Беспокойство может прийти. Утром проснешься, а оно дежурит у кровати, будто, прости Господи, сиделка. Пока лежишь и смотришь на потолок, вроде даже немного радостно на душе. Стоит ноги на пол опустить, и оно – беспокойство – тут как тут.
Пока завтрак разогреваешь, мысль крутится в голове, что надо за молоком сходить. Кто-то, может, и рассмеется. А между тем – беспокойство.
Думаешь – после утренней каши в магазин отправиться. Но вдруг оказалось – в кране нет горячей воды. Значит, надо разогреть. А на это время уходит.
Повернулась неловко – чашка с остатками черного кофе выпала из рук и разбилась. Осколки и брызги по всей кухне. Начала собирать. Влажной тряпкой с раствором осторожно снимать коричневые пятна с обоев. А беспокойство растет, как гриб.
И уже вовсе не из-за молока. А само собой. Без причины.
Ну, все же хорошо! Нет повода для тревог. Всё на месте. А душа ноет и ноет.
Ладно, пора за молоком. Вышла из дома. Навстречу соседка. Говорит, что старушку, которой сто три года исполнилось, пожилые дети сдали в дом престарелых. Вынуждены были. Потому что бабушка разум потеряла. И агрессия.
Эта новость добила. Пришла домой, полстакана успокоительных выпила. Казалось, тебе-то что? Бывают ситуации, выше которых не прыгнешь. И у жизни есть свои трагические стороны. Всё так, но успокоиться нельзя. Тревога не позволяет. И капли бессильны.
На себя же невольно переносишь. Потому что тебе ведь тоже немало годков. Конечно, не сто три. Но все-таки.
Кое-как отвлеклась от старушки, которую увезли. Открыла новостную ленту. А там политик какой-то сказал, что пенсионерам по пятнадцать тысяч в декабре дадут.
Три часа интернет гоняла - информацию искала. Даже глаза заболели от экрана. Ничего не нашла. И на душе новое беспокойство: неужели обманули? И денег президент не даст? Распсиховалась, - собрать себя нельзя. Мозг включила: тебе-то что? От голода не помираешь. На паперть копейку просить не пойдешь. Чего тревожишься? Даст деньги или не даст, что изменится? Богаче не будешь, и беднее тоже.
Всё так: мозг убедительно уговаривает спокойно жить, а беспокойство нутро высасывает. Ничего с собой не поделаешь.
А еще просто так душа почему-то болит. Без видимой причины. Думала-думала, почему? Наверное, от безделья. Загнала лень в угол. Начала делать мелкую домашнюю работу. На немного забылась. Села отдохнуть – снова – беспокойство. Хоть волком вой.
Двоим по телефону позвонила. Болтала по полчаса. Разную ерунду собрала – чтобы отвлечься. Трубку положила, а тревога уже рядом. Она на минутку отходила куда-то. И вернулась.
Оделась, бродила по улице. Думала, может, небольшую бутылочку взять – на вечер. Это чтобы себя в кучку собрать. Но стыдно стало. Слабость непростительная. Распускать себя нельзя. Разум должен быть, разум!
У дочери сидела часа два. Видела, что она раздражена. Потому что накануне бессонница была. На работе проблемы.
Понимала, что у дочери настроение не то: задень словом – и ссора. Но сидела. Тупо сидела. Молчала и сидела.
Кое-как вышла. Шла по улице, пыталась медитировать. То есть прогнать надоевшую тревогу прочь. Затем раз десять прочитала про себя «Отче наш». А все равно – тревога. Сосет и сосет душу. Сил нет.
Вошла в свой двор. Вспомнила про столетнюю бабушку - еще хуже стало.
Видит, мужчина вывел погулять мелкую карликовую собачонку с маленькой озлобленной мордочкой. На летучую мышь немного похожа. Собачонка дрожит, глазки испуганные в разные стороны.
Вдруг появился толстый красивый кот. У него из ушей самоуважение выплескивается. Важно, с достоинством зашагал по дорожке. Собачонка залаяла, как бешеная. Даже с визгом – очень неприятным. И натянула поводок. Это она решила кота обругать.
А он на нее не посмотрел. Нарочно остановился, выгнул спину, потянулся сладко-сладко и дальше – по дорожке.
А собачонка чуть в обморок от злости не упала. Хозяин ее на руки взял. Наверное, приступа сердечного испугался. Вдруг собачка окочурится?
Странное дело! Кот всем своим видом мигом беспокойство прогнал. Такой штиль в душе установился, что любо-дорого. Всё прошло.
Учиться у животных надо – мудрости. А не задирать нос от гордости, мол, человек я!
Какой-то умный человек сказал, что свобода – это свобода от беспокойства. Наверное, так оно и есть.
