8 Татьяна отстранилась от Кузьмы. Такого быстрого разворота событий она никак не ожидала. Свет от керосинки искоса падал на их лица и по блеску его глаз, по отражённым в них чувствам, Татьяна видела, что он всё для себя решил. Она отвернулась и поплотнее обмоталась платком: было и холодно, и жарко одновременно. Кузьма тронул её за плечо:
— Тань...
— Зачем ты это сделал? Не рано ли для поцелуев?
— Я просто не удержался. Ты мне нравишься. Очень.
— А мне кажется, ты всё запланировал! Браслет подарил и ожидал, что я растаю... На! Забирай его назад!
В волнении Татьяна стала нервно возиться с застёжкой. Не получалось. Кузьма разнял её руки.
— Таня, перестань! Это я от чистого сердца подарил, ничего не ожидая взамен! Пожалуйста, пусть останется у тебя...
— Кузя, пойми, я не хочу давать тебе лишних надежд.
— Я совсем тебе не нравлюсь? У меня нет шансов?
Татьяна тяжело вздохнула. Вспомнила и мужа, и Виктора... Первый оставил после себя что-то тёплое, но не трепетное, а второй... Всё то же выкошенное поле, что образовалось в её душе при расставании, которое за столько лет поросло дикой травой. Именно травой, а не новым, плодотворным урожаем. Сколько сил нужно, чтобы разом выкорчевать ту траву и засеять поле новым зерном? А может стоит просто набраться решимости и перевернуть заезженную страницу? Поверить в искренность другого и оголить перед ним душу?
— Я пока не знаю, что сказать. Всё слишком быстро, мне нужно подумать. Но ты мне нравишься как человек.
— А как мужчина?
— Кузя, пожалуйста, не дави, - потупилась Татьяна. - Пойдём домой, уже поздно.
— Я так расстроил тебя?
— Нет. Это всё я, мои прошлые раны. Можешь меня не провожать.
— Ну уж нет!
Возвращались, испытывая неловкость. Татьяна сделалась молчаливой, задумчивой. Перед домом Кузьма взял её за руку и в темноте блеснуло серебро браслета.
— Я ещё никогда не встречал таких женщин, - сказал он, поцеловал руку Татьяны и ушёл.
Ночью Таня долго ворочалась, передумывала всю свою жизнь, понимала, что дальше так нельзя, что давно пора поставить точку на прошлом, отпустить его. Она думала о доме, о родных местах. Ей совсем не хотелось туда возвращаться, но и как оставаться здесь, ведь не будет же она висеть на сестриной шее, у неё своя семья. А Кузьма... Может, и смогла бы она его полюбить, вот только заставлять себя в этом не хотелось. Любовь, она должна вдруг вспыхнуть, захватить, окрасить серое небо в нежно-розовые, восхитительные цвета, разлиться зелёным яблоком по горизонту, таким свежим, новым, сочным яблоком нахлынувших чувств. Именно этого хотелось Татьяне. Ведь она ещё молода, ведь она ещё смогла бы вот так полюбить.
Утром Таня проснулась совершенно разбитой. Дуси с ребёнком уже не было, Татьяна даже не слышала, как они собирались, а ведь Машенька наверняка по привычке хныкала. Со двора доносилось постукивание. Татьяна отодвинула занавеску и увидела, что там хозяйничает Иван - меняет на сарае прогнившие доски. С гудящей головой она сделала себе кофейный напиток, бутерброд и вышла на свежий воздух. У ног тут же стала ластиться кошка, Татьяна погладила её и поделилась кусочком колбасы.
— Заспалась ты сегодня, Таня, - сказал вместо приветствия Иван, - а чего опухшая такая? Неужели выпили с Кузьмой? Долго гуляли, поди?
— Ох, сколько вопросов с утра!
Таня поправила волосы. Расчесаться-то забыла! Иван скрупулезно отмерял доски. Таня считала, что Дусе с мужем повезло: и хозяйственный, и любит её, заботится. Надёжный мужик.
— Долго мы не гуляли и уж тем более не пили, просто заснуть не могла, мысли всякие мучали.
— Так что у вас там с Кузьмой-то? Что-то серьёзное намечается? Со мной можешь чем угодно поделиться, всё останется между нами.
Таня не спеша ела бутерброд и запивала кофейным напитком. За двором важно прошествовало стадо гусей. Вся деревня зелёная, глаз радуется. Как быстро проходит лето, когда ты взрослый! Июнь уже на исходе. А в детстве и юности оно было таким насыщенным, пряным, приносящим столько эмоций и впечатлений! Теперь же утрачена Татьяной та способность жить моментом, жить здесь и сейчас, совершать опрометчивые глупости и не думать о последствиях своих поступков на сто лет вперёд. Это и хорошо, и грустно. Меньше разочарований, но и радостей тоже меньше.
— Ох, не знаю я, Вань, насчёт Кузи. Не могу я вот так, когда всё ровно. Я так с мужем жила, неплохо было, конечно, но без полёта, понимаешь, без захватывающих чувств.
— Бывает, что чувства со временем приходят.
— А мне хочется, чтоб с первого взгляда зацепило! Однажды со мной такое было.
— Ну, и где теперь та твоя любовь?
— Женился на другой.
Иван крякнул и поднял тяжёлую доску. Бабы! Сами не знают, чего хотят.
Вдруг во дворе соседей случилось оживление. Наталья своим визгливым, но на сей раз довольно весёлым голосом, подгоняла ребят к выходу и тут показалась сама, с улыбкой на распомаженном лице, а за нею из дома выбрался не кто иной, как отец семейства и стал закрывать на ключ входную дверь. Иван хехекул - помирились, значит. Василий, сияющий и рыжий, подозвал Ивана к забору.
— Будь другом, одолжи фотоаппарат, собрались семейством к озеру, а у меня плёнка закончилась.
— Ой! - вскрикнула Наталья так звонко, что их дворовый пёс вскочил и тявкнул, - помаду забыла!
— Да на что она тебе, ты и так красивая! - ответил муж.
— Нет, дай ключи, для фотографий надо подкрасить!
Василий передал ей ключ, крепко обнял и потрепал по плечу. Наталья состроила ему глазки и побежала в дом. Татьяна заметила в её ушах красивые золотые серёжки, должно быть, те самые, за которые она выгнала мужа.
— Помирились, слава богу? - спросил Иван.
— Ага, вчера вечером. Я неделю не пил, готовился. Как стёклышко теперь!
— Давно пора уж. Поздравляю. Сейчас вынесу фотоаппарат.
Несколько дней Кузьма её не беспокоил. В субботу опять сходили в клуб. Он тоже был там, душевно и местами пронзительно звучал его баян, Кузьма играл и смотрел на Татьяну, а она то отведёт глаза, то нет-нет да посмотрит на него. Он уже стал близким для неё, занял в её сердце свой уголок, но что-то удерживало Татьяну пускать его дальше, чтобы он заполнил её и исцелил.
Кузьма пригласил Татьяну на танец. Она положила руку на его плечо. На запястье по-прежнему висел браслет.
— Спасибо, что не снимаешь его. Значит, и правда нравится.
— Честно сказать, я снимала, но он меня будто дополняет. Когда с ним, то будто на мне какая-то защита.
Кузьма улыбнулся. Музыка стала интенсивнее и они закружились по залу, и он хотел бы, да не мог оторвать от глаз от лица Татьяны. Даст ли она ему шанс? Сможет ли он завоевать её? Но у Татьяны характер был непростой, с твёрдостью. Кузьма ждал от неё хоть какого-то намёка, не смел больше идти напролом, дабы не спугнуть эту строптивую лань.
Во вторник ждали Виноградова. Евдокия настояла на том, чтобы Татьяна надела её лучшее платье, ведь у них был один размер. Горчичное, с пепельными цветами платье очень молодило Татьяну. Казалось бы, блеклые цвета, а так подчёркивают правильные черты лица Татьяны и глаза кажутся ещё более зелёными, умными! Мысленно Татьяна никак не готовилась к встрече. Что там за железнодорожник... начальник... Не будет она перед ним вертихвоститься. Ни перед кем никогда не будет. Познакомится с ним, как с другом семьи сестры, и точка. И больше ничего.
Она услышала мягкий басистый голос Николая Виноградова из прихожей. Хозяева встречали гостя. Соседский пёс ещё продолжал заливаться приветственным лаем. Татьяна поправила салфетки на накрытом столе. Поняла, что немного волнуется. Евдокия с широкой улыбкой влетела в зал. За ней следовали мужчины. Виноградов, высокий и породистый, полностью соответствующий приятному тембру своего голоса, вцепился взглядом в Татьяну. У Татьяны защекотало в груди от впечатления.
— Вот, Таня, знакомься - друг наш Николай, - с гордостью объявила Евдокия.
