На самом деле колл-центр – это одна я. Я сижу в том же кабинете, где пахнет духами и играет тихая музыка, в большом удобном кресле. Стол моей начальницы позади, больше здесь никого нет. Алёна – молодая девушка и уже генеральный директор. Каждое утро Алёна приходит в сапогах и переобувается в туфли на шпильке, в них она прохаживается по коридору до туалета и обратно.
Мы замечательно проработали с ней один день – не проронили друг с другом ни слова. Я занималась своей работой, она – своей. В конце дня Алёна достала деньги, положила их мне на стол и сказала: «Ваша зарплата». Я поблагодарила.
А на следующий день офис оказался закрыт. Я стояла и ждала под дверью – уже пятнадцать минут, как начался рабочий день. Коридоры в этом бизнес-центре узкие, еле-еле разминутся два человека. На стенах висят картинки с изображением старинных зданий. Я как раз рассматривала одну из них – готическая башня с часами, а рядом мост, – когда из-за поворота возник молодой человек в синей панамке. Он сказал: «Юлия? Я Всеволод. Я сегодня буду с вами».
Мы зашли в офис. Из двух начальнических столов он выбрал тот, на котором сидел большой плюшевый мишка. Так и провел за ним полдня, не снимая панамки.
У Всеволода бицепсы и белая футболка, а джинсы сидят на его бедрах так небрежно, что кажется, вот-вот упадут. Да и сам он едва не падает с кресла, когда сидит: скатится глубоко под стол, лишь голова торчит над партой. У нас в школе такую позу принимали мальчики, которые отставали по всем предметам. Сидящий Всеволод еще как-то походит на мужчину, но когда встанет, начнет прохаживаться и заговорит, в его облике появляется что-то ломливое, как у манерной девушки, и накачанные мышцы уже не спасают положения.
Пару часов мы провели молча: я звонила, он скучал. Потом я услышала у себя за спиной шептание, оглянулась. Всеволод почти лег на стол грудью (держать корпус прямо он никак не может) и, уставившись в экран компьютера, пришептывал, как будто спорил с кем-то. Не знаю, что он смотрел, в ушах его были наушники. Когда это наскучило, Всеволод сходил за пачкой семечек, высыпал их горкой на стол и принялся лускать. Раза два выпил кофе. Покончив с семечками, он уже не знал, чем заняться. Всеволод томился. Самая тяжелая работа – ничего не делать.
Позвонил Алёнин телефон, я взяла трубку (он брать отказался, замахав на меня руками). Какая-то девушка приехала к нам на собеседование из Волгограда. Она шла с вокзала с чемоданом и спрашивала, как лучше доехать. Поскольку я не знаю местности да и вообще не знала, как поступить, ведь директора сегодня нет, я передала трубку Всеволоду - почти насильно всучила. Наша молчаливая борьба длилась несколько секунд: я настойчиво протягивала телефон к самому его лицу, а он, отшатываясь, вращал глазами и строил на лице гримасы несчастья. Закончилось тем, что я положила трубку на его стол и отошла.
- Через пару дней позвоните, - сказал Всеволод. Говорил он так же небрежно, как и держался. – Руководитель на больничном. И что? Ничем не могу помочь. Объявление давал отдел кадров, туда все вопросы. Наш телефон? Да, иногда они публикуют наш телефон вместо своего. А смысл? Вот вы меня сейчас обматерили, а у нас стрессоустойчивость нужна, - и он нажал отбой.
После этого события Всеволод оживился. Прошелся по офису, пересел с кресла на диван. Спросил, не холодно ли мне? Не жарко? Закрыл и вновь открыл окно. Объяснил, что есть на свете люди теплолюбивые и холодолюбивые, и одни с другими плохо уживаются в помещении. Принес шоколад к чаю.
- Юлия, а кто вы по профессии? – спросил он.
Я рассказала ему о своих профессиях. Он мне о том, как мутить бизнес в Москве. Он не понимает, почему я здесь работаю. И начал учить, как искать работу на Яндексе и Хантере.
- У нас здесь приезжие дольше двух дней не задерживаются, - сказал Всеволод, - а москвичи сразу уходят. Москвичи вообще не работу ищут, а место, где деньги получать.
- А вы сами приезжий?
- Да (он назвал страну в Средней Азии).
- А я с Украины.
- Почему Москва, а не Киев?
- Не знаю. Мы как-то не рассматриваем Киев как место заработка.
- Почему? Это же ваша столица, там по определению весь бизнес, много рабочих мест.
- Наверное, да. Но туда никто не едет. Все или в Москву, или совсем заграницу.
- Но где логика? Если в Москве ты негражданка и у тебя проблемы с трудоустройством, то в Киеве бы их не было, так?
- Так. Но там нет смысла.
- Почему?
В таких разговорах мы провели остаток рабочего дня. Работа моя стоит… я никому не звоню и никого не подписываю на наши услуги. А ведь мне платят именно за это. Ну и Всеволод тоже заплатил.
- Я никого сегодня не записала, - сказала я, беря деньги.
- Вы должны понимать, что бизнес – это процесс волновой… поток клиентов не может быть однородным. Это зависит от многих факторов, для нашего бизнеса – сезонных, в первую очередь. Сегодня никого, а завтра десять.
Всеволод отпустил меня домой на пятнадцать минут раньше, но после этого мы проговорили еще сорок пять минут, так что я вышла из офиса позже на полчаса. Назавтра у меня не было десять клиентов, а снова ни одного, потому что повторилась та же история. Да, я целый день в разговорах, но не с теми и не о том. Я совершенно не приношу дохода фирме, но я ведь не святее папы римского, если мне на работе разлагают дисциплину, я охотно разлагаюсь!
Так мы провели три дня. На четвертый вышла Алёна и была очень недовольна моими результатами. Всеволод иногда еще заходит к нам, садится за свой стол с мишкой и все трое мы молчим. Изредка Алёна скажет ему что-то, он огрызнется, и снова тишина. Со мной Всеволод больше не заговаривает, я тоже делаю вид, что мы незнакомы.
