В 1850 году Эдуард Мане наконец-то начал посещать мастерскую живописца Тома Кутюра с целью совершенствования своих навыков – и пережил страстный и бурный роман с пианисткой Сюзанной Ленхоф, спустя два года родившей ему сына Леона-Эдуарда.
Мане, оберегая доброе имя Сюзанны, а также опасаясь гнева своего отца, официально не признал ребёнка, однако был зарегистрирован как его крестный.
Впрочем, ситуация не изменилась и после смерти Огюста Мане, произошедшей спустя десять лет...
Хотя художник и мог теперь узаконить отношения с любимой женщиной, признавать сына он не спешил. Причиной этого – теперь уже единственной – стало желание оградить прошлое Сюзанны. Художник даже начал уверять всех,что мальчик – это ее брат.
Впрочем, это не мешало Мане часто рисовать сына…
Одним из первых портретов Леона стала картина "Флейтист".
На ней перед нами предстает весьма своеобразный ребёнок. Не слишком красивый, он тем не менее приковывает к себе взгляды.
Слегка насупленные брови, широкий нос, выступающие уши... Если присмотреться, можно заметить точно такие и у самого Эдуарда.
На щеках мальчика алеет здоровый румянец, взгляд сосредоточен.
Он играет на флейте, и музыка завладела всем его существом.
Детские пальчики так и порхают по отверстиям в инструменте, извлекая из него все новые и новые звуки...
Мальчик одет в униформу испанской армии: красные брюки, чёрный сюртук с белой перевязью и пилотку.
Эдуард Мане выписал Леона на нейтральном фоне, пропитанном светом и воздухом. Вдохновил на создание подобного фона художника не кто иной, как... Диего Веласкес.
Посетив испанский музей Прадо, Мане остался под большим впечатлением от картины, изображающей актёра Пабло де Вальядолида.
"Фон в ней исчезает, – писал художник, – и остаётся лишь воздух вокруг человека".
Впрочем, современники художника назвали подобный фон "отсутствующим", а Парижский Салон и вовсе отказался принять картину...
Спустя два года Мане вновь пишет своего сына. На этот раз мальчику уже 15 лет: он вытянулся и окреп.
Однако щеки, нос, брови и, конечно же, уши – вечно торчащие и немного смешные – остались все теми же...
Леон пускает мыльные пузыри.
В одной руке он держит фарфоровую миску с мыльной водой, в другой – тонкую трубочку для выдувания пузырей.
И снова мы видим тот же сосредоточенный и погруженный в себя взгляд...
Только на этот раз Леон увлечен не музыкой, его взгляд направлен на большой пузырь, повисший на самом конце трубки.
Мысленно мальчик уже представляет, как тот отрывается и летит прочь – все выше и выше...
На этом портрете мы впервые замечаем, что у Леона пухлые губы – такие же, как у его матери, Сюзанны.
Весь облик мальчика полнится задором и мальчишеской непосредственностью...
Третья картина, изображающая Леона – на этот раз почти взрослого – носит название "Завтрак в мастерской".
Здесь ему уже лет 16-17: он вытянулся и похорошел...
На нем светлые брюки, полосатая рубашка и чёрный пиджак. На голове – шляпа-канотье.
Перед нами – модный молодой человек, вступивший в первую пору своей юности.
В это время впервые смотришь на себя со стороны и начинаешь задумываться о том, какое впечатление производишь на окружающих...
Поза Леона также характеризует его как взрослого человека.
Одной рукой юноша небрежно оперся о стол, вторую засунул в карман брюк. Ноги его перекрещены. А взгляд... взгляд снова направлен в пространство.
Только на этот раз юноша видит впереди не улетающий в небо мыльный пузырь, он видит себя – степенно идущего по улице на встречу с друзьями...
На спиной Леона стоит его мать – женщина в простом сером платье и с кофейником в руках. Рядом с ней мы видим и отца семейства – мужчину с чашкой кофе.
В то время как молодой человек кажется нам щеголем, его отец предстает образцом солидной добропорядочности. На нем строгий костюм и шляпа-цилиндр.
Отец Леона ещё не кончил свой завтрак. Мы видим на столе устрицы и половинку лимона… По сути, перед нами настоящий натюрморт.
Однако, помимо стола с утренней снедью, в комнате есть и другие предметы: фикус в ярком горшке, умывающаяся на стуле кошка... Вот вам и жанровая сцена.
Однако сбоку мы замечаем нечто совершенно неожиданное. Оружие... Много старинного и самого разнообразного оружия. Откуда оно появилось в комнате?.. Зачем?
По всей видимости, это ещё один элемент, произвольно вставленный в картину Мане, работавшего с разными предметами и разными жанрами, последний из которых здесь – это собственно портрет.
Мастерски прописанный и, нужно полагать, достоверный.
Снова перед нами этот широкий нос, полные губы и...оттопыренные уши. Леон Ленхоф, непризнанный Леон Мане...
И перед нами, разумеется, не неизвестные отец и мать, перед нами сами Сюзанна и Эдуард.
Жанровая сценка с элементами портрета и натюрморта...
Чудесная интерпретация повседневной жизни.
Миг, выхваченный из семейной жизни самого художника.
Поставьте 👍, если статья показалась Вам интересной.
Если же Вам понравились заметки, добро пожаловать на мой канал:)
Читайте также:
Эдуард Мане. Портрет родителей
Пьер Огюст Ренуар. Моне читает
