Признаюсь, от мыслей ударившегося в мгновенную панику Тишинского некоторое время я испытывала злорадное удовлетворение. Он с большим трудом удержался от того, чтобы не взвыть во всё горло, когда спустя невыносимо крохотный миг обнаружил себя не в раздражающей и тягостной безопасности рядом с отцом, а в тесноте багажника незнакомой машины и со связанными кистями рук — и я невольно отметила, что трусом его точно не назовёшь, потому что он слишком быстро справился с подступающим страхом. Конечно, он не имел ни единого шанса разобрать в получившемся вихре перемещений, кто именно проделал этот фокус, но даже не сомневался, что это была я.
начало рассказа: "С ней что-то не так"... (назад)
«Она что-то хочет от меня, иначе точно прикончила бы на месте. Разузнать поподробнее и использовать. Я не упущу ни единого шанса».
Порыв взять ситуацию в свои руки осуществился почти вопреки моей воле — вряд ли я по-настоящему контролировала свои действия и радость утихла, едва лишь я осознала, что случилось. И куда его теперь? Запереть покрепче и стеречь? Допустим, но где?
Тишинский лихорадочно думал, куда же я везу его, а я машинально просматривала его версии, как вдруг заинтересовалась одной из них — какой-то заброшенный подвал или шахта на территории бывшего завода? Это могло бы подойти.
— Что за место с шахтой? Это где, в Москве? — постаралась говорить мягче, чтобы не напугать до состояния ступора, но зря старалась. Услышав мой голос, он разозлился и я практически ощутила, как щёлкнуло в его голове.
«Она. Читает. Мысли».
Досаду за собственную небрежность трудно было стерпеть, но вот в чём прелесть — люди не могут сдерживать свои мысли, как бы им ни хотелось. Тишинский очень любезно вспомнил, как исследовал старый завод в поисках укромного места для развлечений — чудовищные картинки опалили мозг и я с огромным усилием заблокировала мутные потоки непонятной мне природы.
Никто не знал про скрытое от посторонних глаз место, спрятанное под развалами старой фабричной столовой. Случайные ночные жители в поисках крова обходили стороной здание с проваливающимися полами и так и не выяснили, какие заманчивые и пустые помещения крылись буквально неподалёку.
Приободрившийся Тишинский заёрзал, когда я распахнула дверцу багажника и хмуро уставилась на него, припарковавшись у самого края промышленной зоны, а потом поволокла вглубь, как кулёк с конфетами.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Может быть, ты наконец скажешь, чего тебе надо? — он потянул затёкшие руки и рухнул на землю, когда я отпустила его плечо. — А то становится скучновато от твоих преследований, куда ни сунусь, всюду ты.
— Мне ничего не надо, — даже говорить без ярости оказалось непросто.
— Кое-что надо. Твоя сестра и каждый день её никчемной жизни. Как хорошо, если она проведёт их все без меня… Признай, задел тебя за живое, а? Тебе меня не остановить.
Я сузила глаза и порвала путы, мешающие ему нормально стоять, но он не бросился бежать, а распрямился и насмешливо кивнул. Желание вдоволь поохотиться на него в коридорах под нами неожиданно стало настолько притягательным, что я с болью в горле почувствовала, как чудесно будет наконец загнать его в тёмный угол и насладиться победой. Нет, нельзя.
Спуск в туннель и правда сильно завален — куски штукатурки вперемешку с другим мусором создавали иллюзию, что здесь обвалилась стена, хотя на деле с той стороны завала между стеной и дырой в полу достаточно места для открытия люка.
Тишинский прекрасно понимал, что может не вернуться отсюда, но спокойно полез вниз и крикнул из темноты:
— Не могу дождаться, когда ты спустишься, детка.
— А я и не собираюсь, — ответила скорее себе и вернула на место крышку от люка, подперев сверху огромным обломком штукатурки. Прислушалась к волнам свежей паники и постучала по крышке каблуком, представляя, как в кромешной тьме на его лицо оседает пыль. Зрелище получалось занятное и я устроилась в оконном проёме, уже предвкушая, как проведу ближайшие часы.
