Искусствовед Дарья Тоцкая представляет второй материал из цикла «Понимая современное искусство» о наиболее неуловимых явлениях: о перформансе и акционизме.
Стремясь выставить современное искусство в неприглядном свете, в первую очередь хулят перформанс. При этом «перформансом» неискушенные критики часто называют акционизм, хэппенинг, современный театр, а иногда даже политические протесты и просто абсурдные происшествия. Текст ниже – не просто руководство по различению всего этого, не столько путеводитель по бестиарию совриска, сколько попытка объяснить феномен с философской точки зрения. о перформансе
Когда петербургский адвокат Аркадий Чаплыгин в 2014 году обратился в прокуратуру с просьбой признать Библию экстремистской литературой, в прессе окрестили это перформансом, когда группа «Секция абсолютной любви» устроила похороны щуке под стеной Кремля, это уже перформансом – являлось. Главное отличие состояло не столько в том, что одно действо произвел адвокат, а другое – коллектив художников, адвокат ведь мог быть и художником по призванию, дело в другом. Перформанс как форма современного искусства обязан продолжать его цели: быть способом коммуникации со зрителем, но никак не способом изменить законодательство, свергнуть государственный строй и т.д – все это относится уже к политическому протесту. Впрочем, если оттенок социального активизма перформансу и присущ, то он является лишь побочным эффектом, но никак не основной целью художника. Об этом и стоит помнить, давая оценку «панк-молебну» Pussy Riot в православном храме, оголенным торсам украинок Femen в Кельнском костеле и прибитым гениталиям Петра Павленского. о перформансе
Во-первых, теория современного искусства чрезмерно осторожничает с определением перформанса, очерчивая нечто неопределенное и плодя непонимание: художник что-то где-то делает. В своей книге «Quasiforms and other questions, theory and psychology of art» я называю перформансом некий временной отрезок действия художника, который представляется как результат, так как именно результат важен искусству. С акционизмом все проще: нам предлагают посмотреть на процесс создания произведения искусства, который часто (не в обиду авторам) оказывается интереснее самого созданного произведения, Instagram сейчас пестрит такими видео, и это верный способ увеличить количество подписчиков. Однако акционизм может существовать и без видео: достаточно выйти с мелками на улицу и с апломбом расписывать асфальт, наслаждаясь присутствием публики.
Вместо «посмотрите, я сделал» художник словно говорит перформансом: «посмотрите, я делаю», и есть в этом некая доля инфантильности, когда усилия направляются не на создание самоценного предмета искусства, а сам художник как бы признается частью произведения, но, с другой стороны, разве не то же с нами делает игра?.. Искусство всегда тесно связано с игрой, подчас даже теснее, чем с закономерностями обыкновенной реальности.
Во-вторых, попытка окончательно отмежевать перформанс от театра и привязать его почти насильно к изобразительному искусству выглядит, мягко говоря, странно, учитывая, что совриск открыто черпает из разных источников и совершенно не чурается этого. Если допустить значительное влияние театра, пусть и переосмысленного, то окажется, что у современных перформансов весьма далекие предки – ярмарочные представления средневековой Европы и даже такое явление, как малороссийский театр, существовавший в гоголевские времена силами не профессиональных актеров, а простых крестьян. Если же копнуть в сторону религий, то окажется, что любой культ держится, в том числе на неких обрядовых действиях, занимающих определенный временной промежуток и оказывающих определенное воздействие на зрителя: будь то католическая месса, дионисийские мистерии или же ритуалы, описываемые Лавкрафтом.
Достаточно бессмысленны, на мой взгляд, попытки разделить современные «двуголовые», аудиовизуальные формы, например, к какому виду искусств отнести работы группы IC3PEAK? Кроме того, к акционизму и перформансу порой обращаются актеры кино и театра, в частности Шайя Лабаф, пришедший с пакетом на голове (на пакете была надпись «Я больше не знаменит») на премьеру «Нимфоманки» Ларса фон Триера. Отдельное стоит упомянуть, что попытка Лабафа перенести свое художественное высказывание в галерею и пребывать со зрителями один на один, — скорее всего, подражая Марине Абрамович, — ничем хорошим не закончилась, по его же словам, актера изнасиловала одна из посетительниц. о перформансе
Если уж имя Марины Абрамович промелькнуло в тексте, придется кратко объяснить, в чем суть ее заслуг перед искусством. «Бабушка перформанса» еще в 1974 году прогремела благодаря проекту «Ритм 0», в котором выдала зрителям карт-бланш на любые действия со своим телом. Спустя несколько лет она писала, что арт-событие стоило-таки ей нескольких седых волос. Сначала зрители резали ее одежду, после втыкали шипы в живот, а затем взялись за лежавший на столе пистолет; и только спустя шесть часов выпачканная, окровавленная художница пошла в сторону толпы, спровоцировав бегство наблюдателей-садистов. Не зрители судили в галерее о произведении искусства, но сам автор осудил их своим произведением… о перформансе
В 2010 году Абрамович в Нью-Йорке – и это снова сенсация. Ее перформанс «В присутствии художника» был донельзя прост по задумке: зрителю отводилась безмолвная роль на противоположном стуле, предполагался диалог взглядов. Куратор до последнего уверяла Марину, что яркого события не получится – и что же? Длинные очереди, отдельно изданный альбом по итогам и несколько душещипательных историй, в числе которых встреча с ее бывшим и теперь уже, к сожалению, почившим партнером по перформансам Улаем, а также с матерью больного раком ребенка.
Наверняка искусство не остановится, пока не объявит собой саму жизнь; первый «постельный» перформанс, в рамках которого зрителям предлагалось просто понаблюдать за спящим художником, прошел еще в 1972 году и носил имя Bed Piece (на слух воспринимается и как bad piece, «порченный кусок», возможно, художник говорил о себе). Одним из самых эстетически совершенных «постельных» перформансов остается The Maybe («Может быть») 2013 года при участии актрисы Тильды Суинтон, заточенной в стеклянную витрину. Возможно, перформанс как форма неприятен части зрителей лишь по двум причинам: нежеланием объяснять странные действия и своей пугающей похожестью на жизнь.
Читать первую статью из цикла об абстракции
