Я ещё успела порадоваться проявленному блестящему уму — мобильник моего пленника был раздавлен в труху ещё до того, как я закинула его тело в багажник. Пускай теперь ищут своё убогое сокровище и гадают, что же так сильно глушит сигнал, им нипочём не узнать в разлетевшийся по дороге горстке пластиковых крошек бывший телефонный аппарат.
начало рассказа: "С ней что-то не так"... (назад)
Увы, осознание образовавшегося тупика и недальновидности поступка оглушило раньше, чем через десять минут сомнительного триумфа. Тишинский долго не протянет без воды — человеческие организмы слишком хрупкие и слишком зависимые от своих потребностей. Придётся кормить и поить его. Возможно, лечить… Меня передёрнуло.
Неужели я должна ещё и заботиться о нём? Это уже ни в какие ворота.
Внезапно мне пришла в голову столь простая мысль, что я не заметила, как пулей вылетела из разрушенного здания столовой. Профессор твердил про необходимость поддерживать жизнь этого никчемного существа — но каким образом она будет связана со мной или любым другим вампиром, если его никто из наших не кусал? Это не может так работать. Он мог свалиться с лестницы вчера или сегодня, мог сунуть железку в розетку или что там делают люди, называя это несчастным случаем.
А если я развернусь и уйду, стану ли я причиной его голода, жажды и… Превращения? Чушь. Невозможно. Нет.
Как я могла не расспросить об этом более подробно? Я достала телефон и выбрала Жору, нетерпеливо прислушиваясь к длинным гудкам. Через долгую минуту он ответил, и голос профессора выдал лёгкое раздражение:
— Яна? — мне не понравился тон, но я подавила неуместное огорчение.
— У меня к тебе срочный вопрос насчёт этого мальчика, Тишинского.
— Что за вопрос?
— Ты не мог бы подробнее описать механизм…
Он грубо прервал меня.
— Яна, я не буду обсуждать это по телефону.
— Где ты? Я приеду, — за час-другой сбежать Тишинский не сможет, так что можно ненадолго оставить караул. Профессор молчал ещё целую минуту, а потом сухо выдал:
— Приезжай ко мне домой. Мою машину можешь оставить там, где взяла.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Я уже почти решила обратиться к кому-нибудь другому, но всё равно прикатила к дому на Котельнической. Перспектива обращаться за помощью к той мелкой древней ведьме привлекала ещё меньше, чем мириться с перепадами Жориного настроения, да я и не знала больше никого.
Консьержка вытаращилась на меня и от возмущения пошла красными пятнами, но я ловко просочилась в каморку с пыльными фикусами и приложилась к её шее. Она громко сглотнула и уставилась в журнал, лежащий перед ней, а я испарилась прежде, чем кто-либо мог заметить подвох.
Профессор отпер дверь и прошествовал в глубь квартиры, даже не взглянув на меня, и враждебно протянул:
— Ну, чему обязан?
— Хочу знать, как конкретно люди превращаются в вампиров.
— Я уже говорил.
— Но что, если он просто… Сиганёт в окно? Съест что-то не то?
— Тогда всё в порядке.
Я шумно втянула воздух, расправивший обычно пустые лёгкие.
— То есть я могу подстроить это?
Короткий кивок и снова это недовольное выражение.
— Главное — не осушить его досуха. А ты всё ещё не потеряла интерес к человеческим забавам? Это уже становится неприличным.
— Да мне плевать, что тебе кажется приличным.
Из спальни по-кошачьи грациозно выплыла вампирша Аня в красивом коктейльном платье и еле заметно оскалилась:
— Да у тебя тут проходной двор. Шляется кто попало.
Я передумала оставлять ему ключи от машины, но на этот раз он перехватил мою кисть на ручке двери и шепнул:
— Нет уж, детка. Теперь я за рулём.
И вышел за мной, не обращая внимания на фырканье оставшейся позади Ани.
— Куда едем? — он завёл двигатель и выжидающе наклонил голову.
Похоже, названное место не слишком его удивило, хотя он и не стал ничего комментировать, меня же устроило, что я смогу разом покончить с источником большинства переживаний, аж руки зачесались. И если профессор желает побыть при этом водителем — мне не жалко.
Ещё у хлипкого забора, отделяющего заброшенную территорию, я почуяла беду. Профессор скользнул по мне взглядом и нахмурился. Здание зияло пустотой — ни одного признака живого человека внутри. Я безнадёжно раскидала хлам над заваленным люком, но уже знала, что Тишинского там нет.
