В отделении патологии беременных был аншлаг – палаты были забиты под завязку, заведующая отделением громко ругалась по телефону с кем-то из поликлинического отделения.
- Ну не могу я ее принять, у меня мест нет!
В это время на пост подошла бледная Симочка и нервно проговорила:
- У меня, кажется, воды отошли…
Срок у Симочки был 37 недель, и рожать ей было рановато, но судьба распорядилась иначе. Заодно и эту горемычную можно разместить, подумала заведующая и сказала:
- Ладно, давай ее сюда, у меня тут одна рожать собралась.
И потом уже резко бросила постовой медсестре:
- Ну а ты что стоишь, переводи ее в родовое отделение.
Через два часа Симочка со всеми своими нехитрыми пожитками перебралась на второй этаж, а на ее место, в палату номер девять, заселили новенькую.
Палата номер девять была дружной, хотя девушки были абсолютно разные.
У Алины был второй брак и второй ребенок. Первый был слабенький и постоянно болел, виной чему, по ее мнению, было кесарево. В больницу она устроилась за деньги к главному светилу родильного отделения, который обещал ей естественные роды. Целыми днями Алина щебетала с мужем и сыном по телефону, ела привезенные ими пельмешки из термоса и считала дни до родов.
Ольгу направили сюда из области. Муж у нее был первый, беременность – четвертая. Три первые закончились выкидышами, и эта, четвертая, была самой перспективной. Мужа Оля увела у соседки Галки, которая и наложила на нее порчу, по ее мнению. Анализы Ольги пестрели самыми разными инфекциями, а врач плотно поджимала губки, когда Оля в очередной раз говорила, что она все уже пролечила, врут ваши анализы.
Сара носила близнецов, один из которых подавлял другого. Перед сном она отчитывала старшего и велела делиться с братом. Она была похожа на школьницу, и кроме живота, были видны только ее огромные глаза. Сара все время хотела есть, но муж у нее был не такой заботливый, как у Алины, так что ела она только больничную кашу и булки из киоска.
Когда в палату вошла бледная девушка с заплаканным лицом, веселое щебетание будущих мамочек сразу смолкло. Животик у девушки был небольшой, срок примерно, как и у Ольги. Она молча разложила вещи в тумбочке и легла на кровать, отвернувшись к стене. В палате запахло бедой. Вскоре пришла медсестра и поставила новенькой капельницу. Оказалось, ее зовут Наташа. Девушки попытались было познакомиться с соседкой, но та отвечала односложно, как бы давая понять – общаться она не хочет.
Потом пришла врач, и начала говорить что-то странное, типа «может оно и к лучшему», «ты же сама все понимаешь». Наташа, почему-то, злилась, и говорила, что с таким настроем она здесь не останется и поедет в другую больницу. Врач ушла, поджав губки, точно так же, когда Оля отказывалась принимать антибиотики.
Ночью Наташа плакала. Сначала все молчали, а потом Оля сказала:
- Да не слушай ты эту гусыню, знаешь, сколько она мне всего наговорила! А я порчу вот только сняла, у потомственной знахарки, и она мне сказала, что все будет хорошо, мальчик родится здоровый. Хочешь, я и тебе ее контакты дам?
- Да ну тебя со свой знахаркой, - прервала ее Алина. – Наташ, тут в родильном сама знаешь кто, он такой волшебник! Давай я его попрошу, он проконсультирует тебя, честное слово, не пожалеешь.
Одна Сара молчала и прислушивалась к пинкам маленьких пяточек – как там младший, почему опять притих?
Наташа ничего не ответила, но плакать перестала.
Утром она подошла к Алине и спросила:
- Ты правда про врача говорила?
- Правда! – обрадовалась Алина. – Я ему сейчас позвоню.
Алина взяла телефон и вышла из палаты. Через пять минут она вернулась и радостно сообщила:
- Он ждет тебя сегодня в три тридцать, кабинет двадцать шесть на втором этаже.
Глаза Наташи удивленно округлились, смутная тень улыбки появилась на ее лице.
- Спасибо тебе, - тихо сказала Наташа.
От врача она вернулась изрядно повеселевшая – щеки слегка порозовели, в глазах появился блеск.
- Ну как? – спросила Алина с нетерпением.
- А мне ты его не предлагала, - надулась Ольга.
Одна Сара молчала и гладила живот, успокаивая разбушевавшихся мальчишек.
- Первый врач, который сказал мне рожать, - ответила Наташа.
Все уставились на нее, понимая, что за этими словами стоит какая-то тайна. Наташа вздохнула и призналась:
- У моего сына синдром Дауна.
Алина охнула, всплеснув руками, Сара вжала голову, словно пытаясь спрятаться от услышанного. Одна Ольга, ничего не знавшая об этом, просто сказала:
- Да подумаешь, что бы они там понимали. У меня вообще шесть пальцев на ногах было, когда я родилась. Не веришь? – она выставила вперед свою ногу и начала тыкать в мизинец. – Во смотри, тут шрам, это мне их в детстве удалили. И ничего, живая.
Наташа рассмеялась, и, хотя из ее глаз покатились слезы, смех был настоящий, легкий и звенящий. Свой выбор она уже давно сделала, но получив поддержку от совсем посторонних людей, она впервые с того самого дня, как получила результаты анализа, смогла дышать полной грудью.
Другие мои рассказы:
