С мужчинами
Махараджи часто беседовал с мужчинами-преданными о женщинах.
Посредством множества противоречивых заявлений он, казалось,
передавал нам учение, отмеченное особой тонкостью.
Один из вселенских вопросов, которые он задавал мне ни с того ни с
сего, был таков: «Что такое женщина?»
Христос и Хануман рассматривали всех женщин как
матерей. для постижения Бога вам нужно достичь понимания
Матери.
Махараджи так комментировал строительство школы для девочек:
«Дайте образование девочкам, и они дадут образование обществу».
С другой стороны, он говорил:
Смотрите на всех женщин как на матерей.
Служите им как своей матери. Когда весь мир
рассматривается как мать, эго устраняется.
Чистая женщина лучше, чем сто йогов. Женщины более
открыты для любви к Богу.
Необходимо соблюдать брахмачарью (безбрачие), но этого
можно достичь и живя с одной женщиной. Чистая сати (жена)
может приблизить вас к Богу в одно мгновение.
В то же время он говорил и следующее:
Женщины и золото — это камни преткновения на пути к
Богу.
Женщина — это змея. Вы не должны даже прикасаться к
ней.
Наверное, это был тот случай, о котором говорится: «Когда туфли
не жмут...»
Как-то один преданный выразил свою растерянность в связи с тем, что
вокруг столько привлекательных женщин. Махараджи ответил на это:
«Твоё видение должно быть безупречным».
*
Один преданный очень смутился, когда Махараджи зашёл в его
университетскую комнату и увидел висевший на стене календарь с
фотографией красотки. Махараджи поинтересовался, кто она такая, и
преданный ответил: «Никто», собираясь перевернуть фотографию лицом
к стене. Но Махараджи остановил его, сказав: «Она — Ма. Ты не должен
унижать её».
*
Всё то время, пока я был в Индии, у меня почти не возникали никакие
сексуальные мысли. Я их не подавлял, просто меня не интересовала эта
сфера. Когда мы возвращались в гостиницу, я не стремился к компании
других людей. Я совсем не замечал женщин как женщин, хотя, наверное,
некоторые мужчины всё же обращали на них внимание.
Я не помню, чтобы Махараджи давал мужчинам такие учения, какие
он давал женщинам. Я не помню никаких наставлений, непосредственно
связанных с сексуальностью. Он много говорил о женщинах и о золоте, о
том, что похоть — это яд и что одним из величайших ядов йогов является
похоть.
*
Как раз в то время, когда у меня разворачивался роман с одним
мужчиной (с ним мы вместе путешествовали), Махараджи быстро
положил ему конец. Когда мы увидели его впервые после начала нашей
связи, он сказал нам принять брахмачарью.
С тех пор как я начал говорить на хинди, мы обычно сидели с ним и
болтали о том — о сём, это было нечто вроде беседы «мужчины с
мужчиной». Часто он разрешал мне фотографировать. Иногда, однако, он
наклонялся ко мне и притягивал меня к себе, заключая в Космическое
Объятие.
*
Однажды, утром, после того как я испытал физическую близость с
одной преданной, мы оказались рядом с Махараджи. Не ожидая такой
скорой встречи с ним, я ощущал сильную вину от наложения этих двух
событий. Махараджи указал на женщину и сказал мне: «Ей ты даёшь
свои лучшие учения». Затем он сказал, чтобы мы соблюдали
брахмачарью и вернулся к другим темам. Мне осталось теряться в
догадках. (Р. Д.)
*
Во всех ашрамах мужчины и женщины спали отдельно, пока не
вступали в брак. Однажды вечером Махараджи отправил одну женатую
пару и холостых мужчину и женщину ночевать в двухкомнатную
гостиницу лесничества, которую мы иногда использовали для этих целей.
Я посчитал, что западные преданные будут придерживаться принятых в
ашрамах правил, согласно которым женщины останавливаются в одной
комнате, а мужчины — в другой. (В то время я ощущал ответственность
за поведение всех, прибывших с Запада.) На следующее утро я узнал, что
они не последовали этим правилам. Я очень рассердился и сказал, что
они проявляют пренебрежение к индийской культуре. В ту же минуту нас
вызвали к Махараджи, который начал расспрашивать, как все спали.
Повернувшись к людям, ночевавшим в гостинице, он спросил, в какой
комнате спал каждый из них. Они ответили ему, и он сказал: «Очень
хорошо».
Махараджи часто повторял: «Рам Дасу не следует прикасаться к
женщинам. Женщины для Рам Даса подобны змеям». Скорее всего он
прекрасно знал, что я не мог рассматривать всех женщин как
Божественную Мать; и вообще мой страх перед женщинами заставлял
меня поддерживать отношения в основном с мужчинами. Однако его
предупреждение не помогло с решением этого вопроса.
Но самое сильное его увещевание, которое он повторял снова и снова,
поднимая для весомости один палец вверх, звучало так: «Рам Дас,
канчанкамини (золото и женщины)». Каждый раз, когда Махараджи
произносил эту фразу, — часто используемую и другими святыми,
такими, например, как Рамакришна, в качестве предупреждения об
опасностях, таящихся в привязанности к сексу и деньгам, — я начинал
заново пересматривать своё поведение, связанное с желаниями всего
этого. И хотя эти желания укоренились во мне глубоко-глубоко, я
чувствовал, что им противостоит желание просветления и что рано или
поздно они проиграют в этой борьбе. Но, боюсь, я был тогда (сейчас?)
подобен аббату монастыря, который молился: «Боже, освободи меня от
желаний, чтобы я мог стать таким, как святые отцы в пустынях, — но не
прямо сейчас». Я хотел ещё немного позабавиться сексом и деньгами.
Но Махараджи был неумолим. Часто он вызывал меня по несколько
раз в день, и каждый раз я делал ему пранам, а он многозначительно
смотрел на меня и нараспев произносил: «канчанкамини», после чего
отсылал обратно. Было почти очевидно, что он предупреждает меня
против чего-то конкретного, но в то время я истолковывал его слова как
общие наставления. Я испробовал множество способов, чтобы
освободиться от похоти. Я предлагал свою похоть огню в самых
различных ритуалах и просил Бога с помощью разнообразнейших
метафор освободить меня от этой привязанности. Но, по-видимому, я не
был ещё готов к тому, чтобы обрести свободу, так как привязанность к
этим желаниям оставалась.
В 1974 году я встретил женщину — духовного учителя, которая
объяснила мне, что её послал Махараджи (астрально) помочь мне в моей
внутренней работе. Основная часть нашей совместной работы
превратилась в сексуальные тантрические практики. Это очень помогло
мне в ослаблении цепей привязанности к желанию, с которым я так долго
боролся.
Казалось, что во время нашей совместной работы ей было трудно
оставаться в теле. Её сознание постоянно уплывало. Поскольку
промелькнула идея, что такой драгоценный металл, как золото поможет
удержать её сознание на земном плане, я решил купить ей золотые
браслет и кольцо. И как раз в ювелирном магазине я вспомнил
напоминание Махараджи насчёт «женщин и золота». Вскоре я
почувствовал, что благодаря этим отношениям, большая часть моего
страха перед женщинами исчезла. Это ослабило мою привязанность к
похоти, и я смог продолжать свой духовный путь — и тогда я оставил эти
учения. Я ощущал, что к этой женщине меня привела милость
Махараджи, и благодаря его же милости я оставил её. (Р. Д.)
*
Однажды Махараджи посетил наш дом. В то время у нас жил один
скульптор. Вся гостиная была заполнена огромными скульптурами и
картинами обнажённых людей. Я немного переживал, что они могут не
понравиться Махараджи, и хотел, чтобы он сразу прошёл в спальню. Но
он сел на диван, огляделся и выразил восхищение увиденным. Он сказал:
«Как прекрасно! Это очень хорошие работы». А затем непринуждённо
начал вести беседу об искусстве как настоящий знаток. Я почувствовал
такую раскрепощённость, что полностью забыл о своих переживаниях. А
Махараджи, давая свою оценку произведениям искусства, спрашивал:
«Откуда ты берёшь дерево? Как ты это делаешь? Когда ты этим
занимаешься?» и так далее. Махараджи был на высоте в любой ситуации.
Сексуальная энергия — это сила, дающая возможность
достичь Бога.
Если вы поднимите эту энергию, вы сможете ощутить
Брахму и встретиться с Ним.
**
Махараджи учил меня предельной простоте и силе мантры, вовлекая
меня в какую-нибудь ситуацию, а затем помогая мне выйти из неё
посредством имени Бога. И чтобы это учение дошло до меня, он устроил
мне три ситуации.
Однажды, утром, когда я сидел перед ним, массируя его стопы, я
внезапно ощутил глубокую депрессию и раскаяние. Это произошло так
неожиданно, что я полностью погрузился в это состояние, ни пытаясь
найти его источник, ни пытаясь выйти из него. Затем, где-то внутри, я
услышал голос, повторяющий имя Бога. Я в отчаянии ухватился за него
и, к моему удивлению, депрессия прошла. Я спокойно продолжал
массировать стопы Махараджи.
Через некоторое время на меня снова навалилась тоска, полностью
поглотив меня. И снова, услышав, как какой-то голос внутри меня
повторяет имя Бога, я ухватился за него. Депрессия снова прошла. Я
посмеялся про себя над этим странным происшествием — и вдруг
обнаружил, что я вновь испытываю глубокое страдание. Однако на этот
раз я немедленно сосредоточился на мантре. Я больше не отождествлялся
с состоянием ума, так как оно было подобно временно набежавшей туче.
Повторяя про себя мантру, я взглянул на Махараджи. Он улыбался и
подмигивал мне. Этот же молчаливый метод обучения Махараджи
использовал, для того чтобы показать мне, что не следует
отождествляться с сексуальными мыслями.
*
***
*
Когда я впервые оказалась с ним наедине в комнате, я сидела рядом с
ним на тукете, а он вёл себя как лёгкомысленный семнадцатилетний
повеса! Я ощущала себя невинной пятнадцатилетней девушкой. Он начал
заигрывать со мной — и это было так мило и отличалось такой чистотой.
На несколько мгновений я увлеклась игрой — а затем внезапно осеклась:
«Постой! Это же мой гуру. С гуру так себя не ведут!» И я отпрянула от
него. Тогда Махараджи начал наклонять голову то в одну, то в другую
сторону, он наморщил лоб и придал своему лицу милое лукаво-нежное
выражение. Он ничего не говорил, но всё его существо вопрошало:
«Разве я тебе не нравлюсь?»
Когда я вышла от него после даршана, мне стало так плохо, что к
концу дня я чувствовала, будто вырвала всё, что было в моём теле. Из
ашрама меня выносили на руках. По пути мы остановились у комнаты
Махараджи, и я смогла сделать ему пранам. Я встала на колени около его
тукета и склонила голову к его стопам — но он оттолкнул меня ногами и
сказал: «Уберите её отсюда!»
В течение последующих трёх дней я не могла двигаться, но затем
полностью поправилась. В те дни я пережила множество различных
реакций на тот даршан: отвращение, смущение и т.д.
Это произошло, а мне предстояло находиться в ашраме два года. Во
время последнего месяца моего пребывания я каждый день оставалась с
ним наедине в его комнате. Моё понимание постепенно углублялось.
Казалось, он способствовал моему превращению в Ма и помогал мне
понять, что в сексе нет ничего плохого. Иногда он дотрагивался до моей
груди и касался между ног, говоря: «Это моё, это моё, это моё. Всё моё.
Ты моя». Вы можете толковать это, как хотите, но после этих даршанов у
меня было ощущение, что он мой ребёнок. Иногда мне казалось, что я
кормлю грудью младенца. Хотя он не менялся физически, в моих руках
он как будто становился очень маленьким. Это было прекрасное
преображение.
***
Есть много историй о гуру, которые имели с женщинами особые
отношения. Но вокруг Махараджи было ощущение такой чистоты, что
люди могли рассказывать мне, что угодно о его действиях, это не могло
поколебать моей абсолютной веры в него. Было ясно, что ему ничего не
было нужно, у него не было никаких личных желаний.
Я думаю, Махараджи касался интимных вопросов в отношениях с
теми женщинами, у которых были сексуальные проблемы. Глядя на это в
ретроспективе, можно сказать, что это очень помогло им.
***
Страстное желание преданных находиться рядом с Махараджи в
сочетании с его непредсказуемым и непонятным поведением порождали
самую драматическую игру в прятки, которую один преданный-остряк
назвал «великой гонкой милости».
Быть преданным Махараджи было подобно участию в постоянной
бесконечной охоте за сокровищем, ограниченной лишь экономическими
возможностями или долгом перед семьёй. Горшком с золотом было,
конечно, получение его даршана. И это было действительно золото!
Один индийский преданный выразил это в нескольких словах так: «Даже
сексуальный акт с моей женой не может сравниться с даршаном
Махараджи».
О СЕМЬЕ
***
Все женщины — матери и сёстры, и все мужчины — отцы и
братья в семье Бога.
Вся Вселенная является вашим домом. И все люди — ваша
семья.
***
Жена должна служить Богу через служение своему мужу
***
Махараджи очень часто учил женщин быть верными и терпеливыми,
говоря, что именно это способствует сохранению брака, независимо от
того, хорош муж или плох. Например, однажды к нему пришла богатая
семья вместе с дочкой, одетой в современный брючный костюм (в Индии
это не принято). Она недавно оставила своего мужа. Махараджи сказал
ей прямо перед всеми: «Да, он был неправ, но тебе не нужно было терять
терпение и так сердиться». Он был очень строг по отношению к молодым
женщинам. Он считал, что если произойдут перемены или женщины
больше не будут стремиться к сохранению семьи, вес будет потеряно. Он
говорил: «Поэтому у нас и нет разводов».
***
Женщины выше йогов, если они сохраняют верность своим
мужьям.
***
Махараджи говорил, что матери — это почти Бог и что он создал их в
этой форме, чтобы отдавать людям часть себя, ведь только Бог и мать
могут прощать все ошибки.
***
— Ты никогда не заботишься о своём старом отце, — сказал
Махараджи одному преданному. — Каждый день ты должен носить ему
сладости. Если у человека есть отец и мать, ему не нужен Бог. Легко
молиться мурти, трудно, когда мурти отзывается на твои слова». Затем
он вынудил этого человека подержаться за уши (индийская форма
клятвы, подобная западному «вот тс крест!») и пообещать, что он будет
ежедневно навещать своего отца и приносить ему сладости. На
следующее утро к Махараджи пришёл отец преданного. «Что такое? —
сказал Махараджи. — Твой сын любит тебя, служит тебе, а ты ничего для
него не делаешь. Ты должен купить ему новый костюм. Он твой
преданный».
*
— Ты сердишься на свою жену. Ты плохо с ней обращаешься. Она —
Лакшми! Ты не должен так дурно вести себя по отношению к ней, —
сказал Махараджи одному преданному.
*
*
Махараджи сказал одному студенту, что, если он хочет сдать
экзамены, он должен ежедневно поклоняться своей матери. Он этого не
делал — и экзамены не сдал.
*
*
Однажды в ашрам пришло несколько студентов и, поглядев на
Махараджи с равнодушным видом, собрались уходить. Махараджи
позвал их и сказал: «Вы наслаждаетесь жизнью по-своему, а я — по-
своему». Уходили они неохотно. А после ухода ещё долго в
замешательстве бродили в окрестностях ашрама. Через некоторое время
они пришли ещё на один даршан. На этот раз их лица были мягче и
выразительнее. Его работа с сердцами была настолько тонкой!
***
Молодые люди подобны львам.
***
