Эту пьесу я написала в свое время за ночь, после отличного вечера в кафе де Флер с одним моим близким человеком. И мне кажется, она получилась весьма удачной. Вдруг у вас будет время прочитать. Она быстро читается, как, впрочем, и писалась.
А вдруг ее заметит мой обожаемый Эрик Эммануэль Шмитт?:) Смотрите, как я уже смело мечтаю.
Действующие лица:
Ярослав (Ярик) – мужчина маленького роста, с бакенбардами. В джинсах и джинсовой куртке. Конструктор на заводе. Романтик. Алкоголик. 30 лет.
Алиса – потерпевшая, девушка, 30 лет. Замкнутая и мечтательная.
Дэн (муж Алисы) – Ювелир. Сибарит, с небольшой коммерческой жилкой. 40 лет.
Твистер – Русский эмигрант, разработчик искусственного интеллекта. Верит только в науку, может рассчитать каждую минуту своей жизни. Владеет магазинами в разных странах. 55 лет.
Диана (сестра Алисы). Яркая красивая девушка восточного типа. Работает барменом в гостинице. Беременна. 33 года.
Следователь. Футбольный фанат.
В течение первых трех действий Алиса выходит на сцену в больничной одежде. Это ее воспоминания о каждом из героев. На самом деле Алисы нет на сцене.
Акт 1. Действие первое.
Бар гостиницы. Все украшено сердечками, медвежатами, воздушными шариками. На столе – пирамидка красивых пирожных с кремом. Максимально пошло и нелепо. Звучит Наутилус Помпилиус. «Мы будем жить с тобой в маленькой хижине, на берегу очень тихой реки». Алиса в белых больничных брюках и белой больничной футболке с катетером в вене и капельницей танцует вокруг капельницы. Ярик сидит и курит за столом.
Ярик: У меня – никаких шансов. Ты опасная женщина.
Алиса: Я совсем безопасная! Диана придет и убьет тебя за то, что ты тут куришь.
Ярик: Знаешь, а ведь хорошо, просто чудесно, что я редко тебя вижу. Ты восхищаешься мной, а мне, чего уж скрывать, это очень приятно. Виделись бы мы реже, ты бы разочаровалась во мне. Я ведь отвратный мужик. Нет ну вот ты посмотри на меня. Кубиков на животе, как у твоего мужа нет, точно тебе говорю. Ростом я не вышел. Рожей тоже. Однажды ты повнимательнее на меня посмотришь. Маленький, некрасивый дядька. Даже глаза карие и волосы… мало их осталось, волос-то. А еще я никогда на тебе не женюсь, ты же это знаешь?
Алиса: Где маленький и некрасивый? Да ты же 2 метра ростом, Ярослав! Два метра ростом, голубоглазый блондин! А может, и даже 2,15!
Алиса уходит со сцены. Свет в баре становится ярче. Сидит Ярик, Диана за барной стойкой протирает стаканы.
Ярик: Знаешь, а ведь когда-то, совсем недавно, вот год назад, в День Святого Валентина, я был два метра ростом. Нет, даже два пятнадцать. Да и что там: я был голубоглазый блондин. И мог съесть десять пирожных без вреда для фигуры. Сделаешь еще кофе? Когда уже этот следователь придет. А что ваш романтический ужин для влюбленных?
Диана: Обещал в семь. Поговорить на месте преступления. Ужин пришлось отменить, официантов я отпустила. Жалко возможных денег, конечно, но да полно у нас в городе баров, где можно посидеть в окружении сердечек сегодня. А сердечки и обведенный мелом силуэт на стене как-то не сочетаются. Пирожные вот жалко. Кокосовые. Алиса их любила.
Ярик: Прямо на месте преступления. Смотря что в этой истории считать преступлением. Ты расскажешь мне, как все было?
Диана: Все, что я знаю – Алису ударили ножом в живот. Один очень меткий удар. Она еще в коме, но шансов почти нет. Я была у остеопата: мне позвонили, когда она уже находилась в больнице. Кто это мог быть, ума не приложу. Днем в гостинице много народу. Да и вряд ли кого найдут: следователь этот, все делает для галочки. Уж скольких я в нашем районе знаю, ни одного преступления не раскрыл. Помурыжит нас полгода, а потом и попросит написать заявление о приостановке этого дела.
Ярик: Ой, ну это сейчас сплошь и рядом. Хотя тут не глухой подъезд и много народу, может что и всплывет, он же по горячим следам действует.
Диана: Ой, он по горячим следам бездействует. Ты стал редко заходить в бар. Алиса говорила, вы раньше тут пили кофе чуть не каждый месяц.
Ярик: Да, жизнь стала суматошная. Забегаю в прачечную, гружу рубашки в барабан и сплю на лавке.
Диана: Ты ж вроде женат. Попроси жену тебе рубашки-то постирать
Ярик не успевает ответить. В комнату влетает старый, толстый, лысый мужчина в длинном пальто. В руках у него портфель, на носу – огромные очки. Кричит в трубку:
Твистер: Мы договаривались на семь часов, я прислал сообщение. Черт знает, что такое. Я не понимаю, почему вы считаете себя вправе задерживать всех людей вокруг?
Садится за столик, достает компьютер. Начинает работать. Диана подходит к нему.
Диана: Кофе?
Твистер: Привет, Диана. Спасибо, ромашковый чай, если есть.
Ярик (не поворачивая головы): Следователь сказал, что задержится на полчаса.
Твистер: Да, он прислал мне сообщение
Ярик: Сегодня футбол. Видимо, не хочет пропускать первый тайм.
Твистер: Вообще мне все равно: мой самолет только завтра вечером. Просто хотелось бы поработать – на этот день у меня были планы сдать статью. Надеюсь, сюда сейчас не ввалится толпа пьяных влюбленных и можно будет поработать пока весь этот протокол не закончится.
Диана: Угощайся пирожным, бесплатное.
Ярик: Вроде все вечеринки отменили. Почему следователь вызвал Вас? Алиса говорила недавно, вы не виделись уже год.
Твистер: Она звонила в день убийства. Хотя звонок могли бы и прослушать. Но жизнь научила меня с осторожностью относиться к требованиям правопорядка на постсоветском пространстве. Лекция в пятницу. Я должен успеть. В любом случае в день убийства я был в Риге, и это могут подтвердить сотни людей – у меня была лекция в их техническом университете.
Ярик: Еще нет никакого убийства. Алиса все еще на аппарате. Она показывала ваши статьи, когда вы были вместе. Честно, я был впечатлен. Программа, которая выдает новую философию Шопенгауэра. За час ее можно научить. Но все же Шопенгауэр слишком логичен, вы не пытались взять кого-нибудь более эмоционального? Или старого. Гегеля, например. Или можно Достоевского.
Твистер: Да я Вас умоляю, никто уже не читает Достоевского в развитых странах, это XIX век. Читают давно тех, на кого повлиял Достоевский – постмодерн, XX век. Впрочем, неважно. С недавних пор я перестал генерировать философию. Сейчас занимаюсь стихами. Хотите, моя программа напишет вам стихи?
Ярик: Не то, чтобы я был фанатом рифмоплетства.
Диана: А по виду и не скажешь.
Твистер (воодушевляясь, бьет по клавишам): Сейчас, дайте ей пару часов. Она быстро учится.
На сцену выходит Алиса в своей больничной одежде с капельницей. В руках – томик стихов. Берет Твистера за руку.
Твистер (явно очень недоволен): Нет, ну вот что, что в этих стихах такого? Я что, по-твоему, тупой, необразованный? Лучше бы мы погуляли. Так, ладно. Самолет ровно в 22. Надо вызвать такси.
Алиса: Что, прямо сюда? Вот так, такси на середину улицы? А как же...не знаю, кофе после поэтического вечера? У меня есть шоколад.
Твистер: Слушай, ты сама хотела пойти на этот вечер ямбов и хореев и знала, что мне еще работать над программой. Хотела бы кофе, надо было сразу идти пить кофе.
Алиса пытается положить Твистеру шоколадку в карман пальто.
Твистер: Алиса, не надо меня трогать! Знаешь же, после шести я не ем шоколад, иначе в автобусе я не смогу уснуть и время, проведенное в поездке, будет непродуктивным. Ты не видишь, я вызываю такси. Давай с тобой договоримся, что ты впредь будешь обсуждать со мной решения по организации досуга.
Алиса: Прости, что они задержали вечер. Мне так хотелось поговорить с тобой о любви, и о дружбе, и о предательстве, но ты же запрещаешь мне трогать эти темы. Ты говоришь, это только слова. Твой искусственный интеллект уже признается в любви лучше живого человека. А как, как еще мне поговорить с тобой о том, о чем сложно завести разговор. И может, мне казалось, поэты могут построить короткие яркие образы для тех, у кого нет времени говорить долго?
Твистер: Хочешь поговорить о любви? Это правое полушарие. В этом нет смысла. И говорить о чувствах бесполезно, это невозможно контролировать. А поэты прошлого века давно уже устарели. Все их проблемы их томлений можно решить парой сеансов у психотерапевта, уверяю тебя. Нет там никакого «впереди Иисус Христос».
Алиса: Вообще это гражданская поэма. Правда можно решить?
Твистер: Конечно. В Штатах все ходят к психотерапевтам в рамках страховки. А когда плохое настроение – едят витамин D. И все ходят счастливые.
Алиса: Я тоже куплю витамин D.
Твистер: Такси приехало.
Алиса: Как быстро.
Твистер: Да, жизнь позволяет нам планировать все с точностью до минуты. Ты поедешь со мной в аэропорт?
Алиса: Знаешь, по всем законам жанра я должна бы обидеться и уйти домой, делать что-нибудь полезное. Но мне, кажется, все же хочется еще немного побыть с тобой. Поехали!
Алиса уходит.
Ярик: А я помню, с каким восторгом она рассказывала о том, что все мы скоро станем ненужным мусором – все, переводчики, философы, поэты, журналисты, бухгалтера, инженеры. И как нас всех заменят компьютеры.
Твистер: Нет, ну может, журналистов и не сразу. Но переводчиков так точно. Понимаете, раньше я думал, точнее, филологи убедили меня в том, что нельзя научить компьютер мыслить, говорить, думать исключительно формулами. На самом деле можно. Вся проблема как раз в том, что компьютеру сложно считать и соотносить цифры! И когда мы наконец научим его считать – все изменится. Проблемы подобрать слова у компьютера уже нет.
Ярик: Но формулы просчитывают вероятное поведение. Как же неожиданность? Играть с компьютером в шахматы довольно скучно. Он просчитывает миллионы возможных комбинаций. А человек, например, может вдруг не дать съесть своего ферзя. И что это было – он прошляпил или хитроумный ход? Компьютер смотрит на доску – и просчитывает миллионы вариантов, без идиотизма. Потом снова смотрит, и снова просчитывает варианты. Играть с ним неинтересно. И как интеллект, по-вашему, поймёт, что нужно становиться лучше. Не просто умнее. Понимать, что надо не просто создавать, потреблять и технически совершенствовать.
Твистер: Человек скорее всего прошляпил. Это любимые вопросы лентяев – вопросы «становления лучше». Ну тут все просто. Мы задаём базовые параметры. Скажем, те же 9 заповедей.
Ярик: Ну то есть не убий, например. А что если покушаются, скажем, маньяки, на тысячи человек? Как тогда?
Твистер: Можно запрограммировать параметры разрешения ареста.
Ярик: Хорошо, а если на арест нет времени? Или человек в состоянии аффекта, и его нужно просто успокоить.
Твистер: Ну это правое полушарие. На это пока есть люди. Тут не запрограммируешь. Хотя программа же понимает хорошую рифму. Уверен, со временем и этот вопрос можно решить. Когда-то говорили, что и перевод невозможно будет сделать с его помощью.
Ярик: И то верно. Остановились здесь?
Твистер: Да, я всегда останавливаюсь в этой гостинице. Недорого, когда-то было недалеко от Алисы, бассейн большой. Я привык, так и приезжаю в этот город и живу тут.
Ярик: А я стираю тут рубашки – дешевая прачечная и работают отлично. Мало ли понадобится, советую.
Твистер: Алиса говорила, Вы женаты.
Ярик: Да, женился, пару лет назад. (Диане) Сделай еще кофе, пожалуйста.
Диана вздыхает и выходит
Твистер: А зачем женатому человеку стирать рубашки в прачечной?
Ярик не успевает ответить. В комнату входит мужчина весьма приятной наружности в очень дорогом пальто и лаковых ботинках.
Ярик: Дэн, как Алиса?
Дэн: Привет, Ярик. Сегодня был в больнице – надежды нет. (смотрится в зеркало, поправляет прическу)
Подбегает Алиса. В руке у нее фата.
Алиса: Дэн, я так счастлива (обнимаются). Спасибо тебе!
Дэн: Слушай, надо сказать оператору, чтобы больше снимал нас крупным планом. И мне вообще не понравилось в ЗАГСе, что были эти бесконечные фотографирования с друзьями. Надо еще фото на набережной сделать с родителями.
Алиса: Хорошо, Дэн.
Дэн: Не крутись! Дай я посмотрю, что у тебя с корсетом. Надо еще предупредить, когда мы будем выходить, чтобы нас обсыпали лепестками роз.
Алиса: Конечно.
Дэн: И сестре своей скажи, чтобы не прикладывалась к шампанскому каждые пять минут
Алиса: Я попрошу, чтобы за ней проследили. Пойду проконтролирую, что с лепестками.
Убегает. Снова Ярик, Твистер и Дэн в баре
Дэн: Как же голова гудит после перелета. Мне 40 лет и кажется, я скоро стану вдовцом. И от этого, кажется, голова гудит еще больше.
Твистер: Ну да, то что у Вас умирает жена, Вам совсем не важно. От этого голова гудеть не может.
Ярик: Давайте надеяться на лучшее.
Твистер: У меня так знакомого ножом ударили, и он тоже упал неудачно. Врачи были все-таки честными в те времена и его родителям сказали правду – либо на всю жизнь овощ, либо пара месяцев в коме и все равно не вытянем. Можете, конечно, надеяться на что хотите, но.. Ну они там сразу все подписали и им выдали похоронку.
Дэн без сил опускается на стул
Ярик (Дэну): Давай лучше выпьем кофе?
Дэн: А тут хороший? Я люблю, чтобы с пенкой. И чтобы вот эти вот жмыхи оставались на рукоятке, тогда точно в напитке никакой плесени.
Твистер (не обращает внимание на их диалог): Короче, у нее 90% из 100, что она не выживет, в 10% - останется овощем. Как бы ни был когда-то я очарован Алисой, стоит признать этот факт. Недавно, кстати, я задал вопрос своим студентам: если бы тест показал, что вы на 99% смертельно больны, и на 1% - здоровы. В какой бы процент вы поверили? И конечно, все поверили в 99.
Ярик: А я бы верил в один. Вообще это у вас у всех интересная позиция – либо овощ, либо в крематорий. А я верю, что Алиса будет жить, и что все у нее будет… ну если не хорошо, то как и всегда у Алисы. Кто-то же должен в это верить. Дэн, здесь прекрасный раф с лавандовым сиропом. Я всегда беру его, когда стираю рубашки в прачечной.
Дэн: Почему ты жену не попросишь себе рубашки постирать?
Твистер: Кажется, компьютер готов что-то выдать! Ярослав, подойдите сюда пожалуйста.
Ярик: Вы, кажется не знакомы.
Твистер: Заочно. Твистер.
Дэн: Дэн.
Ярик (подходит к компьютеру Твистера): И… куда мне нажимать?
Твистер: enter
Ярик: За долгими ресницами остался лишь туман. За искренними лицами – скрывается обман. Шипит он, тает пеною. На берегу мечты. О жизни той желанной, что мне подаришь ты. Не то, чтобы искрит, но написано добротно.
Твистер: Он учился 10 минут. Посмотрим, что он выдаст хотя бы за час.
В бар вбегает мужчина средних лет в шарфике футбольного фаната. Говорит по телефону
Следователь: Ну что там, какой счет? Ясно. Я еще позвоню. Всем добрый вечер! Давайте постараемся провести беседу быстро. Все в курсе: на Алису было совершено покушение. Удар ножом в живот. Сейчас в коме. Оправится вряд ли. С каждым из вас необходимо провести беседу, так как вы были последними, с кем связывалась Алиса. Коллег будем опрашивать завтра. Работников отеля уже опросили. Давайте с глазу на глаз, кто первый:
Твистер: Я, потому что мы с Вами договорились на 19. Уже 19:30.
Следователь: Пройдемте.
