"Никто не становится другом женщины, если может быть её любовником." Оноре де Бальзак, французский писатель.
Начало этой истории положено лет пять назад. Она продолжается и акценты расставлены. Сын знакомой мне женщины ушёл из семьи. Он не хотел, но жена не смогла продолжать отношения, в озвученных им условиях.
А ей "всего лишь" предлагалось принять, что мужчина будет заботиться о ребёнке, которого он "подарил" другой - несчастливой женщине, оказавшейся на грани отчаяния.
О любви речи не шло. Исключительно аффектное сострадание. Странное сочетание? Но именно так называл мужчина эмоции, толкнувшие его на измену.
По истечении времени, чувства преобразовались в нечто иное - более крепкое, значимое. Возможно, в некую степень любви. Но лучше один раз прочитать, чем издалека подбираться. Читайте, пожалуйста.
Тот март выдался промозглым, ветреным, отнимающим последние силы. Впрочем, испытательные реалии до него ослабили дух и самочувствие Алексея. В январе они с женой выдали замуж единственную дочь Ларису.
Неприятно, для отцовского самолюбия, крой свадебного платья Ларисы, преследовал цель скрыть беременность. Ханжой Алексей не был, но прошедший все знаки советского времени - октябрёнок, пионер, комсомолец, он уважал внушённые принципы.
Например, что невеста должна быть незапятнанной, супруги верными, а дети уважать родителей. Ларка, его любимая девочка, перед подачей в ЗАГС заявления, обсуждала с матерью сохранить беременность или сделать аборт пока не окончательно поздно.
Алексея Петровича хватило на стук кулаком по столу и вскрик: "Хватит множить грехи!" А потом в глазах потемнело - он узнал, что такое гипертонический криз. Будущий внук (или внучка) продолжил расти в материнском лоне, свадьба прошла без эксцессов и Алексей успокоился.
Но вскоре мужчину увезли по скорой. Хронический аппендицит, к поступлению в операционную, преобразовался в перитонит с мыслями о завещании. И вот теперь ещё этот мерзкий март!
Сочувствуя бледному, похудевшему мужу, Ирина предложила:
"Поезжай в профилакторий, Алёша. Не лучший сезон, и предлагают путёвки со скидкой - я видела объявленье в газете. Две недели поживёшь в окружении леса., возьмёшь оздоровительные процедуры.
Там прекрасная водолечебница. Моя мама там бывала, и до сих пор с удовольствием вспоминает. Я даже сама поговорю в отделе кадров и, если нужно, с директором. Тебя ценят и переставят график!"
Звучало заманчиво и невероятно: жена, всю жизнь собственница, не терпела отдельного времяпрепровождения. Супруги даже работали в одной компании. Алексей в юридическом отделе, а Ирина в бухгалтерии. И вот сама подсказала, сама организовала и выкупила путёвку.
С невероятным облегчением, Алексей прибыл в профилакторий на личном автомобиле. От общественного транспорта он отвык, да и ехать всего двадцать пять километров. Но атмосфера сразу обступила другая.
В лесу лежал снег, ветер не чувствовался. И даже небо казалось не белым, как в городе, а с намёком на синь. Заезд оказался бедным на отдыхающих и за "бумажку" в карман, мужчина договорился, что в двухместный номер к нему никого не подселят.
Его окружили комфорт без излишеств, заинтересованное обслуживание на всех этапах, на совесть приготовленная еда. Развлечения? Он ими не интересовался. Пару дней ел, спал и ходил сонной мухой на процедуры. На третье утро энергия начала возвращаться и захотелось прогулок.
За каждым этажом были закреплены горничные, работавшие по сменам. Алексею нравилась та, которую звали Ольга. Не в смысле внешности. Тут Оля блеснуть не могла - тощенькая, глаза, нос, губы - всё обычное, не цепляющее. И ещё эта высокая причёска, лоб открывающая. Название вспомнил: "Бабетта."
Похожую жена Иринка носила в более молодые года. Но ей очень шло и смотрелось кокетливо. А горничной добавляло лет и подчёркивало простоту лица. Но Оля была неслышной, деликатной. Номер после её уборки выглядел безупречно, и не бил в нос запахом химии, как у другой трудяжки.
И не настаивала на отсутствии. Алексей полёживал на кровати с книжкой, а она прибиралась. Его комната стояла крайней по коридору и была завершением основного напряга, позволяя Оле не спешить, откликаясь на желание постояльца перекинуться парой словечек.
Так он узнал, что горничная живёт неподалёку, в одном из так называемых индомов. Раньше вместе с родителями. Но мать умерла, а отец поехал в деревню, повидаться с роднёй и прилип к одинокой соседке. Своей семьи - муж, дети, Ольге не выпало, хотя замужем побывала. Давно и коротко.
Устав от книги, он исподтишка рассматривал женщину. Думал лениво:
"Сколько ей? Тридцать пять, тридцать восемь? Зажатая. Причёска, как надежда понравиться, а в целом - блёклая. Во взгляде скрытая мука. Найти мужа, такой невзрачной, трудновато, конечно. Но могла бы обзавестись ребёнком. Не девушка - никто бы не осудил."
Он обратил внимание, что горничная всегда в перчатках. Во время уборки резиновые, что объяснимо. Но и потом - матерчатые. Вот в эти "матерчатые" руки, Алексей и вложил шоколад за труды. Зачем-то потянув за перчатку, шутливо высказался: "Вы, Оля, как будто боитесь отпечатки оставить!"
Женщина хотела отдёрнуть руку, он не отпустил. Перчатка снялась, обнажив причину потаённости - белые пятна, свидетельствующие о заболевании кожи. "Это не заразно. Витилиго,"- прошептала Ольга. А у самой задрожал подбородок.
И не противилась, когда растерянный Алексей пригласил её в номер - успокоиться. Ольга показала обе руки - до локтя, отвернула ворот водолазки. Сказала, что она "вся такая." Витилиго у неё обнаружилось лет в шестнадцать - одно пятнышко на животе. Она и значения не придала.
Замуж выходила с уже новыми участками поражения кожи. Будущий супруг не знал, и после свадьбы выразил недовольство. Пошла к дерматологу. Прозвучали рекомендации, выписались рецепты, согласно возможностям кошелька Ольги.
После поездки на море, заболевание разбушевалось. Свекровь выразила беспокойство, что дети от Ольги родятся "пятнистыми." Муж не скрывал брезгливости. Брак распался. Девушка вернулась к родителям. У неё ещё только раз был случай возможной близости с парнем.
Он обидно пошутил, увидев необычную кожу, и Оля свидание прервала. Ждала извинений - всё же уже третий месяц встречались, но парень, как в воду канул. Монолог Ольги звучал негромко, но такую энергетику женского надрыва, Алексей видел впервые.
"Ничего, жила. Устроилась горничной. Думала временно - у меня диплом техникума. Но привыкла, график устраивал. Так и осталась. Поболев, умерла мама. Папка сменил город на деревню. И дома - хоть вой.
Я всё прошу-прошу у Него (она посмотрела вверх) милости - ребёнка родить, а он не даёт! Забеременеть от алкаша за бутылку? Так потом не отстанет да и малыш может родиться больным.
Мне уж тридцать семь лет. И нет надежды на руки взять своего тёпленького, родного. Чтоб любил, нуждался во мне, звал: "Мама!"
Упав на кровать, женщина затряслась в рыданиях. Алексей подал воды. Успокаивал глупыми словами про "ещё всё впереди." Ольга резко встала:
"Впереди?! А вот вы, лично вы могли бы подарить мне ребёнка? Молчите? Лучший ответ."
И вышла. На другой день была не Олина смена. Но и потом не появилась. От завхоза узнал, что горничная взяла остаток недели за свой счёт. А дальше у него заканчивался заезд. На самом деле - удачное совпадение. Выбросив из головы, догулять, и уехать домой - к жене.
У него-то, слава Богу, всё с личным хорошо. По взаимной любви женился на красивой, образованной девушке Ире. Жили дружно, без серьёзных ссор. Если Ирина вредничала или капризничала - Алексей уступал. Возвращалось сторицей.
В настоящем, зрелая привлекательность супруги, хоть и умеренно, но волновала Алексея Петровича. И брак дочери удался - отец это видел теперь. Для удвоения "корзины счастья," оставалось дождаться благополучного рождения внука или внучки - не принципиально.
Чужие проблемы следовало стряхнуть, как пыль. Но зачем-то к Ольге пошёл - адрес, с её слов, был понятен. Мужчине не давало покоя дискомфорт виноватости- вот зачем личную трагедию всколыхнул, сдёрнув перчатку?
Не обрадовалась, но зайти пригласила. Бледная, веки припухшие - плакала много. Вместо "бабетты" простая коса и это больше ей шло. Халатик с коротким рукавом, открытая шея. Да, много белых, неровных пятен.
Но Алексей по другой вздрогнул причине - у Оли запястье левой руки было перебинтовано.
"Ольга, вы..."
"Царапка. Кишка тонка - не смогла,"- ответила глухо.
Вот тогда он её и поцеловал. В губы, по-настоящему. "Ну, к чему? Ведь уйдёте..." - потом произнесла, с дрожью в голосе. Ушёл, конечно. Но на другой день. Между прочим, без всяких особых мыслей по поводу горничной - несчастливой, до нежелания жить.
Аффектное сострадание. Точка.
Но "коготок увяз - всей птичке пропасть." Сам Алексей притянулся или Ольгу обстоятельства заставили ему позвонить, но на возросшем сроке беременности женщины, стал он к ней приезжать. Десяток индомов был удалён от всего, кроме профилактория.
Ну, ещё магазинчик, с самым необходимым находился поблизости. А приличный, с выбором продуктов, аптека, женская консультация и прочее нужное - ау-у! Должно быть, поэтому он привозил продукты - деньги подопечная не брала. Возил по назначенным, "беременным" вторникам, в ЖК.
Любой город маленький и кто-то сообщил Ирине про мужа в компании беременной женщины. Алексей "честно" рассказал про одинокую горничную с витилиго, решившуюся без мужа родить. Он случайно её из автомобиля увидел, и предложил подвезти к консультации, а потом и до дома.
И только промолчал о своей причастности к животу Ольги.
Ирина вроде и верила, но муж нет-нет да находил причину покинуть её на пару часов в выходной или даже после работы. Проверка придумалась. Их дочь родила девочку. Поздравляющие нанесли столько детских вещичек, что часть ползунков, распашонок, костюмчиков остались в подарочном состоянии.
Ирина предложила передать это "горничной в ожидании." Вместе. Алексею не хватило цинизма и дальше молчать. Рассказал "про один раз," и всё нажимал на сострадательный аффект с ним приключившийся. К Ольге он относится дружески и ни о каких чувствах, особенных отношениях между ними нет и намёка.
Наверняка была буря, много вопросов, упрёков. Но безупречные двадцать с хвостиком лет, отговорили Ирину от резкого шага - развода. Потребовала, чтобы Алексей дорогу к Ольге забыл. Муж дал слово. И сдержал, весьма оригинальным образом.
Доверив историю матери, Юлии Юрьевне, Алексей попросил её вместе с будущим дедушкой позаботиться о женщине, которая вот-вот родит им новенького внука. УЗИ пол ребёнка уже показало. Наверное, тоже были ахи, охи и корвалол. Но отчего-то Юлию Юрьевну перспектива снова стать бабушкой заинтересовала.
Например, внучка Лариса выросла мимо неё, в руках тёщи. И к правнучке Юлию Юрьевну не особенно приглашали - было кому молодой маме помочь. Да та же невестка, Ира маячила, вместе с мамкой своей.
А Юлия Юрьевна вышла на пенсию, доработав до "осточертело" и через некоторое время узнала, что отдых может надоесть точно так же. Вернее, однообразие. Супруг её, на пол ставки, ещё держался у себя в конторе. Между ними раздражение перебивало молчание.
И что - то новое, например, "личный" внук, им не мог помешать. Стала, привлекая мужа, иногда приезжать к Ольге. Сын утверждал, что они не любовники, а скорее "приятельствуют," но Юлию Юрьевну данный аспект не волновал совершенно.
Главное - новая занятость, скоро появится внук и эта, неожиданная "шалость" сына, не в пример невестке Ире, королевну из себя не корчит. Из роддома Ольгу и мальчика забирали родители Алексея. Сам он, накануне, зарегистрировал сына, записавшись отцом.
Имя выбирала Ольга, и странное - Елисей. Юлия Юрьевна подсказывала Николаем назвать и даже записала столбиком все производные имени: Коля, Николаша, Николенька... А Елисея, как прикажете называть? Лесик? На фоне обиды требование выдвинула: младенец с матерью, хотя бы первое время, поживут в их с мужем квартире.
Ошеломительные новости, разом, дошли до Ирины. Измена окружила со всех сторон - муж, а теперь и свёкры, проявили коварство. Не стерпев, подала на развод, хотя Алексей твердил, что к Ольге никогда больше не прикоснётся. Вот сына - да, не оставит.
Не только из-за обострённой ответственности. Понял, что для полноты смысла своего бытия, ему не хватало вот такого маленького мужичка - наследника. И этим ещё сильнее оскорбил Ирину, будто "удешевив"силу любви к дочке и внучке. Но Алексей считал первую взрослой, а вторую - и так залюбленной со всех сторон.
Ирина свой вывод выкрикнула: "Смысл бытия, наследник, ответственность! Да ты просто мягкотелый! Завтра к тебе обратится другая "несчастная" и что - дочку подаришь? Ольку пожалел, а по мне проехался трактором. Ларка плачет. Чего тебе не хватало? "
Но уже заявление о разводе находилось, где следует, осколки семьи во все стороны разлетелись. Оставив последний вопрос жены без ответа, Алексей Петрович ушёл, забрав только автомобиль (надо признать, не из дешёвых) да личные вещи.
И так необъяснимо (или закономерно): в день подписания бракоразводных документов, Алексей пусть приглушённо, но любил Иру. Передумай она расставаться - был бы рад. Для сына остался бы приходящим отцом. Для Ольги - приятелем.
Но не прошло и пол года, объявил развод единственно верным решением. Они с Ириной замечательно жили. Без особых испытаний, в любви. И если в эту счастливую непоколебимость вклинилась встреча с несчастной Олей, это сакральное явление.
Значит, у Алексея - по судьбе, должна была родиться не только дочь Лариса, но и сын Елисей. И не "любой," а именно этот - от Ольги. Если б родила Ирина, то это был "другой Елисей." Но на того, "другого Елисея," когда-то не решилась Ира, хотя ждать появления оставалось семь месяцев.
Она только заявила о себе на работе, и второй ребёнок мог бы помешать карьере. Алексей об этом узнал уже после "исполнения приговора." Неделю не разговаривали, а потом, ничего, перевернули страницу.
Но уж, если родился сын, не важно, кто мать, он право имеет подрастать в настоящей семье. Алексей женился на Ольге. Купили квартиру, слегка в ипотеку. Её "индивидуальный дом" продали за хорошую цену - новые хозяева планировали построить коттедж.
Елисею четыре года. Мальчик - очарование. Любимец семьи - папы с мамой и бабушки с дедом. Правда, старшая сестра Лариса, его вряд ли, когда-нибудь примет. Ну, что ж, переживёт.
Юлия Юрьевна, (Юляша, Ю.Ю. - так я привыкла её называть) вторым браком сына Алёши очень довольна. Ладит с невесткой, так обожает внука, что "не вырвать из рук."
Она считает, что в этом браке главная составляющая - любовь Алексея к сыну. А в первом браке для него основной Ирина была. То есть, сначала муж, а потом - отец. С Ольгой - наоборот. Возможно, это самый вечный "цемент."
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
