Издательство СЛОВО/SLOVO

Зима в русской живописи — не просто время года, а особое состояние мира. Это тишина и ожидание, труд и праздник, суровость и свет, спрятанный под снегом. Русские художники XIX — начала XX века снова и снова обращались к зимнему пейзажу, находя в нём пространство для размышлений о природе, человеке и течении времени. Зима на их картинах предстает во всём многообразии художественных языков и интонаций — от почти монохромной созерцательности до декоративной яркости и театральности. Для одних мастеров...

Новый год — это редкий момент, когда хочется подарить не просто вещь, а эмоции: проявить внимание, чувство вкуса, показать ценность времени, проведённого с удовольствием. Хорошая книга, выбранная специально для одариваемого, всегда будет жестом вдумчивым и по-настоящему личным. Особенно если это издание высокого качества — с продуманным содержанием, переплетам и бумагой премиум качества, яркими иллюстрациями мировых шедевров искусства, к которым хочется возвращаться, и текстами, которые остаются с тобой надолго...

«Ах, почему тебя не было с нами! <…> Мы видели совершенно красный виноградник — красный, как красное вино. Издали он казался желтым, над ним — зеленое небо, вокруг — фиолетовая после дождя земля, кое-где над ней — желтые отблески заката», — написал Винсент брату, вернувшись с прогулки с приехавшим к нему в Арль Гогеном. На следующий день, 29 октября 1888 года, он начал картину, через две недели закончил и весной отправил с очередной партией в Париж, попросив Тео непременно натянуть холст на подрамник...

Музыканты Средних веков стремились узнать тайны «музыкальной материи»: безвестные творцы григорианского хорала открыли секреты мелодической текучести, связности, проникли в самую суть мелодического начала; трубадуры исследовали возможности ритма, пытались внести в неуловимо текущее время черты упорядоченности, периодичности. Над первичными основами Божьего мира размышляли также философы-схоласты, которые жили в разных странах Западной Европы в XI–XIII веках. Всякое рассуждение начинается с установления...

Франсуа Милле был кумиром Винсента Ван Гога. «Здесь была распродажа рисунков Милле. <…> Когда я вошел в зал отеля Друо… меня охватило примерно такое чувство: сними башмаки с ног своих, ибо место, где ты стоишь, — святая земля», — написал восторженный Винсент брату Тео в 1876 году. Тогда же, увидев картины Милле в галерее Дюран-Рюэля, он соблазнился и купил три гравюры, исполненные с Анжелюса, по франку за штуку. В начале 1880-х Ван Гог стал копировать его картины. Знакомый одолжил ему биографию Милле...

Умберто Эко, один из самых ярких интеллектуалов XX века — медиевист, семиотик, философ, писатель и внимательный читатель, владел личной библиотекой из 50 тысяч книг. Он говорил, что книги нужны ему не только для чтения. Прочитанные книги становятся прошлым, пережитым опытом. Но в то же время они служат инструментом мышления и поиска новых идей. Даже сегодня, в эпоху интернета и искусственного интеллекта, книга остаётся самым авторитетным источником знания и сильным стимулом для интеллектуальных размышлений...

Почти у каждого человека есть секреты — что-то, что он скрывает или не особенно афиширует. А иногда просто никто не обращает внимания на его откровения, особенно если речь идёт о писателе, который рассказывает о себе, о событиях своей жизни через призму мыслей и чувств лирического героя или вымышленных персонажей. «Белые пятна» обнаружились и в официальной биографии Валентина Катаева, моего дедушки. Например, чем он занимался в годы Гражданской войны, когда в его родном городе Одессе власть менялась раз десять? Загадка...

Американская парижанка Мэри Кассат (1844–1926), уехавшая от состоятельных родителей ради занятий искусством, добилась невозможного: участвовала в выставках вместе с импрессионистами, освоила сложную технику пастели не хуже Эдгара Дега. Ее работы продавали Поль Дюран-Рюэль и Амбруаз Воллар, и мадмуазель заработала столько, что смогла купить старинный замок Château de Beaufresne неподалеку от Парижа. Одинокая, если не брать в расчет множества племянников и племянниц, так и не познавшая личного счастья:...

Санкт-Петербург — настоящий город-музей, где история и искусство переплетаются на каждом шагу. Среди множества музеев Санкт-Петербурга особенно выделяются два выдающихся: Государственный Эрмитаж и Русский музей. Каждый из них предлагает уникальное путешествие по миру искусства и истории, позволяя ощутить величие культурного наследия. Эрмитаж — это город внутри города. На протяжении нескольких веков здесь собиралась одна из богатейших коллекций мирового искусства. В каждом зале — маленькая вселенная: от величавых Тициана и Рембрандта до эмоционального Караваджо и поэтичного Джорджоне...

Все это Воллару рассказал Сезанн, вот уже который месяц работавший над его портретом в своей парижской мастерской на улице Эжесип-Моро. Воллар был совершенно измотан двумя ежедневными сеансами позирования (в итоге число их дошло до 100). Сезанн же днем по обыкновению отправлялся в Лувр, где рисовал античные статуи или писал акварелью на пленэре, утверждая, что это помогает ему хорошо видеть на следующий день. И так продолжалось неделями. «Надо бы пойти посмотреть на работы Делакруа из коллекции Шоке, которые выставят на торги», — как-то сказал он сидевшему на шатком табурете Воллару...

Валентин Катаев — мой дедушка. Почти двадцать шесть лет я прожила рядом с самым близким и надёжным другом. Юмор, а не назидания и всяческие запреты и наказания помогали ему легко справиться с моими детскими капризами, подростковыми протестами или юношеской категоричностью. Вообще в нашей семье сложились теплые, доверительные и вместе с тем шутливо-ироничные отношения. Скорее всего, такой стиль общения перекочевал в наш дом из юности самого дедушки — из 1920-х годов, когда молодые талантливые одесские поэты Валентин Катаев и Юрий Олеша приехали покорять Москву...

Кому же досталась коллекция, распроданная в 1899 году на аукционе, оставшемся в истории как «Аукцион вдовы Шоке»? Да, считай, никому. Детей у супругов не было, единственная дочь умерла в младенчестве. Окажись коллекция в руках разбирающихся в искусстве, те не стали бы в одночасье все пускать с молотка. Но коллекция досталась грузчику в Руане, носильщику на рынке в Париже, портовому рабочему в Гавре, горничной и консьержке. В итоге набралось 11 родственников, из которых никто тетку Мари в глаза не видел...