Первое желание – сказать Наташке про лозину из вишняка. Ну, что ей, как и Мишкиной Катюхе, совсем не помешает традиционный, проверенный метод воспитания… Вот только Натахе – не семнадцать Катюхиных, а двадцать два. Наташкины шестнадцать-семнадцать, когда лозина из вишнёвой поросли была ещё уместна, прошли под обстрелы из реактивных систем залпового огня украиньськых збройных сыл, и теперь не мне учить её уму-разуму… Тем более – в такой девичьей, женской сокровенности. Не моими огрубевшими на позициях ручищами лезть в её душу и разводить беду над Наташкиной головой. Про то, где беда, а где – самое желанное счастье, она сама знает. Я просто взял маленькие Наташкины ладошки в эти свои обветренные, растрескавшиеся и почерневшие ручищи, и она притихла от моей неловкой и неумелой, грубоватой ласки. И в глазах её не пролившимися озёрцами колыхалась чернота. А у меня дыхание перехватило, – я видел, как нужна ей такая простая ласка…
…Вспомнилось недавнее лето: несколько артиллерийских расчётов нашей батареи двигались в район форсирования Северского Донца. Одним из наших расчётов командовал Андрей Петрунин – бывший горный мастер. Петрунину уже за сорок, и к нему, неразговорчивому и хмурому, прислушиваются командиры: он до тонкостей знает местность, к тому же когда-то служил сержантом в мотострелковой части. В полдень, уже на подступах к берегу, мы остановились в маленьком посёлке, у крайнего двора, – набрать воды из колодца. Из дома к нам вышла женщина, – очень красивая, как все в наших краях: загорелые руки и лицо, – не на море загорелые, а в огороде, – это совсем другой загар. Из-под ситцевой косыночки выбились чуть растрепавшиеся тёмно-русые волосы, под разлётом бровей – карие глаза. Из всех нас она как-то непостижимо выделила Андрея Михайловича. Всего на секунду они встретились взглядами. Пока мы пили воду, она негромко сказала ему:
- Зайдёшь, может?
Даже сквозь обветренную черноту загара было заметно, как вспыхнуло его лицо. Он моча кивнул ей, а нам сказал:
- Полчаса отдыхаем. Можно передремать: ночью не придётся.
Кареглазая женщина метнулась в дом, вынесла нам эмалированную миску, полную ещё горячих пирожков с картошкой и с капустой, поставила на скамейку трёхлитровый бутыль холодной простокваши. Застенчиво улыбнулась:
- Вы покушайте, ребятки. Отдохните.
Пирожки мы размели в момент. Тут же, у колодца, с наслаждением растянулись на траве. Восемнадцатилетний Димка Ивашов прикусил сорванный стебелёк мяты, чуть обиженно ухмыльнулся:
- Да… Кому – пирожки…
Я приподнялся на локте, щёлкнул Димку по затылку:
- Ты ж больше всех пирожков-то умял. А до того, что бывает кроме пирожков, ты, Димка, ещё не дорос.
Полчаса не прошло – промелькнуло. Петрунин вышел на крыльцо, закурил. Женщина провожала его. Теперь она была без косынки, тёмные волосы ещё больше растрепались. А в глазах плескалась такая нежность, так мягко светилось простое счастье, что даже Димка притих и ничего не ляпнул – про то, что кому пирожки, а кому…
Сейчас я ласкал Наташины пальцы, вспоминал Петрунина и ту кареглазую женщину. Потом мы случайно узнали, что муж этой женщины ещё до войны в шахте погиб – там выброс угля случился. А Петрунин ещё в первое военное лето был ранен в боях за Луганский аэропорт, и тогда же его бросила жена, срочно умотала с Донбасса куда-то пид Кыив, к своим родителям: в юности Петрунин служил в тех краях, и оттуда привёз её на Донбасс. Детей Оксана ему не родила, а наряды и украшения, которыми муж-шахтёр баловал её, она собрала быстро.
Наташино лицо чуть разгорелось. Я видел, как вздрагивают её полуприкрытые веки. И всё же она медленно освободила свои ладони из моих рук:
- Хороший ты, Сань. Спасибо тебе.
Я вскинул удивлённый взгляд.
- Ты вот подержал мои руки в своих… Так хорошо стало. И… хорошо, что мы с тобой в Камышевахе жили… в одной школе учились… Что у нас столько всего было… и осталось – такого, что одно на всех, помнишь, Сань?..
… Володьку Бирюкова выписали на пару дней раньше меня. Я пожал ему руку:
- На денёк домой заглянешь?
Володькины глаза затуманились:
- А нету дома. Всу-шники ещё в 2015-м разбили, – почти всю улицу.
В Володькины карманы Наташа насыпала конфет:
- Это тебе из Тамбова привезли.
Вынесла большой пакет:
-Тут варенье вишнёвое. И икра баклажанная, – я сама делала. С хлебушком покушаешь, – я вот положила тебе буханку, и пацанов на позициях угостишь.
Володька изумлённо захлопал тёмно-серыми глазищами:
- Спаасиибо, Наталья Алексеевна. Спасибо Вам.
Не ожидал Володька, что уйдёт из госпиталя с полными карманами шоколадных конфет и с пакетом гостинцев – от строгой медсестры Наташи… Наташа и сейчас свела брови, застегнула до конца Володькину камуфляжную куртку, напомнила:
- Старайся делать упражнения, – как тебя здесь учили. Разрабатывай голеностоп.
… С Серёгой Калашниковым мы встретились на Старобельском направлении. Серёга обрадовался, обнял меня. В глазах его колыхнулась какая-то надежда и ожидание. Я понял Серёгу: всего несколько дней назад я виделся с Наташкой Астаховой, разговаривал с ней. И он очень ждал, что я скажу ему про Наташку – что-то очень важное для него. Но ответить на Серёгино ожидание я не мог: не мог выдать сокровенную Наташкину тайну – про ребёночка от него, Серёги… И ещё я понял, что никакой женщины у него нет, а в целом мире есть для него одна Наташка…
Мы закурили. Было у нас с ним минут десять, и я не стал философствовать про первую и единственную любовь. Просто спросил эту дубину стоеросовую:
- Что ж ты Натаху-то так обижаешь, – все эти годы!..
Калаш нахмурился. Курил он торопливо, в глубокий затяг. Ответил мне он тоже по-простому, без философии:
- Нужен я ей, – без ноги. Ты ж Санька, видел, какая она стала. Она и в школе была самой красивой… а сейчас – думаешь, не догадываюсь, сколько мужиков на неё смотрят. И – я, да?.. Со своим протезом.
Я вспоминал бездонную черноту в Наташкиных глазах – как она смотрела на медленно падающий дубовый лист, как рассказывала мне про встречу с Серёжкой, про то, что он не узнал её… И очень хотелось дать ему в морду – за то его показательное выступление, когда он на глазах у Наташки обнял какую-то женщину в военной форме и ушёл с ней в один из полууцелевших домов на окраине Лисичанска.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
