- Сегодня снова прекрасный день в нашей Империи! – радио включилось по будильнику и стало рассказывать о том, как в нашей стране все чудесно.
Я с трудом открыл глаза. Вставать не хотелось. Снова придется выходить на улицу и натягивать на себя радостную маску. А мне совсем не хочется радоваться.
Вчера пропал Андрюха. Недавно он признался, что не улыбался несколько секунд на улице. Получил сообщение по мобильнику, что его мать умерла. И вот вчера его место за станком уже было занято кем-то другим, словно Андрея никогда не существовало.
Я попытался позвонить ему вечером, но номер оказался недействителен. Они забрали его, я в этом уверен.
Поднимаюсь с кровати. В светлой квартире пусто и даже как-то холодно, хотя батареи работают. Бреду в ванну умываться. Из зеркала на меня смотрит усталый взъерошенный мужчина с синяками под глазами, легкой щетиной и помятым после сна лицом. Но уже через час я выхожу на улицу с улыбкой на гладковыбритом лице и прилизанными волосами.
Аккуратно вливаюсь в строй людей в серых комбинезонах – это работники цехов. Приветствую своих коллег кивком. Они отвечают мне так же. Мы стройным шагом направляемся к большому белому зданию, на котором висит огромный плакат нашего сияющего улыбкой императора.
Справа и слева от нас в разных направлениях расходятся другие шеренги в цветных комбинезонах. Зеленые – работники в сфере сельского хозяйства. Желтые работают с едой. Красные – медики.
В черных одеждах – полицейские. Патрулируют город на соблюдение правил. Им помогают дроны. Кружат над нашими головами, выхватывают из толпы лица. И только попробуй не шагать улыбаясь на работу или с работы. Исчезнешь, как Андрюха.
Мы подходим ближе к цеху.
- У нас в Империи все хорошо! Вам незачем грустить! Улыбайтесь! – плакат на доме оживает и улыбается еще шире, показывая большой палец.
- Улыбка залог счастья! – хором отвечаем мы на приветствие и растягиваем губы до такой степени, что начинает сводить скулы. И тоже показываем большой палец. – Слава императору!
На входе стоят турникеты. Они нужны не для того, чтобы не пустить чужих на территорию, а только чтобы подсчитать нас. Рабов, которые изо дня в день выходят на работу, скалясь, как идиоты.
Я еще помню время, когда этого абсурда не было. Но каждый год вводились новые и новые ограничения. Наши свободы все сильнее ущемляли. И теперь мы не имеем права грустить. У нас забрали все, даже чувства.
Прикладываю руку с татуировкой qr-кода к сканеру. Тот радостно мигает зеленым и пропускает меня на территорию цеха. Мы создаем детали для дронов, которые потом же нас и сдадут правительству, если что-то сделаем не так.
Разговаривать можно, но только пока мы не встанем за станки. Почему детали не изготавливают машины? Почему процесс не автоматизирован? Чтобы у всех людей была работа. Лет десять назад Империя решила отказаться от большинства процессов автоматизации и привлечь больше людей.
Я уже несколько лет не видел бездомных. Возможно, их просто убрали так же, как Андрюху.
- Привет, - говорю я своему коллеге Максу, который работает справой стороны.
- Привет, - откликается он. – Как ночь провел?
- Прекрасно, - улыбаюсь я. – А ты?
Даже если бы я всю ночь ворочался без сна, или видел кошмары, я бы все равно соврал, что все отлично. Верить нельзя никому. Один раз скажешь что-то не то, и пропадешь.
- Получил доступ «С», - блаженно улыбается Макс.
- Поздравляю!
Доступ «С» это разрешение на соитие с женщиной. Империи важно знать кто с кем спит.
Есть несколько доступов для отношений с противоположным полом. «З» - знакомство, без него нельзя даже подойти к понравившейся девушке. «О» - отношения. «С» - следующий уровень. Дальше только «Я» - ячейка общества, когда-то давно называлась семьей.
Все допуски после «З» можно получить только запросив их обоюдно. И мужчине и женщине. Правительство подумает и либо даст согласие, либо нет. Здесь уж как повезет.
Мы встаем за станки и замолкаем. Я продолжаю улыбаться и автоматически делать свою работу, а сам думаю о том, что ни в одной ячейке общества нет детей.
Все рожденные дети живут закрытых интернатах где-то в лесах, далеко от городов, чтобы никто кроме специально обученных людей-нянек не слышал их крики и плач. Ведь в нашем государстве никто не должен плакать.
До пятнадцати лет они не имеют права выйти в свет. Без умения скрывать свои чувства здесь делать нечего.
***
- Сегодня снова прекрасный день в нашей Империи! – звучит радио, и я опять, как и вчера, открываю глаза. – Наши ученые разработали эффективный метод удаления грусти! Вакцина от грусти уже протестирована на добровольцах-заключенных. Все счастливы и сегодня уже готовы выйти работать на благо Империи! Улыбайтесь!
***
Рабочий день вновь окончен. И мы уже не такими стройными рядами, как с утра, но по-прежнему улыбаясь, выходим на улицу.
И тут я вижу ее. Она медик. В красном костюме, стоит над упавшим садоводом.
- Все будет хорошо, - улыбаясь, говорит девушка и вкалывает что-то мужчине. До этого он был в сознании, но сейчас его теряет и обмякает как тряпичная кукла.
После работы можно не ходить строем. Многие заходят в магазины за продуктами или позволяют себе заглянуть в кафе. А я подхожу к девушке. У нее на груди бирка с именем. Анна.
- Что случилось? Нужна ли помощь? – спрашиваю я, не переставая улыбаться, как идиот.
- Споткнулся. Все хорошо. Помощь не нужна. Моя бригада сейчас его заберет, - девушка улыбается в ответ.
Прибегают два крепких парня в красных одеждах с носилками, перекладывают на них тело, и уносят его в машину. Лицо садовника кажется мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, где его видел.
***
Мне понравилась эта девушка, и я намерен получить доступ «З». Вбиваю свои данные, нахожу ее в списках и получаю разрешение. Это значит, что девушка свободна.
***
Империя сама назначает место и время, где мы можем встретиться, чтобы поговорить. Вечер пятницы. Кафе. У нас есть два часа. По истечению этих двух часов мы либо запрашиваем доступ «О» и продолжаем беседу, либо расходимся по домам. Доступ можно будет получить позже, есть время все обдумать.
Мы беседуем, мило общаемся и по прошествии двух часов я понимаю, что Анна мне очень нравится. Предлагаю взять доступ «О», но она отказывается.
- Это очень большой шаг, я бы хотела обдумать это ночью, - говорит она.
- Конечно, это твой выбор, - говорю я, улыбаясь.
Не знаю, как можно здесь узнавать людей, когда мы все говорим почти одно и тоже. Обсуждаем радостные новости о вакцинах от грусти и радуемся за нашу Империю. Попробуй, скажи что-то не то, и тебе конец.
***
Ночью мне не спится. Я лежу и смотрю в потолок. Через два часа после отбоя голосовой ассистент Галя решает меня поучить.
- Игнат, если вы сейчас не уснете, то завтра будете плохо выполнять свою работу. Это повредит нашей Империи. Я могу выдать вам снотворное, если хотите.
- Спасибо, Галя. Не хочу.
Если бы мы жили в старые время до сотворения Империи, то я мог бы сейчас полночи смотреть телевизор. Но они теперь большая редкость. Только огромные экраны на домах, для сообщения важных новостей.
Сегодня вот утром, например, повторяли то, что я уже слышал по радио. Вакцина от грусти. И несколько фотографий заключенных, которые решили стать добровольцами.
И тут меня как громом поразило. Вот, где я видел лицо того садовника. Утром в новостях! Это ему сделали прививку. Получается, с ним что-то случилось в тот же день, как он уходил с работы?
***
Новый день. Тот заключенный не идет у меня из головы.
Я слепо движусь в потоке других работников. Подхожу к своему станку и слева замечаю Андрюху. Тот улыбается и смотрит куда-то невидящим взглядом.
Мы уже за станками, поэтому я не могу с ним заговорить. Поворачиваю голову в его сторону, пытаясь поймать взгляд, но Андрей сосредоточенно занят работой.
- Перерыв! Радуйтесь и улыбайтесь! – объявляет механический голос. И я наконец-то могу поговорить с Андреем.
Мы выходим из цеха и идем к столовой.
- Андрюха, привет! Как ты? Где пропадал? – спрашиваю я весело, а сам сжимаю его плечо, показывая, что волновался.
- Привет, - улыбается, бросает взгляд на мой бейдж и добавляет. – Игнат. У меня все прекрасно! Ездил отдыхать. За город.
Он дружески хлопает меня по плечу и уходит брать поднос для еды. В животе что-то неприятно сжимается. Это не тот Андрюха, которого я знал. Возможно, стоит поговорить с ним после работы? Сейчас слишком много глаз.
***
- Пойдем, выпьем чего-нибудь? – предлагаю я Андрею, нагнав его после рабочего дня.
- Нет, спасибо, - улыбается он.
- Как ты пережил смерть матери? – я вновь пытаюсь разговорить друга.
- Отлично. Она была уже старой. Ей так лучше будет, - откликается он, продолжая скалить зубы.
Ни один мускул на его лице не дрогнул при ответе.
Это не Андрей.
Кто-то истерично закричал. Я увидел дронов, забирающих какого-то мужчину. Он кричал, что глаза заслезились от кашля. Но они тащили его волоком к одному из постов полицейских.
- Я веселый! Я радостный! Посмотрите на мое лицо! Я улыбаюсь! – кричал он, истерично скалясь в жуткой улыбке.
И тут меня словно перемкнуло. Я посмотрел на то, что творится вокруг и понял, что надо что-то менять. Нельзя подчиняться такому строю. Что будет дальше? Что еще у нас заберут?
Они уже начали забирать наш разум. Андрей и другие заключенные тому подтверждение. Прививка от горя. Смешно.
***
Я снова не спал всю ночь.
- Я включила чайник. Советую выпить больше кофе, вы снова не спали всю ночь. Это опасно для вашего здоровья и здоровья других граждан. Набираю номер врача.
- Галя, отмена! – рявкаю я.
Помощник замолкает. Гудки, раздающиеся по всей квартире, прекращаются.
В спешке одеваюсь. Сегодня мне не до еды или кофе. Делаю глоток воды, чтобы во рту не было так сухо от паники, и выхожу на улицу.
Приходится влиться в свой строй, чтобы никто ничего не заподозрил. Я знаю, что сегодня мой последний день. Завтра для меня не наступит. Но мне нечего терять. Если бы у меня были отношения, друзья или ячейка общества, то я бы еще подумал. Но не осталось никого, кто мог бы задержать меня здесь.
Да и если я не начну это, люди продолжат действовать, как послушное стадо.
Полдня я работаю как обычно, хотя внутри все кипит при взгляде на спокойного Андрея. На ходячий труп Андрея, если быть точным. Или зомбированного друга. Я не знаю, как действует то, что ему вкололи, но уверен, что полностью подчиняет воле императора.
Раздается звонок на обед. И я с грохотом сбрасываю все электронные платы, что только что выпаял.
Запрыгиваю на свой стол.
- Люди! Одумайтесь! Почему мы продолжаем им подчиняться?! Почему должны скрывать, что нам грустно или больно?! У него недавно умерла мать, - я показываю на Андрея, но тот продолжает улыбаться. – Почему он не может оплакать ее? Почему мы должны как овцы делать все, что нам говорят? Поднимемся все, и никто не сможет противостоять большой толпе! Нельзя так больше жить!
И тут что-то больно врезается мне в ногу, потом в спину. Удар током. Я падаю на пол.
- Разойтись! – рявкает один из медиков, неожиданно появившийся в конце цеха. – Вы не видите? Человеку плохо! Отойдите!
Они все толпятся вокруг меня, я понимаю, что кто-то в меня выстрелил шоковыми пулями. Они обездвиживают.
К моему уху наклоняется Андрей, который до этого продолжал стоять как глупый робот. И вдруг начинает быстро-быстро шептать.
- Я должен был тебе рассказать. Меня забрала не Империя, а сопротивление. Все это время я просто играл. Игнат, черт тебя подери, не мог чуть-чуть подождать с этим глупым бунтом!? Теперь тебе конец.
Затем Андрей встает, продолжая улыбаться.
- Он дышит, все хорошо, - говорит он медику.
Тот благодарно кивает. Садится около меня, осматривает и вкалывает что-то в руку. Перед глазами все темнеет, и я проваливаюсь в забытье.
***
- Доброе утро, Игнат! Хорошо ли тебе спалось? – голос Гали.
На душе спокойствие. Мне хочется только улыбаться. Как хорошо. Вдох, выдох. Я так рад.
Встаю с кровати. Смотрю в зеркало. Там отражается счастливый человек.
Как же хорошо!
Скоро на работу!
Вставать в шеренгу, и чеканя шаг двигаться в сторону цеха. Воздух сегодня удивительно чистый.
- Улыбка залог счастья! Слава императору! – с воодушевлением восклицаю я, проходя мимо огромного плаката с правителем.
- Игнат, ты как? – спрашивает Андрей.
- Чудесно! Я так рад жить в нашей империи! Улыбайся!
- Улыбайся, - как-то не слишком радостно отвечает он.
