Рассказ о самых злачных местах столицы, куда и днём-то было зайти опасно. Такие районы располагались не только на окраинах, но и в самом центре города
Хитровка — легенда столичного криминала
Этот район считался самым опасным местом Москвы. Удивительно, но своей скверной репутацией Хитровка обязана Наполеону. С XVII до начала XIX века этот район считался вполне респектабельным. Здесь селились состоятельные люди: русская знать, купцы и иностранцы. Их дома сгорели в московском пожаре 1812 года.
Через 12 лет, в 1822-м, генерал-майор Николай Хитрово́ выкупил владения погорельцев на аукционе. Под его руководством остатки построек были снесены, местность расчищена и выровнена. На ней Хитрово́ обустроил площадь и торговые ряды с подворьем для торговцев мясом и овощами.
После смерти генерал-майора площадь торговых рядов была увеличена, а на Хитровской площади открыли биржу труда и выстроили ночлежные дома. Это сыграло роковую роль для всего района. Царь подарил крестьянам волю, и многие выдвинулись в столицу на заработки. Людей было много, а работы — мало. Искать заработок можно было месяцами. Жили приезжие в двух-трёхэтажных бараках-ночлежках. Пищу принимали здесь же: в дешёвых кабаках и трактирах, окружавших площадь. Особенно следует отметить говорящие названия последних: «Сибирь», «Каторга», «Пересыльный» и тому подобные.
По оценкам знатока тогдашней Москвы, писателя Владимира Гиляровского, в трущобах и ночлежках Хитровки нашли приют около 10 тысяч человек. Площадь превратилась в самый криминогенный район города. Беглые каторжане, воришки, скупщики краденого — кого здесь только не было. А ещё на Хитровке располагалась благотворительная общественная столовая, где бесплатно кормили неимущих. Она притягивала нищих, попрошаек и пьяниц не только со всей Москвы и окрестностей, но даже из соседних губерний.
Обстановочка на Хитровке была такая, что даже столичные городовые боялись туда наведываться. Из-за какой-нибудь мелочи могли убить средь бела дня. Что уж говорить о том, что творилось там ночью. «В лабиринте коридоров и переходов, на кривых полуразрушенных лестницах, ведущих в ночлежки всех этажей, не было никакого освещения. Свой дорогу найдет, а чужому незачем сюда соваться!» — писал Гиляровский.
Впрочем, атмосфера Хитровки и окрестностей частенько привлекала жадных до творческих экспериментов представителей русской интеллигенции. Например, в 1902 году Станиславский и Немирович-Данченко, дабы лучше понять бытовые особенности городского дна, частенько ходили по кабакам и ночлежкам. Приносили с собой водку, закуску и ужинали за одним столом с деклассированными элементами. Незабываемый опыт, полученный на Хитровке, театральные деятели использовали для постановки пьесы «На дне» Максима Горького.
После Октябрьской революции 1917 года злополучный район сам себя уничтожил. Для начала жители бараков разорили хозяев ночлежек, перестав платить за приют. Затем, пользуясь полным безвластием, строения и трущобы попросту разобрали на дрова и сожгли, чтобы согреться холодными зимами. В 1920 году было принято решение снести Хитров рынок и окружающие постройки. За три года новая власть полностью перестроила район. От былой Хитровки ничего не осталось.
Марьина Роща. Здесь пацаны попроще
В конце ХIX века Марьина Роща, считавшаяся когда-то любимым для москвичей местом для строительства дач, превратилась в фабричную окраину Москвы. Леса были вырублены, проведена железная дорога. На освободившемся месте возвели несколько производственных зданий: чулочную фабрику, дроболитейный завод, литографический цех, завод по производству насосов и рыбные склады.
Чтобы обеспечить рабочих этих производств жильём, всю Марьину Рощу застроили одно- и двухэтажными бараками — простыми деревянными домами без водопровода и каких-либо удобств, поделёнными на маленькие комнатушки.
За пятнадцать лет население района выросло в четыре раза: с примерно 10 тысяч в 1897 году до 40 тысяч в 1912-м. К этому времени район приобрёл дурную славу. Вместе с рабочими густонаселённые бараки облюбовали жулики всех мастей: воры, карманники, грабители и скупщики краденого, не брезгующие даже краденными у извозчиков конями. Здесь без проблем можно было раздобыть наркотики, оружие, поддельные документы и купюры.
Среди москвичей и гостей столицы Марьина Роща считалась опаснейшим местом, где средь бела дня шпанята могли достать ножи и угрозой отобрать у случайно сюда попавшего прохожего кошелёк. Расположенные рядом два кладбища — Лазаревское и чумное Миусское — добавляли мрачности и без того невесёлому антуражу района.
Власти пытались улучшить Марьину Рощу как могли. Её вечно раскисшие улицы замостили брусчаткой, провели водопровод и канализацию. На благо всех людей были построены храм иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» и синематограф «Ампир». Всё было тщетно: приличные люди без крайней нужды не то что селиться в нём, даже просто заходить в этот район боялись. В лабиринте из старых узких улочек и городовые-то были редкими гостями. Если уж полиции и требовалось войти в район, то только командой из 10–15 человек.
Октябрьская революция мало что изменила в жизни Марьиной Рощи. Бандитский сброд со всей страны ехал в богатую столицу и пополнял контингент местных «малин». Воры знали, что стоит им добежать до ограды Лазаревского кладбища, и вот оно — спасение. Милиционеры за этой границей не решались преследовать злоумышленников, как и их дореволюционные коллеги.
В 30-е годы кладбище ликвидировали. На его месте открыли детский парк. Вот только притоны никуда не делись. Не зря братья Вайнеры в своём романе «Эра милосердия», по которому позже был снят легендарный фильм «Место встречи изменить нельзя», почти все действия книги поместили в район Марьиной Рощи. Бандиты из «Чёрной кошки» прячут награбленное на задних дворах Рижского вокзала, сотрудники МУРа устраивают засаду на «хазе» у Верки-модистки, а банду арестовывают в подвале продмага на Трифоновской улице.
С началом Великой Отечественной войны уголовный контингент района пополнился дезертирами и вернувшимися из штрафбатов урками. Каждую неделю сотрудники НКВД ликвидировали в Марьиной Роще по две-три банды, но на их месте появлялись новые. У милиции не хватало рук, район окончательно погрузился в криминальный мрак.
И только после победы над фашистами МУР смог ликвидировать преступный очаг, расположенный рядом с центром столицы. Милиция метр за метром прочёсывала каждый дом в Марьиной Роще. Бандиты пытались сопротивляться, но правоохранители были лучше организованы. К тому же многие милиционеры имели опыт уличных боёв, полученный на войне. Однако окончательно зачистить «малины» и притоны в Марьиной Роще удалось лишь к 1955-м году. К тому же времени злополучные бараки снесли, район полностью перепланировали и застроили хрущёвками.
К началу 70-х годов о бандитском прошлом района остались только мрачные воспоминания.
Трубная площадь. «Крым», «Ад» и «Треисподняя»
В середине XIX века на Трубной площади, что расположена между Цветным бульваром и Трубной улицей, открыли заведение под названием «Крым». Этот трактир обустроили в трёхэтажном доме Внукова. Место быстро завоевало популярность среди лихого люда Москвы. Здесь собирались купцы и аферисты, шулеры, игроки и лудоманы, ну и сопутствующая шушера: карманники и проститутки.
«Крым» считался злачным местом, хотя и весёлым: круглые сутки оттуда доносились крики, смех и шум венгерского хора, а вот из расположенного в подземелье под ним трактира с говорящим названием «Ад» не было слышно ни звука. У этого заведения не было ни подъезда, ни вывески. Вход располагался ниже уровня земли в цоколе здания.
«Глубоко в земле, подо всем домом между Грачевкой и Цветным бульваром, сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия преступный мир, стекавшийся из притонов Грачёвки, переулков Цветного бульвара…» — так описывает «Ад» Гиляровский.
Постоянная ругань, крики, драки до смерти, окровавленные лица — вот повседневная обыденность кабацкой жизни в «Аду». Посетители отмечали ошеломляющее зловоние, наполнявшее воздух в трактире, — вонь человеческих тел перемешивалась с запахом перегара и дымом от дешёвой махорки.
Хозяина заведения, как и положено, звали Сатаной. Вот только его самого никто никогда не видел. В трактире распоряжались двое вышибал и буфетчик. Первые славились на всю столицу своими размерами, свирепостью и силой мышц. Они же скупали краденое.
Даже после возникновения в Москве сыскной полиции городовые в «Ад» заходили редко, да и то — чтобы пощекотать нервы да взять бутылку водки навынос. Оставаться там надолго, кого-то искать или арестовывать не рисковали. Пара десятков посетителей могли убить чужака и за неосторожно брошенный взгляд. Полицейский или нет — им было абсолютно неважно.
Самое интересное, что в «Аду» было ещё одно заведение — «Треисподняя», расположенное в отдельном зале подвала и состоящее из маленьких разделённых перегородками каморок: «адских кузниц» и «чёртовых мельниц». Попасть туда могли лишь хорошо знакомые с самим Сатаной и его подручными. В «Треисподней» было тихо: внутри играли на большие деньги, делили награбленное и планировали преступления. Пьяниц там не жаловали, а однажды зайдя внутрь, вполне можно было исчезнуть навсегда. В подвал открывались выходы в многочисленные подземелья, по которым можно было уйти в соседние здания и канализационный коллектор.
Именно в «адских кузницах» студенты из кружка ишутинцев готовили нападение на царя Александра II. Свою боевую группу цареубийцы, недолго думая, так и назвали — «Ад». Покушение не удалось — пуля террориста Владимира Каракозова в государя не попала. Ишутинцев быстро переловили. Стрелявшего повесили, остальных отправили на каторгу.
После покушения полиция взялась за «Ад» всерьёз. Печально знаменитый трактир закрыли. Вскоре после этого весь дом Внукова выкупила купчиха Прасковья Кононова. В подвале обустроили магазин стройматериалов.
«Сценарий, по которому эти районы превратились в злачные места под властью криминальных элементов, везде один и тот же. В определённый момент количество преступников, сконцентрированных в пределах нескольких кварталов, переросло некий критический уровень, после которого правоохранители уже не могли навести порядок, — объясняет адвокат по уголовным делам правового центра «Человек и Закон» Александр Спиричев. — Столичные власти допустили, что тысячи преступников стали компактно проживать в одном районе. И получили проблему с численным преимуществом. Всех городских жандармов было меньше, чем бандитов, живущих в бараках Хитровки или Марьиной Рощи. Нельзя сотней победить тысячу. Вот и опасались городовые этих мест, стараясь вообще туда не соваться. А там, где нет полиции, нет и власти».
