Когда я училась на 5 курсе института, у нас была преподавательница по практической психологии. Женщина очень умная, с огромным опытом работы в психологическом консультировании. Лекции у нее всегда проходили на "ура", и мы часто оставались после пар поговорить с ней обо всем, что нам интересно.
И на наш любой вопрос у нее всегда был ответ. Нас восхищал ее ум и умение ловко находить ответы.
И вот однажды мы у нее спросили: "Екатерина Сергеевна, были в Вашей практике случаи, когда вы не знали, как себя вести, или не знали, как работать с клиентом?". Мы думали, она задумается, а она мгновенно ответила: "Был один случай. Столько лет прошло с тех пор, а он мне покоя не дает. Стыдно за свое поведение до сих пор".
Мы, конечно, умоляли ее рассказать, и вот что она нам сказала.
Далее - рассказ от имени преподавательницы:
"Было это много лет тому назад. Я тогда была чуть старше вас, только закончила институт и родила первого сына. Он родился чуток недоношенным, и каждый год до 6 лет нас клали на обследование в неврологию. Потом все диагнозы сняли, но такая профилактика была у нас 6 лет подряд. И вот, однажды мы опять ложимся в неврологию. Как обычно, сразу со всеми мамочками познакомились, каждый день дети наши играли в коридоре, а мы разговаривали о своем.
И появилась скоро там одна мама с ребенком. Она - в возрасте, с длинными седыми волосами, и ее сын - мальчик с тяжелой инвалидностью на огромном инвалидном кресле. Она никогда ни с кем не разговаривала, не выходила из своей палаты, еду им туда же приносили.
Один раз мы стоим около процедурного, чтобы анализы сдать, и она с сыном недалеко стоит. Мы с другими мамами обо всем разговариваем, и тут я возьми и скажи, что я - психолог. Тут же посыпались вопросы о своих детях: как учить, как кормить, как воспитывать и т.д. Поговорили мы, разошлись.
Вечером того же дня, уже перед самым отбоем, к нам в палату крадется та самая женщина, у которой сын-инвалид. Мой Степан уже спал, мы одни с ним тогда лежали в палате.
Зашла она и спрашивает, можно ли поговорить со мной. Я говорю: "Конечно, можно". Больше я ничего не сказала. Она сама начала:
"Я родила Ваню уже поздно, мне 46 уже было. Первый ребенок. Врачи говорили, что отклонения будут, а получилось наоборот! Родился прекрасный мальчик, абсолютно здоровый! Когда меня выписывали, все врачи нас провожали - чудо для нашего городка! Так все хорошо у нас с Ванечкой было! Он так хорошо развивался! И вот ему исполнилось 8 месяцев. Ко мне приехала подруга и привезла ему в подарок мягкую игрушку - обычную курочку. Ванечка так обрадовался! Я взяла эту курицу, проверила всю, крылья, клюв, ноги подергала - как чувствовала, что проверять надо. Даже постирала ее, а потом только отдала сыну...
В общем, сидим мы с ним дома, он на кровати играет в эту курицу, а я на кухню побежала на минуту. Слышу, он кашлять начал. Как слюной подавился. Я бегом к нему, и не пойму ничего. Сидит испуганный, рот открыт. Смотрю, а у этой ч*ртовой курицы глаза нет!!!! Я - дура, в рот ему и полезла сразу. А он стал закрывать рот, я схватила его за головку, и давай силой ротик открывать. И смотрю, он глотать начал. Он проглотил, и я тут рот ему открыла. Как в замедленном кадре - вижу, как куриные глаза проваливаются в горло сына. В секунду все произошло. Я его скорей переворачивать, по спине стучать - бесполезно. Сипит и хрипит, но дышит. А потом я додумалась ему рвоту вызвать. Засунула пальцы ему в рот, а он сопротивляется... в общем, он задыхаться начал. Я его трясу, бесполезно.
Обезумела я тогда. Хватаю его и бегу на улицу, в чем была - в фартуке, в тапках. Бегу и ору: "Спасите ребенка, он умирает!" Куда бежала, не знаю. А Ваня уже таким тяжелым стал, бледным, аж синим, и не хрипел уже почти. Я тогда по автомобильной дороге бежала. И вдруг скорая нам на встречу...
Шесть часов я умирала вместе с ним около реанимации. Его спасли, но сказали, что почти все центы в мозге умерли. Слишком долго он был без кислорода. Я волосы рвала на себе, вены хотела себе перегрызть прям там, а хирург тогда меня обнял и сказал: "Не вините себя, такое случается иногда. Несчастный случай". Вот так с Ванечкой теперь и живем. Ваня не видит, почти не слышит, почти не двигается, не знаю, как он дышит сам. Это прям удивительно. И я про это никогда ни с кем не говорила, все 9 лет в себе держала, а тут вас услышала, и захотела рассказать".
И смотрит эта мама на меня, а я, как последняя дура, сижу реву, а у самой в голове - ничего из психологии, только одна позорная мысль: "Слава Богу, что это не со мной!!!"
- А что было потом? - прошептали мы с девчонками, ревя всей компанией.
- А ничего не было потом. Она на меня смотрела, а я ревела и не могла остановиться. Ни слова ей тогда не могла сказать. Вот такой крутой я была психолог. Она меня приобняла и ушла со словами: "Не плачьте, это - мой крест, не ваш". Больше мы с ней не разговаривали, и нас с сыном скоро выписали. В день выписки я спросила у медсестры, где эта мама с сыном на коляске, давно ее не видно. Та ответила, что мальчику стало хуже, и его перевели в реанимацию. "Там все плохо" - совсем тихо добавила медсестра... Вот так бывает, девчонки... Стыдно мне за себя до сих пор, а сделать уже ничего не могу...".
Мой канал ✨🌹
