У Лувра - новый директор! Первой женщиной на этом ответственном посту с 1 сентября станет Лоранс де Кар, экс-президент Музея Орсэ и Оранжери.
У нас по этому поводу есть прекрасная цитата из книги Сурии Садековой «Записки куратора о людях, собаках и тайных страстях мира искусства» (есть ли вообще событие из мира искусства, о котором не могла бы рассказать Сурия Садекова?! – это риторический вопрос).
Картину Гюстава Курбе «Обнаженная с собакой» я опубликовала в рубрике СобачкаВоскресная в день назначения Лоранс де Кар новым президентом-директором Музея Орсе. Сначала мне хотелось рассказать о том, с каким нетерпением ждали ее назначения и о талантливом, сложном, противоречивом ее предшественнике Ги Кожевале.
Постепенно рамки рассказа все расширялись и расширялись, в итоге получились портреты директоров одного из самых молодых французских музеев. Орсе совсем недавно отпраздновал сорокалетие и за менее чем полувековую историю его возглавляли чрезвычайно разные люди, каждый из которых ярчайшая индивидуальность и, безусловно, уже исторический персонаж.
Эта глава оказалась попыткой рассказать, как личность влияет на образ институции, еще раз затронуть тему непохожести обществ западного и российского.
Когда я только приехала в Париж и открывала абсолютно новый для меня мир с его неведомыми устоями и традициями, в первое время не переставала удивляться, что, когда заходила речь о любой публичной личности, том или ином деятеле культуры или политики, представление всегда начиналось с его корней, истории семьи, происхождении, что давало совершенно иное видение каждого персонажа.
Безликий функционер сразу обретал индивидуальные черты, перед нами представала Личность. Кто-то пробивал свою дорогу сам, кто-то опирался на помощь родителей, чье-то мировоззрение было сформировано семейными традициями, а кто-то категорично от них отказывался.
Воспитанным Советским Союзом это было непривычно. Россия на протяжении десятилетий убивала личность, подменяя «я» на «мы» или «они», память о предках тщательно уничтожалась, происхождение (если оно не соответствовало «линии партии») следовало скрывать, династийность приветствовалась исключительно в рабочей среде. Коммунистическая идеология уничтожала прошлое каждого человека, уничтожала личность, а часто лишала самоидентификации. Это банальности для любого, прожившего в Советском Союзе даже совсем короткий период, но так я пытаюсь объяснить свои ощущения от нового мира. В моей семье был настоящий культ истории, тем важнее для меня эта часть западной и особенно французской жизни.
Франция, как и мы, прошла через множество революций и потрясений. В результате исторических пертурбаций в стране смикшированы левые и правые, аристократы и буржуазия, революционеры и консерваторы, но к какому бы социальному слою ни принадлежал француз, приверженность традициям, доходящая до глубокого консерватизма, и безграничное свободолюбие — основа основ этого общества.
Музей Орсе представляет в своем роде Францию в миниатюре. Каждый из директоров типично нетипичный представитель Франции. Все, кто возглавлял или возглавляет музей, обязательно связаны с искусством XIX века, а любовь к веку XIX — тоже совершенно особая часть французской истории. На протяжении почти всего XX века полагали, что искусство XIX века — бедный родственник искусства XVIII века, его вторичность всячески подчеркивалась (счастливым исключением были лишь авангардные течения). Возрождение интереса к этой эпохе — показатель определенных интеллектуальных настроений. Так, веком раньше французское общество возвращалось к пониманию искусства XVIII века. Именно поэтому мне захотелось рассказать очень разные истории разных людей, которые возвращают нам это искусство, дают глубинное понимание и помогают найти новые смыслы.
Орсе — музей, которого, как это ни странно, не должно было быть. Республиканская Франция заложила своеобразную традицию: каждый президент оставляет о себе ту или иную память, чаще всего в виде музея. Так появились Национальный музей современного искусства, более известный как Центр Жоржа Помпиду, музей на набережной Бранли, недавно получивший имя Жака Ширака. Франсуа Миттеран увековечил память о себе постройкой здания оперы на площади Бастилии и возведением пирамиды Лувра. Музей Орсе удивительным образом выпал из цепочки «музей — президент». Он создавался при трех президентах, и это не было инициативой, исходящей сверху.
К Всемирной выставке 1900 года Париж преобразился, было построено множество прекрасных зданий, многие из которых по сей день являются достопримечательностями города. Здание вокзала Орсе — одно из них. Однако еще до начала Второй мировой войны стало очевидным, что иметь вокзал в самом центре города очень непрактично. Начались дебаты о его судьбе, их прервала война. Затем много лет спустя после войны они возобновились, зазвучав острее. Вносили предложения и по сносу, и по его реконструкции. Решено было здание сохранить. Хранители Лувра, напротив которого располагался вокзал, предложили использовать его как один из департаментов музея, так как, несмотря на огромные площади, Лувру отчаянно не доставало места. Государственные мужи инициативу поддержали, но их мысль пошла гораздо дальше — учредить совершенно новый музей.
В 1973 году президент Жорж Помпиду постановил организовать в здании бывшего вокзала музей. Изначально планировалось, что он будет посвящен искусству второй половины XIX века, но затем следующий президент Валери Жискар дʼЭстен выступил с еще более радикальным пожеланием перевести из Лувра все искусство, созданное после 1830 года. Новая институция получила название Музея искусств XIX века. В 1977 году по указу президента начались работы по его формированию, в них принимала участие огромная команда: архитекторы, хранители, историки искусства, и среди них два будущих директора — Франсуаза Кашен и Анри Луаретт.
Музей Орсе, если можно так сказать, сформировала Лоранс де Кар. Она принимала решение о выборе профессии в момент, когда открылся музей, пришла сюда сначала на практику, а по окончании учебы поступила на работу под начало Анри Луаретта, он стал для нее не просто первым директором, скорее наставником, старшим товарищем. Постепенно Лоранс выросла в авторитетного специалиста по творчеству Гюстава Курбе. В 2007 году, в эпоху Сержа Лемуана, выступила в роли куратора крупнейшей за последние десятилетия ретроспективы этого художника.
Лоранс де Кар происходит из старинной аристократической семьи, корни ее рода прослеживаются с XIII века. Дочь журналиста и писателя Жана де Кара и внучка романиста Ги де Кара. Отец и дед были яркими представителями французского интеллектуального бомонда, каждый — безусловный трендсеттер своего времени. Жан де Кар — биограф многих королевских домов, например, совсем недавно издал биографию Елизаветы II, писал о Сисси — Елизавете Австрийской, Людовике Баварском... Дед Лоранс — автор, как шутили, «вокзальных романов», которые обычно пользуются успехом в книжных при вокзалах, их покупают в дорогу.
Примечательно — во время Второй мировой войны Ги де Кар предоставил семейный замок для того, чтобы укрыть в нем произведения искусства из Лувра. Но прославился он не столько своей литературной деятельностью, сколько светской активностью — его имя фигурирует во многих историях, связанных с Ивом Сен-Лораном и Карлом Лагерфельдом.
Искусство — неотъемлемая часть повседневной жизни европейской аристократии, и кажется очевидным, что Лоранс де Кар выбрала своей профессией историю искусства, однако, по ее словам, это была единственная возможность избежать факультета права. В одном из интервью она даже признавалась, что в молодости не была большой поклонницей походов по музеям, что не помешало ей стать искусствоведом, закончить престижную школу Лувра и Национальный институт наследия, занять один из важнейших постов в музейной иерархии.
С приходом Лоранс де Кар в Орсе вернулось классическое течение научной жизни. Один из ее друзей, нынешний директор парижского Музея декоративно-прикладного искусства, назвал ее «чистейшим продуктом французского музейного мира».
Лоранс де Кар не революционер, она служитель искусства, но в самом современном понимании. Вместе с ней музей пытается вернуться к академическим традициям, к музейным традициям. Но это не значит, что он становится скучным, он скорее работает в глубину, нежели на «вау»-эффект. Ее кандидатуру президент Франции предпочел остальным претендентам во многом потому, что в программе по развитию музея, которую представила Лоранс де Кар, одним из главных пунктов значилась открытость музея, сотрудничество с международным музейным сообществом, линия Анри Луаретта, которую он планомерно проводил во времена своего пребывания и на посту директора Орсе и Лувра.
#лувр #париж #франция #великиемузеимира #музей
