Незадолго до Рождества 1584 года, в Покровском Суздальском монастыре сложилась уникальная ситуация: сразу две опальные царицы и две великие княгини оказались в его стенах. Это были Анна Колтовская – четвертая жена Ивана Грозного, Мария Нагая – седьмая жена того же самодержца, а еще Евдокия Сабурова, да Феодосия Соловая, разведенные супруги царевича Ивана Ивановича. Все четыре были молоды, красивы, и… абсолютно несправедливо отправлены в ссылку.
Анну Колтовскую, воспитанницу князя Курбского, царь Иван Грозный заметил на «смотре невест». Но тогда, в 1571 году, ему больше пришлась по душе другая, Марфа Собакина. И как раз Марфу обвенчали с царем, и на ее голову надели венец… Но девушка не успела даже попробовать вкус власти – она скончалась спустя две недели после свадьбы, предположительно, отравленная. Грозный недолго думал. Раз царица умерла, то быть новой царице. А где ее взять? Правильно! Надо призвать Анну Колтовскую, «вторую по красоте» на том злополучном смотре.
Церковь не хотела благословлять очередной союз самодержца. Ивану IV пришлось изобретать обходные пути: дескать, к покойной царице, к Марфе, он даже не прикоснулся. Хворая была. Какая уж там близость! А раз брак не консумирован, то его можно считать недействительным. На этих хрупких основаниях состоялось новое венчание царя, теперь уже с Анной Колтовской.
Церемонию сыграли скромную, все-таки, не первый брак, чего уж там. Да и казна поиздержалась. С красавицей-женой Иван Грозный поехал в Новгород, эдакое свадебное путешествие шестнадцатого века. По-видимому, Колтовская пришлась ему по нраву, потому что еще в первые месяцы их союза Иван IV подарил жене несколько городов и усадеб.
Но благосклонность монарших особ – что ветер. Сегодня дует, завтра нет. Всего полгода Анна Колтовская наслаждалась расположением царя. В сентябре 1572 года юную царицу постригли в монахини, под именем «Дарья». Есть версия, что Грозный осерчал на супругу из-за политики - якобы, ее родственники оказались повинными в измене. Но на самом деле, никто не знает этого точно. Так в Покровском монастыре оказалась первая затворница.
Мария Нагая «присоединилась» к Анне в 1584, после смерти Ивана Грозного. В ссылку ее отправил новый правитель Руси, царь Федор Иоаннович. Поскольку Мария, все-таки, была вдовствующей государыней, в монастырь ее сопровождали слуги и приближенные, а еще повозки, наполненные украшениями, платьями и мебелью. Говорили, что молодой самодержец побаивался Марии и ее семьи, ведь у них на руках был уникальный козырь – третий сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий. Если бы Федор оказался никудышным правителем, то с помощью бояр и стрельцов всегда можно было бы посадить на трон другого отпрыска правящей фамилии. Забегая вперед, скажу, что этого маленького царевича ожидала печальная кончина – его убили в Угличе, в 1591-м году.
Бывшие жены царевича Ивана Ивановича, Евдокия Сабурова и Феодосия Соловая, разделили печальную участь двух цариц по причине бездетности. Обе стали монаханиями: Евдокию постригли под именем Александра, а вторую – Параскева. Первая делила ложе с наследником престола всего год, вторая – четыре. Слишком короткий срок для таких выводов! Поэтому, скорее всего, в опалу обе попали совсем по другим основаниям. Говорят, Евдокию невзлюбил лично Грозный (возможно, оказывал ей знаки внимания, но ответа не получил), и потому отослал невестку прочь. Почему не пришлась ко двору Феодосия-Параскева – тоже до конца неясно.
Остается только догадываться, как жили эти четыре женщины, оказавшись под одной крышей. Плакали? Вспоминали прошлое? Враждовали? Строили планы побега?
Впрочем, двум из них все-таки удалось – ненадолго – вырваться из ненавистных стен. Мария Нагая сыграла роль в появлении Лжедмитрия, в смутное время. Даже признала его своим сыном, правда, впоследствии от своих слов отказалась. Евдокия Сабурова тоже всенародно объявила, что Лжедмитрий – настоящий царевич и наследник престола, за что получила от него в награду несколько имений. Но после развенчания мифа о самозванце, обе женщины снова попали в монастыри.
А Покровский монастырь в Суздале существует по сию пору. За несколько веков в его стенах побывали четырнадцать женщин из династии Рюриковичей, и еще одиннадцать жен и дочерей княжеских фамилий.
