Предыдущая, вторая глава *** Начало, первая глава
Когда Нина узнала, что мать привезет отца домой, она впервые в жизни сорвалась на самого родного человека.
— Ты неисправима, — кричала она на Валентину, — Что ему еще нужно сделать, чтобы ты поверила, что он негодяй?! Ноги о тебя вытереть в буквальном смысле слова? Если он предал тебя один раз, обязательно предаст и во второй.
Валентине было больно это слышать, но она терпела, не возражала. В Нине ее кровь. И если бы девушка увидела отца, лежащего на лестничной площадке, она бы тоже перетащила его через порог и начала за ним ухаживать.
Не поняли Валентину и на работе. Женщина не хотела рассказывать о том, что произошло. Но ей пришлось объяснить Игорю Ивановичу, что она больше не сможет встречаться с ним – к ней возвращается муж. Это услышала секретарша, а за ней узнали и все остальные. Женщины дружно осудили Валентину, как будто своим поступком она унизила и их.
— У меня вот свекровь парализовало, — возмущалась одна, — Муж хотел ее к себе забрать, а я не позволила. Она больше другую невестку любила, жену младшего сына. Подарки ей делала, квартиру завещала. А горшки носить — мне? Нет уж, пусть младшенькая и ухаживает. А твой, Валентина… Он же эту Ляльку баловал, деньги на нее тратил. А как прижало – так к тебе? И ты его берешь?!
— Слишком тяжелое это дело, уход, — тихо сказала Валентина, — Если за квартиру, деньги, подарки… небо с овчинку покажется. Проклянешь те подарки, будешь менять памперсы и только мечтать, чтобы твой подопечный скорее сгинул. Нет, это только по любви можно.
— Так ты его все еще любишь?!
Валентина промолчала. Владимир лежал в больнице долго. Только через месяц она привезла его домой. Был большой риск, что ходить он сможет в лучшем случае – на костылях. И для Валентины началось тяжелое время. Она будто забыла, что они с Владимиром разведены. Теперь она общалась с мужем как и прежде. Пассивная гимнастика, уколы… Всему она научилась. Мыла Владимира, следила, чтобы белье всегда было чистым, готовила то, что рекомендовали врачи. Домой стала приходить массажистка.
Валентина не высыпалась, уставала отчаянно, и Нина, видя замученную мать, взяла на себя часть домашней работы.
— Ты и меня припрягла, — ворчала она, — А мне учиться надо. Хотела сегодня вечером на факультатив сходить.
— Ну, иди, я ж не держу, — говорила мать.
— Ты к зеркалу подойди и посмотри, на кого ты похожа. Поспи хоть пару часов, а то ночью у отца начнутся боли, опять будешь возле него торчать. Поспи, а я схожу в аптеку и ужин приготовлю.
Очень медленно, но Владимир стал поправляться. Сначала уменьшились боли, которые мучили его после сложных переломов. Потом стали возвращаться силы, появился аппетит.
Владимир узнал, что во время его болезни Валентина заботилась и о его матери — та сильно сдала от переживаний за сына. Валентина вызывала ей врача, привозила лекарства, а порой и еду. Владимир говорил, что лишь теперь в полной мере оценил Валентину, и трудно выразить словами, как он ей благодарен.
— Если ты сможешь меня простить – прости, и я клянусь: подобное больше не повторится, — регулярно говорил он.
Валентина только рукой махала. Ей было тяжело говорить на эту тему.
Благодаря уходу, уже через полгода Владимир мог довольно уверенно ходить, а спустя еще месяц — вернулся на работу. Женщина подумала, что теперь-то она сможет перевести дух. В первую очередь – отоспится. А потом уж можно будет планировать дальнейшую жизнь. Какие-то дела Володя возьмет на себя, как и раньше. И ей станет полегче. Его зарплата тоже будет серьезным подспорьем. Валентине так хотелось отложить хоть какую-то сумму. Нина совсем взрослая, того и гляди – замуж соберется. А у матери – ну ни копейки за душой.
Валентина даже позволила себе заглянуть далеко в будущее. Квартиру они с Володей, конечно, отдадут дочери. У них была любимая дача, собственно не дача даже, а хороший загородный дом. Утеплить его – и можно жить там круглый год. Валентина представила, как будет гулять, любуясь заснеженный лесом, а потом под какой-нибудь фильм займется любимым рукоделием.
Но мечты не сбылись. Володя лишь неделю ходил на работу. А в пятницу вечером пришел домой, собрал вещи и сказал, что уходит:
— Ляля ребенка ждет, я не могу ее оставить. Нам надо расписаться. Прости меня, Валечка, сам понимаю, что подлец. Но малыш-то ведь ни в чем не виноват.
Валентине показалось, что она оглохла. Звуки доносились откуда-то издалека. Она как села на стул, так и просидела на нем неподвижно, в каком-то оцепенении, пока не вернулась Нина.
Ночью дочка вызвала «скорую». Приехал молодой врач, который в другое время немало бы их с мамой позабавил. Он не мог понять, что с Валентиной и постоянно советовался с кем-то по телефону – какие лекарства дать женщине. Велел с утра вызвать участкового — пусть выпишет больничный лист.
— А то вполне можете концы отдать — уж вы меня простите за такую резкость, — сказал он, уезжая.
Валентина отлеживалась несколько дней. Не хотела никого видеть. Нина съездила к ней на работу, попросила оформить для матери отпуск без содержания. А когда Валентина смогла встать – она собралась и уехала на дачу. Дочка не хотела ее отпускать, твердила — мол, если что, там помощь быстро не придет.
— Как ты не понимаешь, — Валентина посмотрела на нее сухими глазами, — Мне нужно побыть одной. Все обдумать. Принять. Иначе я просто задохнусь от боли и обиды.
Сойдя на конечной автобусной остановке, Валентина поняла, что поступила правильно. Этот уголок природы давно стал для нее отдушиной. Нина, как и большинство молодежи, дачу не любила, ездила сюда крайне редко. И мать ее не укоряла – невольник, как говорится, не богомольник. Володя тоже вырывался на дачу достаточно редко, в основном, когда требовалось сделать какую-то тяжелую работу. А Валентина буквально вынянчила тут каждое дерево, каждый кустик и цветок. По своему принципу – не дать никому загнуться.
И сейчас все цвело и благоухало, будто теперь растения отдавали долг, возвращая свою хозяйку к жизни. Валентина подолгу сидела на террасе, оплетенной душистыми розами, и чувствовала, что понемногу успокаивается...
