65
Имма была в отчаяние. Она смотрела, как задыхается её сын, а его маленькое тело горит в лихорадке. У мальчика даже не осталось сил плакать. Он тоненько скулил, как раненный щенок. По щекам женщины текли слёзы. Она не знала, как помочь долгожданному сыну, который был последней надеждой подарить мужу наследника.
Роды были очень тяжёлые. Тётка Герара, пришедшая тогда ей помочь, глядя на то, как идёт процесс, качала головой и молилась. По её глазам, Имма видела, что дела плохи. Она и сама чувствовала себя иначе, чем в предыдущие роды.
Когда малыш наконец появился на свет, у неё началась сильное кровотечение, которое долго не могли остановить. Все средства, которые повитухи использовали в этой ситуации, были применены, но не оказали нужного эффекта. Чувствуя, что окончательно теряет силы и уже переходит грань миров, Имма сжала в руках амулет, созданный матерью, и просила её помочь.
«На кого я оставлю Вету и новорождённого сына, - шептала она, - кто о них позаботится, если меня не станет?»
Амулет отдавал теплом и будто слушал её. Слабеющими руками, она сняла его с шеи и, зажав в ладони, положила на живот. Сверху холодного груза, который организовала ей тётка Герара для остановки крови.
После этого Имма отключилась, а очнулась уже от требовательного крика сына. Вета держала его на руках, не зная, что с ним делать. Женщина, помогавшая им, уже ушла. Её ждала семья и дети.
- Есть мать очнётся - будет жить, - сказала тётка на прощание Вете, и девочка несколько часов, пока Имма лежала с закрытыми глазами, сидела рядом, и просила сама не зная кого, оставить её маму в этом мире.
- Давай его сюда, - сказала Имма, протягивая дрожащие руки к дочери, - я приложу к груди.
В этот момент из её ладони вывалился амулет. Девочка подняла его и надела на шею матери.
Малыш взял грудь и замолчал. Молока ещё не было, но нескольких капель, что он смог достать, ему хватило.
- Принеси мне воды, - попросила женщина, - отец вернулся?
- Нет, - ответила Вета, протягивая матери чашку с водой.
- Придёт, обрадуется, что сын родился, - выдохнула Имма и закрыла глаза.
Герар вернулся через несколько дней, когда женщина смогла уже понемногу вставать. Взглянул на красного, орущего младенца, кивнул жене и ушёл спать в пристройку.
И вот сейчас, держа на руках горящего в лихорадке сына, она вспоминая то, как тяжело ей дался этот ребёнок, и не надеясь забеременеть вновь, была в панике. Женщина перепробовала все средства, о которых только знала, но мальчику ничего не помогало.
Имма делала амулеты, заговаривала их. Окуривала сына тлеющими травами. Умывала родниковой водой. А Стефу, как назвал сына Герар, становилось только хуже.
Отчаявшаяся женщина рискнула сделать отливку на воске. Имма несколько раз видела, что так делала её мать, когда надо было избавиться от худого глаза.
Взяла свечу, растопила воск, и нашептав на него просьбу показать, от чего мучается её сын, вылила расплавленную массу в чашу с холодной водой. Она зашипела и остудила воск, принявший причудливую форму. Имме показалось, что в получившейся фигурке она видит лицо Ирвинга. Закусив губы, она обреченно опустилась на табурет. Сил, чтобы бороться с колдуном у неё не было. Молитвы не помогали. Оставалось последнее средство, прибегать к которому она не хотела...
Через некоторое время в дом вошёл Герар. Почувствовав запах воска и трав, спросил:
- Опять колдовала, ведьма? - грозно спросил мужчина, который считал, что воскуривание трав и омывание младенца водой с заговорами это святотатство.
- Я пытаюсь спасти нашего сына, - отвечала та, - плох он, горит, и жар его не уходит. Что я только не делала, ничего не помогает. Глаз на нём плохой лежит, а его снять пытаюсь, тогда поправится наша с тобой kровuночка.
- У всех жены как жёны, рожают детей одного за одним, - проговорил муж, - а мне попалась ты - родишь одного и носишься с ним, пока не потеряешь. А потом горюешь. Да ещё колдовать вздумала средь белого дня. Ещё раз увижу... - он поднял кулак и потряс им перед лицом женщины, - пощады не жди. И что меня дёрнуло жениться на тебе? Приворожила, не иначе...
Имме было тяжело слышать такое от мужа. Он впервые так откровенно угрожал ей. Взглянув на сына, она поняла, что тянуть дальше уже нельзя. Дыхание мальчика было совсем слабым, и Имма решилась.
Вечером, когда муж и соседи уже спали, она выскользнула на задний двор. Кинула на землю одеяло из овечьей шерсти, положила на него сына, а сама взяла в руки череп животного, который Герар недавно принёс с охоты.
Как точно проводить этот рируал, она не знала. Она только однажды слышала, как мать шепотом рассказывала о нём своей знакомой. Имма тогда расслышала не всё, но поняла, что обряд очень сильный и может избавить от любого колдуна.
- Темный это обряд, он глубинную тьму вызывает. - предостерегающе говорила тогда женщина, - это как клин клином вышибать - зло злом вытравливать.
Дрожа от страха, Имма начертила на земле пентаграмму, которую давным-давно посмотрела у матери. Каждая черта давалась с трудом. Будто сама земля не хотела принимать этот знак. Когда он был закончен, внутри очертаний пространство запульсировало, задрожало.
Женщина вышла за его пределы, оставив внутри сына, и начала двигаться по кругу, бормоча под нос заклинание. Тело её начало ломать. Руки и ноги стали словно плети, которые выкручивают. Иногда они безвольно повисали вдоль тела, а потом вдруг срывались в неконтролируемые движения.
Так продолжалось довольно долго, пока Имма не почувствовала чьё-то присутствие рядом. Она хотела повернуться, посмотреть на гостя, увидеть, под чью защиту отдаёт своего сыночка, но не смогла этого сделать. Её тело больше не принадлежало ей. Оно продолжало двигаться в странном ритме, изгибаясь и будто ломаясь в разных местах.
Ощущение чужого присутствия стало нестерпимо. И в какой-то момент сердце женщины пронзила сильная боль. Она выгнулась в последнем такте своего ритуального танца, а младенец вдруг захрипел, и дыхание его стало более явным.
Поднялся сильный ветер, и крик мальчика слился с дальним раскатом грома. Имма вернулась из состояния небытия, в котором пребывала во время ритуала и подбежала к сыну. Он задыхался от крика.
- Стеф, мальчик мой, ты жив! - проговорила она, целуя лицо малыша, - я справилась - ты пережил эту ночь!
