КАК Я ХУДЕЛА (часть 2)
Лет в пятнадцать неожиданно обнаружилось, что мы все жирные. То есть буквально – мои подружки-одноклассницы Сонька, Танька и Надька разожрались до пятидесятых размеров, фактически догнав мой 52-ой, так что я не сильно выделялась в их толпе. Грянул «возраст невест», на уроках мы изучали журнал «Бурда Моден», прикидывая, как на наших упитанных тушках будут сидеть модели из журнала и расстраивались до слез. После школы мы курили за углом, обсуждая всевозможные диеты и клялись друг друга на крови, что с завтрева начнем! После чего шли в ту самую пирожковую у моего дома, где до одури прекрасно пахло сдобой и ванилью – причем, на всю улицу, этот запах манил и укутывал сладкой негой, потом нежно брал нас на ручки и мы сами не замечали в какой момент в наших руках оказывалось по две-три огромных и теплых «Домашних» булочки, щедро осыпанных крупным сахаром. Пряча друг от друга глаза, мы клялись, что это последние булочки в нашей жизни – так продолжалось до конца школы. Выпустилась я с весом под девяносто, при этом была очень подвижной и активной, много двигалась, постоянно шароебилась то на собачьей площадке, то в каком-нибудь лесу или кладбище, где мы искали клады или ловили одичавших собак – да, надо заметить в те годы мы умели развлекаться.
В двадцать лет вес подошел к критической цифре в центнер и я твердо решила похудеть. Наступил 90-ый год, в Россию хлынуло все: от сексуальной революции и спирта «Рояль» до гербалайфа и углоукалывания. Последнее показалось мне наиболее привлекательным в виду исключительной экзотичности, поэтому я пошла к местному доктору, который рекламировался во всех газетах как человек, долго живший в Китае и освоивший тибетские практики.
Доктор был поход на дона Леонсио, который грязно домогался рабыню Изауру: такой же усатый и с кошачьим масляным взглядом. Он усадил меня в кресло и стал заполнять анкету, где от банальных «возраст, пол, вес, рацион» перешел к несколько странным вопросам о моей половой жизни, способах предохранения и количеству половых партнеров. Я была девица и никаких партнеров у меня не было, поэтому порадовать доктора интересными историями интимного свойства я не могла. В какой-то момент он выскочил из-за стола, схватил меня за руку и стал страстно шептать: «Да брось ты эти глупости, зачем тебе худеть, ты такая сладенькая! Пойдем лучше ко мне в гости, выпьем коньяку…» Я сбежала из кабинета и еще год категорически не худела, потому что все разговоры о диетах напоминали об озабоченном гуру.
В двадцать один я все же пошла на какие-то платные курсы по похуданию, где нам рассказали про раздельное питание. «Есть можно тазами и с утра до вечера» - услышала я и поняла, что раздельное питание прям мое! Пришлось выкинуть из нашего общежитского холодильника хлеб, сахар и колбасу и забить его "окорочками Буша". Смотреть, как девки уплетают сникерсы с пивом было выше моих сил, поэтому их я тоже посадила на свою диету, в красках расписав преимущества. Днем мы ели гречневую кашу или овощной суп, а вечером жарили каждая по ножке буша весом в полтора килограмма и наедались ими до икота, запивая водкой. Надо заметить – диета действительно помогла, к лету я сбросила тридцать килограмм и дошла до семидесяти.
Когда я приехала к бабушке на Кубань, та меня сначала не узнала, а потом принялась рыдать изо всех сил.
- Это ты довыла дытыну! – кричала она на мать. – Глянь на нее – она же больная и синяя, она же умрет со дня на день! – и ставила передо мной тазик борща и круглый каравай теплого белого хлеба, намазанного домашней сметаной.
Но я была непреклонна! Никаких борщей и хлеба – у меня раздельное питание, я ем только мясо о овощи! Бабушка продолжала рыдать, а я тушила овощное рагу в десятилитровой кастрюле, сожрав за два месяца годовой запас морковки.
Случайно вычитав в газете, что прекрасным диетическим мясом является крольчатина, я отправилась по улице, на которой жили преимущественно мои родственники разведать на предмет разведения кроликов. Кроликов не оказалось – вся улица разводила нутрий. Называли их «крысами», шкурки продавали, а мясо брезгливо брали брезентовыми рукавицами, заталкивали в мешки и вывозили на свалку – им брезговали настолько, что даже не скармливали собакам.
Рассудив, что нутрия и кролик практически одно и то же, за ужином я объявила семье, что отныне буду жрать исключительно «крыс». У бабушки случился легкий сердечный приступ, дядя дал мне пять рублей, погладил по голове и велел «не говорить таких гадостей даже в шутку»
Первую крысу я надыбала у соседа под покровом ночи, он вынес мне свежеошкуренную тушку в помойном ведре и сказал, что он даже слышать не хочет о том бесовском ритуале, который я буду проводить с помощью «этой мерзости». Услышав, что я буду это есть, он блеванул и заметил, что всегда считал горожан припизднутыми, но не настолько.
Узнав, что я таки приволокла в дом крысу, бабушка стала звонить знакомому доктору и плакать в трубку. Маман выделила мне старую щербатую кастрюлю, в которой замешивали комбикорм для птицы и отдельный нож. Я тушила овощное рагу с крысой и ела во дворе за столом одна – все домашние уходили в хату, чтобы этого не видеть.
По улице прошел слух, что к Любчинским приехала чокнутая внучка, которая ест крыс, и мне стали таскать тушки нутрии со всей улицы и даже со всего района, чтобы удостовериться в правдивости слухов. Слухи подтвердились. Однажды увидев в холодильнике тушку нутрии, бабушка прокляла холодильник и купила себе новый, этот же отдала мне навечно. Я жрала по две крысиных тушки в день, заедая чесноком и морковкой и таяла на глазах. Бабушка смотрела на меня с отчаянным сожалением и говорила, что когда глисты попали в мозг, сделать уже ничего невозможно. И плакала.
В сентябре я вернулась в Мурманск тонкой и звонкой – весом в шестьдесят килограмм, и меня не узнал ни один человек. Пару месяцев я ходила по городу и заново знакомилась со всеми приятелями, некоторые из которых не верили, что это я, даже когда я показывала им паспорт. Некоторые люди не слишком меняются внешне набрав или сбросив вес, однако жирная я и худая я – это два совершенно разных человека.
В этом прелестном весе я продержалась не долго – примерно год, впервые сделав самое паскудное открытие: совершенно не важно, худая ты или толстая, мир вокруг остается прежним. Это открытие меня потрясло – мне казалось, что у худых людей в принципе не может быть никаких проблем.
Меня снова начало медленно разносить, примерно в это время я выскочила замуж и процесс потолстения встал на смазанные маслом рельсы. Через три года брака я весила далеко за сотку.
Нельзя сказать, чтобы я с этим не боролась! Например, однажды я потратила полторы тысячи баксов, отложенные мужем на машину, купив огромный мешок «Гербалайфа». Муж был в ярости, он орал, что ближайшие три года я буду жрать только «гербалайф», запивая теми самыми прописанными шестью литрами воды. Меня хватила месяца на три, потом я тихо выкинула таблетки в мусорку и принялась жрать дальше.
В следующие три года я последовательно перепробовала все: иглоукалывание, стакан-диету, тайские таблетки, кодирование по Довженко, Семенову и Смелову, голодание и кокаин. Кокаин помог лучше всего, но тоже как-то не надолго. Говорили, что героин помогает наверняка, но я как-то не решилась.
Я худела на 10 килограмм и вскоре набирала 15. Я ненавидела себя, жила в постоянной депрессии, ни во что не влезала, рыдала и ела. Когда я дошла до 120 килограмм муж меня бросил – чего и следовало ожидать.
Я уехала в Питер, полностью поменяв жизнь, но мои приключения с похуданием продолжились.
