Они встретились в женской консультации. Ирина вышла из кабинета врача и… встретилась с Ольгиным взглядом. Ольга и сейчас помнит, какая отчаянная тревога метнулась в Ирининых глазах… Она ладонями прикрыла чуть округлившийся живот, а глаз не опустила… и, кроме тревоги, Ольга рассмотрела в Иркиных глазах надежду… Поняла: Ирина надеется, что она, Ольга, скажет сейчас какие-то слова… что станут для Иришки камнем с души… А Ольга чуть улыбнулась, – дала понять, что Ира не ошиблась в своих догадках… Ирина сделала шаг в сторону… потом повернулась и почти побежала к выходу…
Ольга проплакала целую ночь, – соседка по комнате в общежитии уехала домой, можно было не сдерживаться… не объяснять, не рассказывать… Там, в поликлинике, так хотелось быть высокомерной и уверенной! Так хотелось, чтобы Ирка всё поняла!.. А теперь вспоминала, как она прикрыла ладошками живот… Вспоминала свою девчоночью обиду, когда в седьмом классе Валерка Торопов принёс жёлтые степные тюльпаны – для Ирки Заречной… Девчонки посматривали на Ольку Фомичёву с откровенным любопытством… Оля тогда почти справилась со своей обидой, – во всяком случае, слёз её никто не увидел… правда, Валерка на секунду задержал взгляд на её лице, когда она вернулась в класс… И перед выпускным вечером она с лёгкостью сказала, что они с Валеркой не будут танцевать вместе… и снова подружки с любопытством смотрели на неё… и никто не догадывался, что Ольке Фомичёвой снится, как они с Валеркой танцуют в первой паре прощальный школьный вальс…
А потом она ждала Валерку из армии… Как она ждала его!.. Как надеялась, что всё может измениться, и Валерка вернётся совсем другим… повзрослевшим. А в редкие встречи с Ириной Заречной у неё получалось вежливо-равнодушно интересоваться, как там… солдат служит… Через раз – и хватало же сил: через раз… – передавала привет… А когда на Валеркиной и Ирининой свадьбе у неё в руках вдруг оказался невестин букет… вместо обычной в таких случаях радости и надежды, что примета сбудется… и скоро она сама будет невестой, у неё сердце оборвалось… и в глазах потемнело… И с неумолимой ясностью пришло понимание: она никогда не будет Валеркиной женой…Невозможно быть его женой, раз в руках у неё невестин букет, такой красивый букет его невесты… Ольга незаметно ушла со свадьбы, – еле отделалась от ухаживаний Мишки Гаранина. И уже тогда, – в какой-то неясной, туманно-призрачной мольбе, – просила: Господи!.. Если бы у меня… был от него ребёнок!..
А когда стало ясно, что… сбылось, Ольга испугалась… Не того, что не справится сама… просто какая-то яркая до боли молния вдруг озарила её сознание: надо, чтобы он был рядом. Все девять месяцев, – чтобы он был рядом… И они с Иркой – не школьницы…
Несколько раз Ольга совсем уж решалась подойти к Ирке и сказать… так и сказать: я беременна от твоего мужа… я тоже беременна от Валерия!
А умоляющий Иринин взгляд просил не произносить этих слов… И уже четырнадцатый год Ольга уверена: в случившемся с Ириной в ту ночь на «Перевальной» виновата она… Потому что она совсем не передумала… и всё равно собиралась сказать Ирине, что тоже беременна… от Валерки.
Потом, конечно, наступило счастье, – когда родилась Наташа, доченька, такая желанная… вымоленная… Но у Валерки рос мальчишка, сын, и он был так похож на Ирину… И Ольгино счастье с годами становилось всё более горьким. Она то мысленно просила Валерия – ну, догадайся же ты!!!.. то пугалась этих мыслей: если он догадается о Наташе… то догадается и о том, почему Ирина тогда спустилась в забой…
А годы шли… и сегодня дочка призналась, что, кажется, влюблена в Валерия Павловича Торопова… Как ни горьки были с трудом сдерживаемые слёзы, Ольга всё же улыбнулась про себя: а это… у тебя, Натуля… наследственное, – любить его… Ты же моя дочь!.. Но любишь ты, скорее всего, этого мальчишку… Артёма Торопова… а мальчишка обижает тебя… и любит другую девочку – так случается… А ты, моя маленькая, решила, что влюбилась в его отца… это потому, что он – его отец. И… твой… И… где мне взять слова, чтобы обо всём тебе рассказать…
Повернулась к дочери. Почти спокойно сказала:
- Наташенька, это бывает. Мне тоже… нравились мужчины, которые намного старше меня… Ещё в институте, на первом курсе… профессор один…
- Неет, мамочка… – будто не слова… а лишь дыхание дочкино, страшно горькое: – Я боюсь за него… когда горноспасательные машины едут мимо школы… я так боюсь за него! Мне плакать хочется… А Тёмка смотрит, – насмешливо так… и я боюсь плакать…
Ольга тоже еле скрыла слёзы:
- Маленькая моя!.. Валерий… Павлович – опытный горноспасатель… и с ним ничего не случится, я знаю…
Хотела сказать: ничего не случится… потому что ему ещё надо узнать о тебе… но пожалела и так растревоженное, изболевшееся дочкино сердечко…
А ночью Наташа прошлёпала босыми ногами, забралась к ней под одеяло… и расплакалась:
- Мам!.. Я слышала, – проехали машины… горноспасательные машины… Так быстро мчались!..
Ольга тоже слышала… просто не успела до конца проснуться. И тут же раздался звонок… Ольге, машинисту подъёма, следовало срочно прибыть на рабочее место. Наташа всхлипывала:
- Сейчас ещё страшнее, чем днём… Днём, в школе… хоть Тёмка смотрит!
Было страшно, – не потому что ночь… Было страшно – как всегда… Недавно на «Перевальной» заработала новая лава. Из-за высокой температуры пласта и пород работы в лаве были затруднены. А ещё – высокое содержание метана… И глубина – около тысячи метров…
Месяц назад здесь уже случился выброс угля и газа. Но сработала автоматика газовой защиты – взрыва не произошло… а десять шахтёров отравились угарным газом… А сейчас под завалами оставались семьдесят шахтёров.
Горноспасатели работали на участке, а Ольга слышала Наташин горький шёпот-дыхание: я так боюсь за него!..
К утру подняли семерых погибших шахтёров и двоих горноспасателей… Мужики, не сговариваясь, потянулись к «Шахтёрской зорьке»… Официантка Дашенька Нестерова разлила по стаканам водку, порезала хлеб, огурцы. Пили много и – молча… Сергей Ефимов хотел увести кума домой… но Валерка так двинул плечом, что Серёга еле устоял на ногах… И вот он всегда так, Валерка… командир. Пьёт, а… трезвый… Но Ефимов пожалел кума: лучше бы… пьяный в драбадан был… как все. Полегчало бы, – хоть на час-другой…
В «Зорьке» Валерий просидел до вечера – один… На примолкший посёлок надвигалась безотрадная ночь, а ночь несла за собой… немыслимо тяжёлый день… а сил не было… и мужиков не вернуть…
Торопов поднял голову… Ольга?.. Ох, ты ж…гибкая какая… как тринадцать лет назад… И походка – такая же лёгкая… хоть на смене почти сутки была… Ооолькаа! Ох, ты ж… какая… И… больно как…
Валерий догнал Ольгу. Она знала, что он идёт за ней… замедлила шаги… Валерий тронул её за плечо, глухо сказал:
- В степь… идём…
Зашептал в невысказанной боли:
- Диимка!.. и… Андрюха…
Дошли почти до старого террикона… Пахла влажная степная трава, и этот запах был сильнее запаха угольной пыли.
Валерий в каком-то облегчении, – что, наконец, они так далеко от посёлка, – упал лицом в траву. Плечи его изредка вздрагивали, но, когда он повернулся к Ольге, она поразилась: глаза его были совершенно сухими. Ольга подумала так же, как Ефимов: лучше бы…
А Валерий приподнялся на локте, обнял Ольгину талию, на секунду замер: какая же ты!.. Притянул к себе:
- Да ладно!.. Ну, чего ты…
Ольга ждала грубых, несдержанных ласк… И заранее прощала его, даже хотела, чтобы он в этой своей грубости хоть ненадолго забылся… что Димки и Андрея… не стало прошлой безжалостной ночью… а он с ними начинал работать в горноспасательном взводе… Раз не пьян… и глаза совсем сухие, пусть вот так… в её покорности, забудется хоть на миг… А его нежность была ошеломительной…и – почти по-мальчишески застенчивой…
Возвращались за полночь. Он накинул на Ольгу свою куртку… и не отпускал, прижимал Олю к себе… так и шли. Уже в посёлке она остановилась, положила ему на плечи ладони, глаза подняла:
- Валер… поговорить бы…нам…
А он сухо перебил:
- Не сейчас. – Кивнул: – Я в часть…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
