Воспитанница Смольного, юная Глашенька Алымова, была совсем не прочь выйти замуж за пожилого Ивана Бецкого. Тот давно оказывал ей знаки внимания. Но близкий друг императрицы Екатерины II под венец её звать не спешил. Положение миловидной выпускницы нуждалось в прояснении. А Бецкой так и не мог однозначно выстроить свою линию поведения: муж он ей, или отец.
Трудно рассчитывать на большой успех в обществе, если ты девятнадцатый ребенок в небогатой семье. Глафира Алымова родилась в 1758 году, и родной отец девочку не увидел – он умер до появления дочери на свет. У матери хватало забот с отпрысками, поэтому, едва Глаше исполнилось шесть, её отправили в Петербург. В Смольный институт. Туда как раз брали с 6-ти, да еще оговаривали с родителями важное условие: обучение нужно проходить до конца, все двенадцать лет. Забирать дочерей ранее этого срока, какими бы важными не были причины, не позволялось.
Неглупая, остроумная, оптимистичная, Глафира Алымова была любимицей учителей и сокурсниц-смолянок (так их называли). Ей повезло – преподаватели в Смольном были великолепные! В стенах института обнаружилось главное призвание Глаши: её умение виртуозно играть на арфе. Императрица пристально следила за успехами воспитанниц, и быстро стала отличать «Алимушку». Было очевидно, что девушка пойдет далеко. По крайней мере, придворная карьера была ей обеспечена.
В 1776 году обучение закончилось. Глашу наградили золотой медалью первой величины, да ещё и золотым вензелем самой Екатерины! Из Смольного Алымова переехала в дом Ивана Бецкого. Он давно ухаживал за девушкой, и теперь всё должно было решиться. «Перед светом он удочерил меня», - записала Глафира в своем дневнике. Бецкой даже имел беседу с матерью девушки, «чтобы никто ничего не подумал». Он давал клятвенное обещание заботиться о Глафире. Ей же предоставил выбор: кем она хочет его видеть? Мужем или отцом? По возрасту так уж больше дедушкой...
Глафира наобум сказала: «Отцом». Но Бецкой явно не на это рассчитывал. «Я и не подозревала этого, - писала Алымова позже, - в 75 лет он краснел, признаваясь, что жить без меня не может». Да и она, как выясняется, была готова к браку. Сама же записала признание: «Тебя одного я любила и без всяких рассуждений вышла бы замуж». Но дело никак не двигалось. Бецкой по-прежнему окружал Глафиру заботой и вниманием, но предложения не поступало!
В Петербурге начали шептаться. А ещё смолянка! Ведь должна быть образцом для других молодых особ… Алымова стала нервничать и метаться. Она и сама понимала, что так дальше продолжаться не может. Ещё какой-то месяц, другой, и – всё! Молва не очень-то благосклонна, а как потом выходить замуж?
Президент медицинской коллегии, поэт Алексей Ржевский, оказался как нельзя кстати. Он был вдов (супруга умерла восемью годами ранее), всего на двадцать лет старше Глафиры (для сравнения – Бецкой родился на 54 года раньше Алымовой), и он был готов сразу предложить руку, сердце и фамилию. При Дворе говорили, что эту партию подстроили императорская «дегустаторша» Анна Протасова (я писала о ней в статье «Черна и безобразна») и граф Орлов – исключительно, чтобы сделать неприятное Бецкому. С ним у этих двоих были свои счёты.
Разумеется, пожилой «не муж и не отец» был горячо против. Он всеми силами пытался расстроить брак, но сама Екатерина II дала высочайшее благословение. Насолить удалось в одном – Бецкой отказался оплачивать наряды для Глафиры, которые были заказаны ранее. Семейная жизнь Ржевских началась со счетов за платья.
Паре был предложен странный компромисс: а пусть они живут у Бецкого? Он готов стать для них обоих родным папой… Глафира убедила мужа, что лучше согласиться – как-никак у Иван Иваныча столько связей... Ещё поломает карьеру Ржевскому! Но это проживание под одной крышей продлилось недолго, потому что ревность Бецкого была слишком велика. Он придирался и бесконечно ворчал – и зачем только звал к себе? Новобрачные покидали вещи в сундуки и помчались в Москву.
Пятеро детей родились уже в их новом доме. Позже дочь Глафиры стала фрейлиной императрицы, я писала о ней отдельную статью. А в 1804 году любимая «смолянка» Екатерины II овдовела.
И вот здесь Глафира снова привлекла внимание света. Она вознамерилась вступить в брак с Ипполитом Маскле, учителем французского языка и даже не дворянином. Такой невероятный мезальянс в обществе единодушно порицали, поэтому Алымова решила расставить все точки над «И», отправившись к самому императору. Она прямо спросила у Александра I: что ей лучше делать? «Вам нужен друг. В достоинстве вашего выбора нельзя сомневаться», - неожиданно для всех произнес государь и даже пожаловал Маскле – дворянство! Позже новоявленный дворянин служил русским послом в Ницце…
Глафира Алымова Ржевская Маскле умерла в 1826 году, свое последнее пристанище она обрела в Москве. Что до Бецкого, оставленного ею раньше, то отъезд любимой «дочери» сильно его потряс. Он пережил паралич в 1778-м и вскоре отошёл от всех дел, а в мир иной отправился много позже, в 1795-м.
Были у него и другие воспитанницы, например, Анастасия Соколова (в замужестве – Дерибас). Именно ей Бецкой оставил 80 тысяч рублей и дом на Дворцовой набережной. Впрочем, происхождение Анастасии довольно туманно. Есть версия, что она была самой настоящей дочерью Ивана Ивановича. И только отсюда все эти милости.
#наука #семейные отношения #свадьба #история россии #петербург
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки и перепосты в социальные сети помогают развитию канала!
