Предыдущая часть здесь
В Орше
10 ноября (по ст. стилю) 1812 года конный корпус графа Платова освободил город Оршу. 1-й егерский полк, сократившийся к тому времени до батальона, был оставлен в городе, а полковника Карпенко назначили временным комендантом Орши для: "... восстановления в ней правления городового, описи отбитых запасов и амуниций, а равно и отсылки многих тысяч пленных, набранных на пути от Смоленска, в дальние губернии России, посредством передачи их ОБЫВАТЕЛЬСКИМ конвоям."
Полковнику также вменялось в обязанность организовать госпиталь для брошенных французов (1500 раненых и больных) и очистить город от мертвых тел, для чего Платов оставил сотню милиционных казаков.
Полковник Карпенко отправил в тыл более 5000 французских пленных, а для очистки города от трупов, для избежания эпидемий весной, за городом "...на набережной Днепровской долины правого берега..." он организовал сжигание людских и конских трупов, так как земля уже успела промерзнуть.
Перед рассветом 14 ноября, на восточной окраине города, унтер-офицерский пикет остановил коляску, запряженную четверкой лошадей.
На оклик: "Стой, кто идет?", из коляски отозвались: "Русский, товарищ-солдат. Кто стоит в городе?". Подошедший унтер сказал, что в городе стоят егеря полковника Карпенко. "Вели меня, цесаревича Константина Павловича проводить на его квартиру", ответили из коляски.
Несмотря на то, что в российской императорской армии были сотни полков, Константин Павлович приветствовал полковника Карпенко, который по аванпостной привычке, спал одетым, по имени-отчеству: «Вставай, Моисей Иванович, цесаревич с тобой говорит».
На предложение откушать, чем Бог послал, цесаревич отказался, выпил только чаю и то своего:"Я тебя попотчую моим чаем, у тебя нет такого".
За беседой Константин Павлович поинтересовался: «Что это, у тебя за городом, в левой стороне, над Днепром в долине так жарко?».
Узнав, что это Карпенко организовал сожжение 1700 французских трупов и 300 лошадиных, он воскликнул:
"Славно-славно! Знаешь ли, полковник, ты эту мысль выхватил из моей души. Я донесу государю и скажу светлейшему, и ты узнаешь скоро, что везде начнутся подобные твоему всесожжения".
И именно в ноябре 1812 года на бородинском поле было собрано и сожжено 37 386 человеческих и 36 931 конских трупов (и это не считая тех, кто остался в засыпанных рвах багратионовых флешей и батареи Раевского, а также умерших во французском госпитале в Колоцком монастыре).
Сразу после рассвета цесаревич Константин выехал один, без конвоя в Главную квартиру армии в городке Копысь.
"Полковник Карпенков, я и два адъютанта на верховых лошадях проводили чрез город и за город своего незабвенного гостя, цесаревича Константина Павловича."
Дезертиры
Из Орши 1-й егерский полк через Шклов направился, как экстренный резерв, в район действия партизанских отрядов графа Ожаровского, Давыдова и Сеславина.
И вот по пути, в деревне Кисели, это и случилось.
Утром, в корчме деревни, где находился полковой штаб, полковник Карпенко спорил с провиантским чиновником, пытаясь склонить его к выдаче положенного 3-х дневного запаса сухарей (в дополнение к тройфенутым в Орше), но чиновник "на этот отпуск не соглашался, представляя свои доводы, некоторым образом справедливые."
В разгар спора в корчму вошел "... в полной походной амуниции, в зимней форме по шинели, но без ружья, известный в полку своею храбростию, искусною стрельбою и наилучшим поведением, один из шести охранительных в сражениях особы полкового командира, гренадер-егерь Федор Алексеев."
Егерь Алексеев доложил , что нашел двух беглых братьев-рекрутов полкового запасного батальона, которые были наняты в этой деревне и прятались здесь же, в доме своей матери в скирде соломы.
- Где эти бездельники и подлецы? Подавай их сюда.
- Они здесь, на крыльце корчмы, с матерью их, под присмотром двух товарищей моих, стрелков вашего высокоблагородия.
Полковник, желая напугать и усовестить беглецов и их мать, сказал:
"Так-то вы, охочие наемщички, отслужили государю, присягнув с целованием святого креста и Евангелия, взяли с нанявших вас денежки, да и бежать с ними к родной матушке в гумно, на службу в полк мышей да крыс. А ты, старая скотина, так-то благословляла детушек своих в наемщики на службу царскую по присяге пред животворящим крестом и Евангелием; тотчас приняла беглецов-клятвопреступников в дом свой, вместо чтобы, напомня им присягу и Божий гнев за нарушение клятвы, послать их явиться в свой полк. А теперь знаешь ли до чего ты дожила? Их за то, что они взяли наемные деньги служить государю своему и бежали к тебе, родной безрассудной матушке, вот при твоих же глазах поставят спина к спине и, чтобы не тратить лишней казенной пули на негодяев, одним выстрелом обоих положат в срамную могилу; вот ты и плачься век сама на себя".
Решив, что достаточно напугал братьев-дезертиров, полковник отвернулся от них и, вновь увидя провиантского чиновника, продолжил ранее начатый спор.
Подумав, что разговор окончен, Алексеев с дезертирами вышел на улицу и вскоре оттуда прозвучал одиночный ружейный выстрел.
Все застыли, как громом пораженные.
Полковник промолвил:
-Да неужели он, дьявольский сын, и вправду это сделал? Да я с ним черт знает, что сделаю!
Тогда подполковник Петров: "... вставши с места моего, сказал ему тоном доклада по службе: «Господин полковник! Избави вас Бог, ежели вы хотя вид гнева вашего покажете храброму гренадеру, имеющему святую доверенность русского воина ко всякому вашему слову."
Тут в корчму вошел егерь Алексеев и доложил:
- Исполнил, ваше высокоблагородие.
Полковник только его спросил:
- Обоих?
- Точно так, как изволили ваше высокоблагородие показывать: одною пулею.
- А мать их что?
- Она воет над ними и...
"Ступай, ступай, в свое место"-только и сказал ему отрывисто полковой командир.
Гренадер Алексеев повернулся лихо и вышел из корчмы бодро, как ни в чем не бывалый.
Полковник, стоя оцепенело, сложа руки на груди, глядел на выходившее из корчмы свое любезное везде-храброе чадо."
Полковник Карпенко тут же написал рапорт о случившимся корпусному командиру графу Остерману.
Через четыре дня в полк пришла очередная депеша из штаба корпуса, где, кроме всего прочего, было указано:
"...храброму усердному гренадеру Алексееву вручить от меня приложенные здесь пять червонцев и, ежели нет по службе его никаких препятствий, произвесть в унтер-офицеры."
Что и было исполнено.
Гренадер-егерь Алексеев прошел все сражения Отечественной войны и заграничного похода "...и по 20-летней службе и многим ранам, выпущен в отставку с пенсиею на знак отличия ордена Св. Георгия."
Продолжение здесь
Пишите комменты, ставьте лайки и подписывайтесь на канал.
