Они встречались уже не первый год. И каждый раз начинали с традиционной процедуры сбрасывания своих забот в общий котел.
Это было похоже на приготовление экзотического фруктового салата: осторожно смешивалось кислое и острое, воздушное и тяжёлое. Завершали плотной пеной глубоких душевных переживаний.
Этим вот блюдом и лакомились они в течение двух-трёх часов в одном из дешёвеньких кафе Монмартра.
Их первое знакомство было столь же необыкновенным, как и эта долгая чистая дружба. Он заметил её сразу. Уж слишком не вязались эти кричаще-рыжие волосы с поникшей спиной и вздрагивающими плечами. Он молча подошел, обнял, и неожиданно для себя, поцеловал заплаканное лицо. Девушка подняла глаза, в которых застыла непробиваемая скорбь.
— Ты кто?
— А ты?
Это были единственные слова, которыми они обменялись в тот вечер. Да и зачем нужны слова, когда весь мир в этот миг был соткан из одних эмоций.
Он заказал два кофе, и предложил ей сигарету. Девушка затянулась и опять ушла в своё горе. Он сидел напротив неё, пытаясь запомнить её и понять. После кофе он обнял и увел её в ночь. Париж как всегда не спал.
Они бродили по расцвеченным огнями улицам. Остановившись у дешёвенькой гостиницы, она поблагодарила его и ушла.
Случай свел их в том же кафе в начале лета.
— Как дела?
— А твои?
Они с улыбкой и нескрываемым интересом разглядывали друг друга. По сравнению с предыдущей встречей девушка выглядела значительно лучше. Её же воспоминания о спутнике были расплывчатыми, и она знакомилась с его обликом впервые.
Да, это был её тип. Тонкие нервные пальцы и долгий взгляд пронзительно карих глаз. Хорош, но без конфетной красоты. И главное, в нём была какая-то загадка, чувство, что знают они друг друга от и до.
— Я так и не запомнил, как тебя зовут, — аккуратно начал он разговор.
— Мари.
— Чудесно. Меня Даниэль. Вот и познакомились.
Как оказалось, оба имели похожие заботы и оба были свободны как птицы. Во всяком случае, на момент встречи.
— Мари, ты ведь не парижанка?
— Да, я с Юга, но захотелось оторваться подальше от родителей и семьи.
— Слишком докучают?
— Я бы не сказала, много беспокоятся. Этим изводят и себя и меня. А так, видимся изредка. Я им звоню.
— У меня тоже самое, оторвался от своих едва исполнилось шестнадцать. Теперь отец даже гордится. Раньше они мне деньги высылали, теперь я сам имею возможность помогать старикам.
— А сколько тебе?
— Двадцать пять.
— Чудесный возраст!
— Да и ты тоже не старушка!
— Для женщины двадцать пять это уже слишком много.
— Брось!
Он засмеялся и нагнулся, чтобы чмокнуть её в щеку.
— Я серьёзно.
— Не сочти меня за зануду, но я очень тебя прошу, расскажи, что тогда произошло… Я уверен, это надо и тебе и мне.
Она внимательно на него посмотрела.
— Хорошо, если это поможет нам обоим понять друг друга.
Она в двух словах рассказала довольно-таки банальную историю.
—… Я чувствовала себя почти невестой… Оказалось… он не только женат, его дети, постоянные клиенты в моём ателье. В тот день они первый раз зашли вместе, и она мне представила своего… мужа.
— Он что, единственный мужик в Париже?
— Ты будешь смеяться, я думала, что да.
— Извини за наглость, но чем всё закончилось?
— Мы расстались… Я даже не думала, что могу… Я была уверена, что влюблена в него… Мне казалось, что впервые в жизни я встретила стоящего человека.
— А теперь?
— Пережила… Меня передёргивает, когда вспоминаю его удивлённый взгляд в ателье. Знаешь, большей идиоткой я не чувствовала себя никогда!
— Мелочи! Если бы ты знала, в каком виде был тогда твой макияж?! Сегодня ты выглядишь куда милее!
— Какой же ты тип! Всё-таки. Как меня угораздило с тобой встретиться!
Они дурачились и шутили до позднего вечера.
— Пошли к тебе, — вдруг заблестели его глаза.
— Зачем портить такой вечер?
— Наоборот, я кое-что придумал.
- Буду рада общению в Телеграм-канале
