Продолжение. Начало здесь.
Хотелось завершить карьеру в «Сиянии Арктики» достойно – не торопясь провести годовое закрытие, рассортировать все файлы, передать дела Саше и понаблюдать, как та будет справляться с новыми обязанностями. Тем временем, спокойно разослать резюме по лондонским компаниям.
Собственно, этим уже занялся Юра – вместе составляли резюме, вместе сочиняли Cover Letter (Сопроводительное письмо) и готовились к собеседованию.
Света знала, что это будет архисложно, но жених подготовил все вопросы, которые могут прозвучать на Interview (на собеседовании), прописывал ответы – обсуждениям не было конца, каждый вечер - бурные дебаты.
Но… мы предполагаем, а Бог располагает.
Всё произошло гораздо стремительнее, и не совсем так, как планировала девушка.
Всё, что ни делается – к лучшему. Тем себя и успокоила.
Когда Лебедев со Звягинцевой вышли из лифта в фойе «Сияния Арктики», увлечённо обсуждая дальнейшие шаги по работе с подчинённым займом, первым их приветствовал вспыхнувший осуждением взгляд Ирмы Леонидовны.
А затем Света заметила в кресле жену Артёма Анатольевича. Элегантная брюнетка с сеточкой морщинок под усталыми глазами, с доброжелательной, но какой-то вымученной улыбкой, кивнула Свете. А затем поднялась навстречу мужу. Светлана обернулась и увидела, как Артём обрадованно обнял жену, а та коснулась лбом его плеча и вложила ладонь в руку мужа.
Дальше Звягинцева С.Н. подсматривать не стала – взяла ключи на reception и потрусила в кабинет, громыхая колёсиками битком набитого чемодана.
Мдааа… когда ехала в Лондон, чемодан был полупустой, даже со всеми подарками.
Только включила компьютер, как в дверь коротко постучали.
- Светлана, ты здесь?
- Да, заходите, Ирма Леонидовна.
Девушка вздохнула, когда в кабинет с мрачным выражением лица вошла главбух.
Ну, сейчас начнётся… Вот не берёт её покой…
- Не буду ходить вокруг да около. Сразу перейду к делу, потому что не могу больше молчать. Разрушать чужую семью – тяжкий грех, девочка моя. Это – воровство. Кто чужое присваивает, тот потом покоя не знает – так и живёт с оглядкой. За воровство рано или поздно придётся ответить. И за сломанные детские судьбы, потому что украденное у детей счастье будет на твоей совести. Ты ещё сможешь вернуть себе жизнь, если оставишь Артёма Анатольевича в покое. Маришу я за этот год хорошо узнала, у неё добрейшее сердце. Обидеть такого человека – прогневить Бога. Я тебя не осуждаю. Но прошу остановиться. Ради твоего же блага.
Неприятные слова резанули слух, но Света не почувствовала ни гнева, ни возмущения. И, хотя ничего предосудительного между ею и Артёмом не произошло, всё равно ощутила в сказанном некую справедливость. Была в хлестнувших словах доля истины, а потому не за что обижаться на главбуха. Да, между ними часто нет взаимопонимания, а неприязнь, которую по какой-то неясной причине питает Ирма Леонидовна к Звягинцевой С.Н. часто перерастает в неоправданно грубые формы.
Но сейчас эта пожилая женщина, сама того не осознавая, совершала благо. И потому Света спорить не стала. Ни единым словом не опровергла выдвинутые против неё лично обвинения. Просто защитила честь хорошего человека:
- Артём Анатольевич даже близко не посмотрит в мою сторону в том смысле, который вы вкладываете в свои слова. У него чётко сформировавшиеся понятия о чести и достоинстве. Свою жену финансовый уважает, и никогда не совершит по отношению к ней подлость. Так что насчёт целостности его семьи можете быть спокойны. Что касается остального – полностью поддерживаю всё сказанное. Спасибо за заботу.
Вроде, конфликта не случилось, но почему на душе так мерзко?
После ухода главбуха, Света со стуком бросила локти на стол, зарылась лицом в ладони. Выдохнула тяжело.
Боже… ну почему в жизни всё так сложно?...
Медленно подняла голову, несколько мгновений задумчиво смотрела на позёмку, метущую по необъятному белоснежному полотну реки.
А потом положила перед собой лист бумаги, взяла ручку и написала заявление об уходе по собственному желанию.
Конечно, Светино решение вызвало всеобщий переполох. Когда девушка пришла в кабинет финансового с заявлением, тот сначала какое-то время хранил молчание.
Потом просто сказал:
- Я не хочу, чтобы вы уходили. Но если заявление написано, значит, у вас на это есть свои причины. И я их уважаю. Вы уверены, что хотите именно этого? – Артём кивнул на белеющий перед ним, как Рубикон в утреннем тумане, лист бумаги. Едва перейдёшь его, и возврата к прежнему уже не будет.
- Уверена.
- Светлана Николаевна… - Вдруг загорячился директор, отталкивая заявление. – Предлагаю вам всё-таки подумать. Слишком неожиданное решение.
- Это правильное решение. Обдуманное. И я его не переменю. Мне пора двигаться дальше. Положенные две недели отработаю, всё в порядке.
– Но почему вы уходите, могу я узнать?
– Юра Поляков сделал мне предложение. И я согласилась.
– Вот как. Ну что ж... Поздравляю. Искренне рад за вас обоих. - Теперь финансовый сделал над собой усилие и улыбнулся.
– Спасибо.
– Вы уезжаете в Лондон?
– Да.
– И когда свадьба?
– Ещё не скоро. Хочу сначала попробовать найти там работу. Без дела сидеть не собираюсь. Может, получится...очень на это надеюсь. - Света пожала плечами - сомнения невольно прокрались в дрогнувший голос девушки, и это не укрылось от внимательного мужского взгляда.
- Ну что ж… Если это - ваше окончательное решение, то…
Лебедев поднял на Свету глаза, полные невысказанных слов. Целое море непролитых надежд плескалось в лучистом взгляде, и они таяли, таяли с каждым мгновением, натыкаясь на стену спокойного молчания.
Наконец, финансовый директор опустил длинные ресницы. Решительно сжал губы, и поставил под заявлением размашистую подпись.
Рубикон перейден, возврата к прошлому больше нет.
Продолжение здесь.
