озарениям» (или, как модно говорить с середины «нулевых», «инсайтам»), апеллирующим не к логике, а к психологии принимающего решение лица.

«Сотворение кумира» в виде эксперта или «экспертного сообщества» - признак переориентации принимающего решение с реальности на посторонние мнения. Он игнорирует то, что эксперты обычно погружены в интересующую его реальность меньше, чем он сам: для жаждущего совета экспертное сообщество оторвано от интересующей его части реальности.

Поэтому суждения экспертов обычно не полностью соответствуют условиям, в которых действует управляющий субъект и по поводу которых он обращается к ним, что делает их советы двусмысленными или неадекватными. Важно и то, что для экспертов их клиент является посторонним, и они заинтересованы в решении его проблем меньше его самого.

Чрезмерно полагающийся на экспертов и перекладывающий на них бремя своих решений становится еще одним живым (а при серьезных проблемах - и мертвым) подтверждением правоты библейской заповеди о недопустимости сотворения кумира. «Ни мраморного, ни железного», ни, добавим с высоты накопленного за тысячелетия опыта, экспертного.

Другая компенсаторная реакция сознания на беспомощность перед растущим объемом информации - отказ от логики в пользу интуиции. Это в целом верный ответ организма (индивида, организации или общества) на снижение эффективности логики как инструмента познания (см. параграф 1.3). Этот отказ многопланов, непоследователен и лишь начинается.

Болезненность противоречия между ростом объема коммуникаций и ограниченностью способностей их упорядочивания усугубляется подменой цели средством. Происходит «затягивание в коммуникации»: они осуществляются сами ради себя, а не ради достижения некоего реального результата.

Превращение получения новой информации в самоцель облегчается присущим человеку «инстинктом любопытства»; коммуникация, утрачивая содержательные цели, превращается в средство удовлетворения неограниченной любознательности.

Становясь бесцельным и потому хаотичным, познание теряет свою сущность и вырождается в коммуникацию ради коммуникации, - бесплодность которой ее участники пытаются компенсировать рефлекторным нарастанием ее интенсивности.

Главным становится узнать новость первым и распространить ее безотносительно к тому, верна она или нет, разрушительна или созидательна. Коммуникация - такой же категорический императив информационного мира, каким была – и в основном еще и является - прибыль для мира рыночного.

В конкуренции побеждает тот, кто первым реализовал, а не тот, кто первым получил информацию. Из-за растущего влияния ожиданий (в терминах предыдущего параграфа - «информационного мира») значение адекватности передаваемой информации снижается: даже при ее ложности вы успеваете первым отреагировать на реакцию на нее (например, фондового рынка) и зафиксировать свою выгоду до того, как выяснится ее правильность или ошибочность.

Абсолютизация коммуникативных мотиваций, это следствие информационной революции, приносит победу действующему, а не знающему, сплетнику, а не исследователю. Поэтому вопиющая ограниченность, а часто и безграмотность «экспертов», - например, фондовых аналитиков (способных публично вещать о фондовой бирже Северной Кореи и обещать представить динамику котировок), - не должна восприниматься как вызов здравому смыслу: они специалисты в «информационном», а не физическом мире, в среде ожиданий, а не в реальности, в области коммуникации, а не познания. Объективно обусловленная недооценка этого обеспечивает уязвимость систем управления для атак энтузиастов-одиночек. Возможно, эта уязвимость фундаментальна и сохраняет гибкость и адаптивность общества, которое иначе закоснело бы в непробиваемой броне неповоротливых организаций.

«Ловушка неограниченных коммуникаций» проявляется в снижении важности познания за счет роста значения коммуникаций. Нереализованное знание не только мертво, но и лишено возможности проверки своей адекватности (единственным технологичным критерием истины остается практика). Перекос в пользу коммуникаций в ущерб познанию подрывает не только конкурентоспособность отдельных обществ, но и перспективы всего человечества.

Кроме того, абсолютизация коммуникационных мотиваций в сочетании с распространением технологий формирования сознания делает ненужным процесс убеждения.

Зачем доказывать свою правоту, затрудняя себя поиском аргументов и противостоя аргументации оппонента, когда можно создать вокруг него информационную среду, в которой вся доступная ему информация будет свидетельствовать в вашу пользу? Зачем убеждать, когда можно зомбировать?

Отражение этого правила - снижение и даже утрата важности критического осмысления. Для субъекта информационного воздействия всякое сомнение в своей правоте контрпродуктивно: оно замедляет коммуникацию за счет познания, а оппонента не нужно больше убеждать. Для объекта же информационного воздействия критическое осмысление навязываемой ему парадигмы почти недоступно. И все это происходит в условиях, когда информационное воздействие (грубо говоря, формирование сознания) носит хаотический и всеобщий характер: каждый является одновременно и объектом, и субъектом бесчисленных воздействий.

В результате (и мы, хотим того или нет, - и участники, и жертвы этого процесса) общество отвыкает от критического осмысления в пользу инстинктивного восприятия или, наоборот, отторжения пропаганды, которая становится основным содержанием информационного обмена. Ее стихийное восприятие или отторжение, становясь все менее логичным, становится все более эмоциональным.

Таким образом, информационная революция не только затрудняет познание переизбытком информации, но и делает его неэффективным в качестве инструмента достижения локальных жизненных целей.

Логика и соображения здравого смысла уступают свое влияние эмоциям, в том числе конструируемым и провоцируемым. Этот неутешительный процесс иллюстрирует переход развитой части человечества от «мужской» логики к «женской» - от логического мышления к эвристическому. Он во многом вызван ростом доли и значимости творческого труда по сравнению с рутинным трудом.

При рассмотрении отдельных профессиональных и иных сообществ – «человеческих островов в море информации» – возникает ощущение, что из-за утраты критического подхода они превращаются в сборища убеждающих сами себя сплетников.

Вброшенная в них информация ретранслируется и, при соответствии их интересам, становится доминирующей. При этом она начинает жить своей жизнью, становясь важным фактором влияния, даже когда ее ложность легко опровергнуть. Особенно забавно наблюдать в таких сообществах эффект «испорченного телефона». Бескорыстная передача бескорыстно же извращенной информации (хотя на практике доминируют менее благородные мотивации), убеждающей широкие слои «специалистов» и влияющая на их поведение, – что может быть более яркой иллюстрацией коммуникативных ловушек современности!

* * *

Концентрированное описание снижения эффективности коммуникации из-за взрывного роста ее масштабов удручает и порой вызывает искреннюю обиду, обвинения в клевете, а то и отчаянные попытки исправить «отдельные недостатки в использовании великолепных систем передачи информации».

Но описанные проблемы - не только неустранимые, технологически обусловленные особенности современного этапа развития человечества, но и привычные явления, вошедшие в плоть и кровь всех развитых обществ. Это среда, в которой мы живем и к которой должны адаптироваться, если хотим достигать целей. Сколь угодно последовательное, искреннее и энергичное отрицание реальности не только не уничтожает, но даже и не исправляет ее.

Данный текст – выдержка из моей книги «Конец эпохи: осторожно, двери открываются!» Том 1. Общая теория глобализации. Книга выдержала уже 13 изданий, и Вы можете приобрети ее в бумажном виде по этому адресу: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/21807-mdelyagin-konets-epokhi-ostorozhno-dveri-otkryvautsy?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD

А в электронном по этому: http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book

Второй том – «Специальная теория глобализации» - в бумажном виде: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/24234-konets-epokhi-ostorozhno-dveri-otkryvautsya--tom-2-s?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD

В электронном виде: http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book_2