Кризис с пандемией и карантином семья Бессоновых пережила если и с потерями, то не с критическими. Сидели дома, приспосабливались. Ругались друг на друга, но старались конфликты гасить. Вика вырывалась в офис редко и нерегулярно – характер её работы не предусматривал удалённого формата. У Михаила ситуация была другая. Его шеф сразу почуял волну, и тут же бросился переводить всю работу на удалёнку.
Конечно, доходы вначале упали – не все заказчики смогли выжить в новых условиях, но потихоньку стали выкарабкиваться, и вскоре, когда карантин закончился, контора полностью перестроилась на удалённую работу, и теперь показатели приблизились к прежнему уровню. Вика снова стала ходить на работу, её фирма постепенно выгребалась и запускала полноценную работу в режиме открытого офиса – с полноценным рабочим днём, приходом-уходом, обеденным перерывом и так далее.
Однако до финансового уровня, который был у них до карантина, было ещё неблизко, да и все запасы и накопления оказались потраченными. На чрезвычайном семейном совете было принято стратегическое решение: объединяться жилплощадью с Анной Алексеевной, Викиной мамой. Мишины родители жили в селе, далеко от города, а у одинокой Анны Алексеевны была своя однокомнатная квартирка на другом конце города, которая по умолчанию предназначалась впоследствии дочери Бессоновых Даше. Но ей только исполнилось четырнадцать, и лет пять квартирный вопрос перед ней стоять не будет. Деньги очень нужны сейчас – пережить период становления, а потом они выйдут на прежний уровень и накопят дочери на новую квартиру.
Итак, было решено мамину квартиру продавать, а её забирать к себе – благо, в их трёхкомнатной места хватало. Анна Алексеевна тоже не возражала – одной было скучно, да и здоровье стало пошаливать, если что, Вика пока доберётся… Поэтому операцию провели решительно и стремительно, и уже через месяц любимая мама, тёща и бабушка прочно обосновалась в квартире Бессоновых.
– Ну вот, мама, теперь будем жить все вместе, – обратился к тёще на совместном ужине глава семьи, – вот ваша комната, устраивайтесь, если что нужно прикупить из мебели, говорите, всё сделаем. Мы, если что, по хозяйству сами привыкли справляться, если захотите чем-то помочь – пожалуйста, если нет, в обиде не будем! Вика сейчас уже на работу ходит, Дашка в школе с утра, но приготовить-убрать вечером всегда смогут.
– А ты, сынок, тоже днём на работе? – кротко спросила тёща.
– Нет, мама… Точнее, да, на работе, только работа у меня удалённая, не выходя из дома. Компьютер, ноутбук, телефон. Я вроде и в квартире, но меня вроде и нет. Когда важные переговоры, то я отсутствую полностью, когда более-менее тихо, могу выйти в туалет, там, или перекусить. Ну вот, работа такая.
– Понимаю, – закивала головой тёща, – кризис, последствия пандемии этой, чтоб её… А когда же ты нормальную работу найдёшь?
– А это и есть нормальная работа, ба! – расхохоталась Даша. – У него постоянная работа такая, он ничего искать не собирается!
– Как это, не собирается? – возмущённо спросила Анна Алексеевна. – Что это за работа такая для мужика, прости, Господи – сидеть дома, по кнопкам тыкать, да по телефону болтать?
– Такая работа, мама, – вступила Вика, – удалёнка называется, или фриланс, по-научному... Зачем сидеть в офисе, проводить переговоры, решать вопросы, если всё это можно делать по телефону или в мессенджере, ну, по компьютеру? Это ж современные технологии!
– Всё равно не понимаю, – вздохнула Анна Алексеевна, – вот ты, Вика, идёшь утром на работу, вечером домой, на выходных тоже дома сидишь, или отдыхать куда-то идёшь. А Миша твой, получается, в это время дома сидит?
– Он не сидит, мама, – уже немного раздражённо сказала Вика, – он работает!
– Странная работа, – непримиримо вздохнула пожилая женщина, – мне не понять этого…
– Ну, я ведь тоже не понимаю, как вы из куска мяса и сырых овощей можете соорудить такую вкуснятину, – Миша показал на блюдо с аппетитным жарким, – я просто его ем с большим удовольствием. Давайте, пусть каждый из нас занимается своим делом, и всё.
На этом, вроде, инцидент был исчерпан, но нестыковки начались уже с понедельника. Вика ушла на работу, Даша – в школу, дома остались Михаил и Анна Алексеевна. Он побрился, переоделся в чистое, и после завтрака закрылся в своей комнате. Почему-то не было чувства комфорта и сосредоточенности на рабочем процессе, как раньше. Тёща возилась на кухне, периодически выходя к себе в комнату, но, проходя мимо двери в Мишину комнату, останавливалась под дверью, и прислушивалась, что там происходит, а это изрядно раздражало.
В конце концов, часов в двенадцать, в дверь постучали. Миша в это время ни с кем не разговаривал, обдумывал в тишине новый проект. Скривился, но дверь открыл – мало ли что, женщина в чужом доме, может, надо чем-то помочь – всё непривычное, чужое.
– Что вы хотели, мама? – спросил он довольно спокойно.
– Да вот, хотела тебя попросить в магазин сходить, картошки купить, овощей там, а то мне тяжело.
– А что, овощи уже закончились?
– Да нет, но их мало, запас надо пополнить, а ты всё равно дома сидишь, сходил бы, проветрился…
– Нет, извините, я занят, работаю. Вечером обсудим, что надо покупать, тогда я и схожу, если есть необходимость.
– Миша, вечером-то какие покупки? На рынок с утра надо идти, пока там всё свежее!
– Анна Алексеевна, голубушка, Господь с вами! Мы на рынок не ходим, мы закупаем продукты в специальном фермерском магазине на выходных, а если что-то срочно нужно – в супермаркете.
– Да что же в том супермаркете-то можно купить хорошее? Не понимаю…
– Всё, извините, мне нужно бежать к себе, я на работе всё-таки!
Миша скрылся за дверью, а тёща, недовольно поджав губы, снова ушла на кухню.
В следующий раз она постучалась к нему через часа полтора:
– Миша, иди поешь, я борщик сварила, и рагу, пока горячее… – прислушалась – за дверью раздавался немного раздражённый голос зятя, очевидно, разговаривающего по телефону. Хотела подождать и зайти попозже, но тут появилась Даша. Сапоги сбросила в прихожей, рюкзак швырнула в комнату.
– Привет, ба! У нас всё в порядке?
– У меня да, в порядке, а у твоего папы – не знаю, он сидит у себя, и не выходит. А я поесть приготовила, пытаюсь к нему достучаться!
– Ну, он же работает! Ща, я разведаю!
Девочка приоткрыла дверь в папину комнату, осторожно просунула голову. Отец сидел за ноутбуком, что-то писал. Между ним и дочерью состоялся немой диалог:
«Ты пришла, у тебя всё в порядке?» – папин кивок снизу вверх.
«Угу, всё ок!» – теперь дочкин кивок сверху вниз. Затем она слегка махнула ладошкой вбок, и синхронно повела головой следом: «Выйдешь?». Сложное движение головой, которое Даша поняла без труда: «Не сейчас, чуть позже!»
Она закрыла дверь, повернулась к бабушке, внимательно следившей за их молчаливым диалогом, сделала ей знак тишины, прижав палец к губам, отступила в кухню.
– Ба, ты не хипишуй, папа сейчас не выйдет, занят. А потом, когда разгребётся с делами, придёт поесть, тогда с ним и пообщаться можно будет.
– Так что ж он, потом остынет всё, а так – горяченького бы поел… Прямо вот занятый весь такой, не подойди! А ты, смотрю, к нему заглядываешь прям так, без стука!
– Ага. У нас традиция такая. Я, как из школы прихожу, заглядываю, показать, что пришла. Если что-то нужно срочно, я маячу, он старается выйти, разобраться. Но это на крайний случай. А если нет, я обедаю и своими делами занимаюсь. Па иногда днём выходит пообщаться, если дела позволяют, а нет – тогда вечером, уже вместе с мамой тусим. А ты, я чую, – она смешно повела носиком в сторону кухни, – чё-то вкусное приготовила?
– Да-да, внученька, у меня и борщик есть, и рагу, сядь хоть ты поешь!
– Ага, ща руки сполосну, и бегом!
Когда девочка уже заканчивала трапезу, в кухне появился Михаил.
– Ну, вот и я! Немного раскидал дела, встречи провёл, теперь передохну, поем, и опять за работу, но уже в спокойном режиме! Давайте, мама, насыпайте от души, жрать хочу, как собака!
– А ты как, мадмазель? Что хорошего слышно, скольким парням головы сегодня скрутила? – принимаясь за борщ, спросил глава семьи. – О-о-о! Запах меня не обманул! Это же амброзия, нектар, пища богов!
– Папа! – притворно сердито отреагировала Даша. – Усвой уже, плиз, я такой фигнёй давно не страдаю, я взрослая! Все эти тили-тили тесто закончились в третьем классе, сейчас нет ни времени, ни желания подобной дурью маяться!
– Ох, простите, мадмазель, был неправ, вспылил! Сбросили тему! Ты дома, или на тренировку?
– Да, на тренировку, делами буду вечером заниматься.
– Ну, давай, успехов тебе в покорении спортивных вершин! – затем повернулся к теще: – Анна Алексеевна, голубушка, спасибо вам огромное, я давно не обедал с таким удовольствием! Вы извините, что я не всегда могу общаться во время работы – если у меня серьёзное совещание, или переговоры с заказчиком, я не могу ни на секунду отвлечься, переключить внимание даже на пустяковый вопрос – такая работа, что поделать. В течение дня по-всякому бывает, а вечерами я как бы возвращаюсь домой, в семью. Уж вы, пожалуйста, примите это к сведению, я работу менять не собираюсь, мне за неё очень хорошо платят. Всё, я побежал, меня опять ждут требовательные клиенты, и босс с нагайкой в правой руке!
***
Так всё и продолжалось. Папа с мамой работали, каждый на своём месте, дочка училась и тренировалась, бабушка готовила обеды, вела хозяйство, однако можно было заметить, что она скучает. Казалось бы, раньше она жила в одиночестве, и ей было не привыкать к этому состоянию. Но там одиночество было как бы «по определению», одна, ну и одна. А тут ей хотелось общения. Ведь в квартире полно народа, а поговорить не с кем. Миша работает, его трогать нельзя. Даша приходит из школы, поговорит немного, и бежит на свои тренировки, или тоже закрывается в комнате, утыкается в телефон. Хорошо, хоть к ней можно зайти, спросить что-нибудь.
Вика на нормальной работе, до самого вечера. Приходит уставшая, озабоченная делами, особо не расположенная к душевным разговорам. В лучшем случае удаётся собрать всех за ужином, и попытаться наладить общение. Но так получается нечасто.
Однажды они собрались обсудить эту проблему. Отправили бабушку на какой-то литературный вечер – пообщаться с умными людьми, послушать выступления молодых поэтов – в молодости, как оказалось, она сама писала стихи, отвлечься от борщей и котлет.
– Что делать будем? Мама совсем заскучала, плохо ей без общения, – встревоженно завела разговор Вика, – ведь вроде семья есть, а вроде каждый сам по себе. Мы люди современные, привыкли к одиночеству, а мама – человек старого закала, не понимает этого.
– Милая, а ты не думала, чтобы маму к интернету приучить, в какие-нибудь «Одноклассники» записать? – подал голос глава семьи. – Там и общение, и клубы по интересам.
– Я пробовала, – отозвалась Даша, – открыла у себя на телефоне, показала ей, вот, говорю, ба, давай тебя запишем, будешь общаться с подружками, рецепты обсуждать, о жизни говорить.
– Ну, и как она? – воодушевилась Вика.
– А никак! – девочка пожала плечами. – Вначале, вроде, заинтересовалась, а потом отложила: «Скучно у них там, словно бабки у подъезда. Только и разговоров про борщи, котов, цветы, дачу. Неинтересно!»
– Кстати, о даче! – оживился Миша, – Давайте дачку ей купим, небольшую, чтоб имела себе занятие.
– Занятие у неё есть, каждый день на кухне, – вздохнула мама Вика, – ей не занятие, ей общение надо!
– Так, по-моему, на дачах-то самое общение: рассада, перегной, урожай, вредители…
– Па, ты в тему не въезжаешь, ей не такое общение надо!
– А какое?
– Не совсем понимаю пока, – призналась Дашка, – но кое-какие мысли у меня имеются. Давайте, я ещё подумаю, а потом мы опять соберёмся, и обсудим.
На этом пока и порешили, тем более что вернулась Анна Алексеевна – свежая, немного возбуждённая, полная впечатлений. Очевидно, такое времяпрепровождение пришлось ей по душе.
Снова закрутились будни. Миша по-прежнему днём почти на выходил из комнаты, Вика пропадала в своём офисе. Даша приходила из школы, но в дни, когда не было тренировок, старалась проводить с бабушкой. Они уединялись в комнате, о чём-то шептались, но никому не выдавали свои секреты. Анна Алексеевна стала меньше жаловаться на одиночество – все вздохнули облегчённо, но особо не вмешивались: стало лучше, и ладно.
Однажды в обычный будний вечер, когда все собрались на рядовой ужин, Даша встала, и торжественно объявила:
– Мы с бабушкой хотим кое-что вам показать! Па, притащи, плиз сюда ноут с нормальным экраном, чтоб все видели!
Когда папа Миша выполнил просьбу, она покопалась немного в настройках, и вывела на экран картинку: обложка книги, на которой были нарисованы цветы, ветки с листьями, птицы. Посередине красовалась витиеватая надпись: «Анна Малиновская. Стихотворения»
– Это как, тёщенька? – недоумённо протянул Миша. – Вы ещё и поэт… То есть, поэтесса… Вот это поворот!
– Да это я так… Меня Дашуля затеребила. Я ведь в молодости баловалась этим делом, стихами-то, нашла тетрадку недавно, стала перечитывать, а она увидала, и давай меня уговаривать: «Иди, мол, на литературный сайт, да выложи, да пообщайся»… Ну вот, и уговорила…
– Бабуля – талант! – уверенно сказала Дашка, – она мне вначале только одно своё старое стихотворение показала, про закат, помнишь, ба?
– Как не помнить, – вздохнула бабушка, – я тогда грамоту за него получила, ещё от комитета комсомола, в разделе пейзажной лирики.
– Прочитай его, ба! Пусть послушают! Ну, пожалуйста!
– Ладно, сейчас, дай вот с мыслями собраться. – она помолчала немного, а потом стала негромко читать, без лишнего пафоса, но и не бубня монотонно:
Степь пронзая копьями златыми,
Вспыхнувшими в свечах ковыля,
Солнце заходящее остынет,
Чтоб с утра ждала его земля.
Лишь на дальнем крае небосклона,
Среди алых предзакатных туч,
Словно грусть прощального поклона
Промелькнёт его последний луч.
Но на небе будут ещё долго
Солнечные призраки играть,
И луча последнего осколки
В лужах на дороге догорать…
– Извините, если что, это в 1975-м написано, не обессудьте…
– Я это стихо приметила, и себе в телефон переписала. – продолжала Даша, – Потом зарегалась на поэтическом сайте, и тайком туда поместила. И вы знаете, его заметили, стали отзывы писать, целую дискуссию развели. Я бабуле показала, она в шоке была. Ну, я её и заставила опять взяться за дело! Нашла ей всякие учебные программы по стихосложению, заставила зарегаться на этом сайте, и от себя уже писать!
– Вот и увлеклась на старости лет, – смущённо улыбнулась Анна Алексеевна.
– Вы знаете, мама, – задумчиво сказал Миша, – я от поэзии очень далёк, но что-то в ваших стихах есть, я прямо увидел этот луч, горящий в лужах, алые тучи… Нет, это сильно… А кто издал книгу?
– Мы сами, – ответила Даша, – сейчас это просто. Я обложку нарисовала, стихи набрала как положено, там программа сама верстает, вот и получилась книжка. А теперь, па, нам нужна твоя помощь.
– Моя? – удивился Михаил.
– Ага, твоя. Издательство книжку собрало, в электронном виде её выставило. Теперь надо продвигать её в сетях, заказывать тираж, печатать, ставить автографы и распространять!
– Не, милая, – замахал руками Михаил, – сама этим занимайся, у меня времени нет!
– Па, ты не понял! Я сама и займусь, ты только финансово поддержи!
– А, это можно! И даже нужно, – успокоился папа Миша. – Я теперь буду меценат! И на всех афишах будут писать: Стихи читает поэтесса Анна Малиновская. Спонсор программы – Михаил Бессонов».
– Продюсер – Дарья Бессонова! – уверенно добавила Даша.
– «Стояла в уголке и умилялась – Виктория Бессонова!» – мама Вика тоже не хотела оставаться в стороне.
И все они облегчённо рассмеялись такому благополучному решению проблемы!
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев
