Язар Бай | Пишу Красиво

Глава 39. Золотой пир и шёлк коварства Самарра зализывала раны с жадностью изголодавшегося зверя. Огромные костры, в которых сгорали ошмётки мусора и остовы лавок, всё ещё коптили небо на окраинах. Но в самом сердце города уже вовсю кипела суета. Халиф Мутасим пребывал в небывалом воодушевлении. Сокровища Каратис, попавшие в его руки, пробудили в повелителе веру в собственную исключительность. Он повелел устроить пиршество, блеск которого затмил бы легенды времён великого Харуна ар-Рашида. Повелитель...

Глава 38. Колодец тишины и эхо былого величия В саду Покоев Лилий когда-то царил покой, подобающий самому Мамуну. В былые годы Халиф искал здесь приют от гула государственных дел, скрываясь среди мраморных бассейнов и редких персидских роз, чей аромат кружил голову. Теперь сад дышал лишь заброшенностью. Струи фонтанов замерли, подёрнутые склизкой тиной. Нежные лепестки, некогда ласкавшие взор, лежали прибитыми к пыльной земле после недавней бури. Халиф Мутасим ступал по дорожке из белого известняка...

Глава 37. Печать молчания и шёпот тростника Первые лучи солнца, пробившиеся сквозь тяжёлую мглу над Самаррой, не принесли городу золотого сияния. Свет был тусклым, розовато-серым, словно само небо стыдилось смотреть на обгоревшие скелеты рынков и заваленные мусором улицы. Воздух, ещё вчера пропитанный гарью, сделался сырым и липким. Тигр выдыхал густой туман. Серая пелена медленно вползала в открытые окна дворца Джаусак аль-Хакани, принося с собой запах речной гнили и остывших надежд. Ариб застыла на террасе...

Глава 36. Голос над бездной: Испытание верностью Самарра в эту ночь напоминала чрево гигантского зверя, бьющегося в предсмертной агонии. Зарево пожаров, пожравших торговые кварталы, превратило небо в тяжёлую багровую парчу, по которой медленно ползли жирные клочья копоти. Ветер, пришедший из раскалённых песков, раздувал пламя, неся с собой едкий дух палёной шерсти, дорогих пряностей и того самого ледяного страха, что сковывает сердце перед концом света. Ариб стояла у подножия исполинских ворот Баб аль-Амма...

Глава 35. Струна возмездия Воздух в нижних ярусах дворца Джаусак аль-Хакани застыл, лишенный жизни. В этих мрачных коридорах не витали ароматы жасмина или дым благородного уда, которыми дышали верхние покои. Здесь господствовала сырая известь, старый пот и тот едкий запах, что источает веками не просыхающий камень. Ариб шла не спеша. Шаги по неровным плитам пола отдавались гулким эхом, уходящим в самый фундамент Самарры. Тяжёлый дамасский шёлк платья цвета глубоких сумерек сковывал движения, ощущаясь на плечах свинцовым панцирем...

Глава 34. Призрак наследника: Самарра после ночной бури изнывала под тяжёлым небом. Дождь не принёс желанного облегчения. Он лишь вытянул из земли густые запахи гниющего тростника и едкие испарения свежего кирпичного раствора, которыми была пропитана каждая стена строящегося города. Воздух во дворце Джаусак аль-Хакани застыл, сделался липким и плотным. Он обволакивал плечи, словно мокрая шерсть верблюда, мешая сделать полноценный вдох. В этих покоях поселился страх. Он просачивался сквозь расшитые...

Глава 33. Стены молчания и шёпот стали Рассвет над Самаррой в тот день казался тяжёлым, точно веко умирающего старика. Небо не желало проясняться. Оно налилось мутной, серо-жёлтой пеленой, будто отражая пыль бесконечных дорог Халифата. Город, едва стряхнув с себя остатки сна, зашёлся в тяжёлом кашле. Тысячи печей для обжига кирпича выплёвывали в вышину едкий, маслянистый дым. Копоть оседала на губах горьким привкусом гари и несбывшихся надежд. Наступал день великой тишины и великого страха. Во внутреннем...

Глава 32. Суд теней: В логове льва Пока в парадных покоях Самарры решалась судьба халифата, в женской половине дворца Джаусак аль-Хакани время будто застыло в капле густой смолы. Здесь, за узорчатыми стенами, оберегаемыми не только свирепыми стражниками, но и вековыми традициями молчания, воздух казался иным. Он был тяжёлым, душным, пропитанным ароматами серой амбры, мускуса и драгоценного розового масла, привезённого из далёкого Шираза. Струи фонтанов в бассейнах, облицованных небесно-голубым лазуритом, пели свою бесконечную, монотонную песню...

Глава 31. Танцы на лезвии правды Рассвет над Самаррой занимался мучительно долго, словно само светило опасалось того, что откроется взору в этом городе, рождённом из гнева и обожжённой глины. Небо над Тигром окрасилось в цвет перезрелого граната — тяжёлый, багрово-сизый тон, предвещающий удушливую пыльную бурю. Над рекой повис густой, почти осязаемый туман, в котором гортанные выкрики первых надсмотрщиков и протяжный, надрывный скрип гигантских деревянных механизмов казались приглушёнными и зловещими...

Глава 30. Кровь на пергаменте и яд сомнений Тишина, воцарившаяся в Зале Львов после того, как нукеры уволокли Мухаммада ибн аль-Зайята, не принесла облегчения. Она навалилась сверху, тяжёлая и липкая, словно остывающая кровь на поле боя. В высоких сводах запутались едкие струйки дыма от догорающих факелов. Воздух Самарры, пропитанный гарью и пылью бесконечных строек, здесь, во дворце, казался ещё более душным. Халиф Мутасим ушёл, оставив за собой лишь гулкое эхо шагов и тяжёлый запах раскалённого металла, который всегда сопровождал его гнев...

Глава 29. Шёпот пустыни и крик сердца Самарра не знала милосердия. К полудню небо над городом выцветало до белизны раскалённого железа. Птицы замертво падали на раскалённые плиты, не в силах преодолеть стену зноя. Этот город рос с неистовой скоростью, словно Халиф Мутасим опасался, что ангел смерти заберёт его раньше, чем закроется последняя арка великого дворца Джаусак аль-Хакани. Тысячи рабов возводили стены из обожжённой глины, и запах гари вперемешку с пылью Тигра пропитал даже самые изысканные шелка придворных дам...

Глава 28. Узел на шёлковой нити Самарра под утренним солнцем напоминала не город, а гигантский раскалённый противень. Судьба будто поджаривала на нём человеческие души, не давая ни глотка прохлады. Пыль от бесконечных строек висела в воздухе золотистой взвесью. Мелкая, едкая крошка забивалась в ноздри, оседала в складках шёлковых одежд и проникала, кажется, в самые потаённые мысли. Монотонный гул тысяч голосов, скрип подъёмных механизмов и глухие удары молотов сливались в тяжёлый рокот. У жителей дворца Джаусак аль-Хакани уже к полудню начинала раскалываться голова от этого вечного грохота...