Почему дети не слушаются?

Почему родители допускают ошибки в воспитании детей? Как объяснить ребенку "очевидные вещи"?

(Отрывок из книги "Счастливый ребенок")

Сразу должен предупредить всех нас от поспешных решений и выводов. С одной стороны, нам кажется, что различия в «мышлении» родителей и детей не могут быть уж слишком значительными. Ну подумаешь, «немного» не понимает ребенок, главное — чтобы суть рубил! А он рубит! Так мы себе это представляем, выдавая желаемое за действительное, и тоже рубим. С другой стороны, даже осознавая тот факт, что мышление, сознание ребенка устроено иначе, не так, как наше, нам самим очень трудно под это дело подстроиться, смириться с этим, если хотите. И мы все равно пытаемся, чтобы он нас понял, тогда как, по большому счету, надо, чтобы он понял не нас, а то, что ему нужно понять в данный конкретный момент. Поверьте, это далеко не одно и то же!

Э-э... Вы еще не сделали никаких поспешных выводов?

Загвоздка в том, что мы вряд ли заметим, что он нас, на самом деле, не понимает. Поверьте, мы постоянно будем находиться в иллюзии, что он понимает нас прекрасно. В этом, собственно, главная коллизия. И это общее правило, которое даже с детьми никак не связано: мы рисуем себе своего собеседника по своему образу и подобию, живем по принципу — «думай с нами, думай как мы, думай лучше нас». Мы уверены, что так оно и есть. К то­му же, мы еще все так «понятно» и «доступно» ему объясняем, а он ведь и соглашается с нами! Конечно, он понял нас правильно! Ага... Только потом он вдруг делает то, что идет вразрез со всем тем, что мы раньше о нем и обо всем вообще думали. Почему? Потому что нам только казалось, что нас правильно понимают, потому что мы рисовали себе своего собеседника по своему образу и подобию. А он — другой.

Но оставим теорию. Поясню ситуацию на кон­кретном примере. Итак, нам кажется, что ребенок все понимает — он качает головой (часто впопад), говорит правильные слова, более-менее связно отвечает на уточняющие вопросы. Создается абсолютная иллюзия, что он «в материале». Проблема в том, что и ребенку кажется, что он все понимает, ну или почти все. Он не понимает, что он понимает неправильно. Но как, скажите на ми­лость, такое можно заметить? И не замечает этого ни ребенок, который понимает все как-то по-своему, ни взрослый, которому кажется, что он рассказывал очень понятно, доступно и доходчиво. Только правильно заданные вопросы помогут взрос­лому понять, насколько он ошибается, полагая, что ребенок «все понимает правильно», даже если речь идет о совершенно элементарных, на первый взгляд, вещах.

Знаменитый исследователь детской психики французский ученый Анри Валлон приводит такой пример разговора с ребенком.

Психолог: Что случается, когда человек умирает?

Ребенок: Умирают, закрывают глаза, а потом их везут закапывать и потом кладут венки и начинают поливать цветы. Иногда их просто кладут, иногда на кладбище ходят гулять. Иногда рабочие копают могилы, а потом посыпают песком.

Психолог: А зачем они копают могилы?

Ребенок: Чтобы класть мертвых.

Психолог: Откуда видно, что человек умер?

Ребенок: Потому что он лежит на смертном одре.

Психолог: Откуда люди знают, кого класть на смертный одр?

Ребенок: Потому что он умер.

Психолог: Из чего видно, что он умер?

Ребенок: Потому что его закапывают.

Психолог: А как узнать — умер он или нет?

Ребенок: Это видно в могиле.

Вот такая занимательная беседа. Я специально не раскрыл вначале возраст ребенка. Это уже шестилетний малыш! Нормальный, здоровый, без каких-либо задержек и отклонений... Причем, рассуж­дает он, надо признать, вполне здраво. Проблема только в том, что он действует наобум. У него есть некий набор представлений о смерти — «мертвый», «могила», «кладбище» и так далее. Но не понимая внутренней связи всех этих явлений друг с другом, не понимая, что в этой «картинке» главное, а что второстепенное, он спонтанно сочетает один признак события с другим, полагая, что все они вполне полноценны и самодостаточны. И это непонимание — обязательный признак мышления данной возрастной группы: внешние признаки того или иного события, той или иной вещи он уже умеет определять, а сущностные связи устанавливать пока не способен.

Ребенок в этом возрасте не понимает, что такое смерть, не чувствует этого понятия. Для него это просто «картинка» — что-то, о чем он что-то слышал, так или иначе видел, думал. И он описывает нам эту «картину» справа налево и слева направо, и ему не слишком важна последовательность — сначала умер, потом закопали или наоборот — спер­ва оказался на смертном одре, а потом умер, или умер, а потом его туда положили. Ну, неинтересно ему это, право! Просто вот так бывает... А са­му сущность того, о чем он так уверенно и с такой серьезностью размышляет, он не видит вовсе, не до нее. И это не взрослый, страдающий инфантильностью тунеядца — «не видел, не знаю, не читал, не понял, но мнение имею» — и защищающий таким образом свое реноме. Ребенок просто не может по-другому.

Не знаю, удалось ли мне объяснить, что такое иллюзия взаимопонимания. В свое время я посвятил этому феномену целую главу в книге «Убить иллюзии». Возможно, кто-то из моих читателей уже ее читал и хорошо понимает, о чем я тут толкую. Но в любом случае, должен сказать сле­дующее: проблема взаимопонимания между взрослыми и детьми по сравнению с иллюзией взаимопонимания между взрослыми (то, от чего мы все так страдаем) — это тихий ужас.

Кому-то, впрочем, может показаться, что я слиш­­ком застрял на этой теме. Но поверьте, это только так кажется. Проблема, которая здесь кроется, стоит того, чтобы о ней говорить и говорить. Ведь глав­ная родительская беда — это слово «по­ни­ма­ешь». «Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю?!», «Что тут непонятного?!», «И не делай вид, что ты не по­нимаешь!» — эти реплики, суть, бесконечные вариации на данную тему. И приходят ко мне ро­дители в первую очередь именно с этой жалобой.

«Я ей говорю, что книжки рвать нельзя, а она рвет! — говорит мне мамочка полуторагодовалого ребенка. — Прямо смотрит на меня и рвет! Она мне это назло делает, да? И так ведь во всем! Разве она не понимает?! Я же ей все объяснила!» Доктор смотрит на мамочку с тоской и говорит обреченно: «Не понимает...»

Мамочка трехлетнего и трехмесячного сы­новей чуть не в слезах жалуется доктору: «Я ему объясняю, что он старший брат, а Ваня — маленький, поэтому ему нужно больше внимания. А он берет и — прямо, вот видно же, что из вредно­сти, — идет и ломает игрушку. Я, конечно, к не­­му сразу бросаюсь, начинаю его шлепать... Я пони­маю, что это неправильно, но я не понимаю, что тут не­понятного?! Он же видит, что Ваня маленький, лежит в конверте!» «Не понимает», — отвечает док­тор.

«Я и так ему уже, и этак! Уже и цыганочку с выходом устраивала, и подарками задаривала, и лупила его! Ну, все сделала! А он прогуливает школу, и все! И что тут сделаешь?! И ведь взрослый уже совсем — десять лет все-таки! Одиннадцатый! Вот что тут непонятного — его из школы из этой вы­прут, а возьмут его только в 412-ю, а там образования — ну никакого! Разве он этого не понимает?!» Что отвечает на это доктор? Правильно: «Не понимает».

«Четырнадцать лет! Четырнадцать! И я нахожу у нее презервативы в сумке! Нормально?! Я, конечно, с ней поговорила. Я, конечно, ей все объяснила. Я, конечно, предупредила ее... А она смотрит на меня, как на дуру, и все тут, хоть тресни. Конечно, я не сдержалась. По первое число ей досталось. Но я не жалею. Я думаю, что, если она по-хорошему не понимает, будем по-плохому!» «Не поймет», — от­вечает доктор.

Все это совершенно не значит, что с детьми не надо говорить. Все это совершенно не значит, что им ничего не следует объяснять. Нет, разумеется! Надо и следует. Только необходимо иметь в виду это ограничение: мы никогда не сможем объяснить своим детям то, что мы думаем, мы можем объяснить им только то, что они способны понять, а это разные вещи. И пока это прави­ло­ для родителей — не норма жизни, а абстракт­ная конструкция, ничего не получится. В общем, давайте не будем торопиться с выводами. Если вы хотите, чтобы ребенок понял то, что вы ему говорите, начните с того, чтобы понять самого ребенка. И даже не просто его позицию, но и сам его способ думать.

(Отрывок из книги "Счастливый ребенок")