Язар Бай

Дорогие читатели, начинаю публикацию нового исторического романа — «Король Одессы». Это не приключенческая выдумка и не сухая хроника. Это попытка рассказать, какой могла быть Одесса сто лет назад — весной и летом 1919 года, когда город жил на грани между свободой и безвластием, между мечтой о новой жизни и страхом потерять всё человеческое. Главный герой романа — Михаил Винницкий, более известный как Мишка Япончик. О нём ходило множество историй: кто-то считал его вором, кто-то — благородным разбойником, а кто-то — последним рыцарем старой Одессы...

Глава 1. Король Одессы Весна 1917 год. Город гудел, словно огромный портовый котёл, в котором закипала неведомая, грозная эпоха. Запах солёного моря, живого и терпкого, смешивался с едкой гарью угля, сладковатым ароматом жареной барабульки и чем-то ещё — металлическим, почти осязаемым, как предчувствие надвигающейся бури. Ветер с рейда нёс в переулки сырость, а вместе с ней — тревогу, которая оседала в груди у каждого, кто вдыхал этот воздух. На улицах шептались о мире и смеялись слишком громко,...

Глава 8. Железный Иван Нью-Йорк, 1925 год. Пароход «Deutschland», словно уставший кит, медленно вползал в гавань Нью-Йорка, разрезая мутные, маслянистые воды Гудзона. Иван Максимович стоял на палубе, вцепившись побелевшими пальцами в холодный металлический леер. Он повидал многое, но такого — не видел никогда. Это был не город. Это был вызов, брошенный человеком самому небу. Каменные утёсы небоскрёбов, пронзающие облака, давили на него, заставляя чувствовать себя крошечной былинкой у подножия горы...

Глава 7. Железный Иван Москва, 1922 год. Столица нового мира встретила Ивана холодно, с отчуждением. Этот город больше не благоухал имперским лоском, а пах терпкой махоркой, дешёвой похлёбкой из общественных столовых и свежей типографской краской, сочившейся со страниц утренних декретов. По улицам сновали люди в кожанках, красноармейцы в потёртых шинелях и шустрые дельцы эпохи НЭПа, от которых веяло запахом больших денег и смертельной опасности. Иван Поддубный, пятидесятиоднолетний гигант в поношенном пальто, чувствовал себя здесь мамонтом, случайно забредшим в автомобильный гараж...

Глава 6. Железный Иван Одесса, 1919 год. Город, некогда пьянящий ароматом акаций и солёным дыханием моря, ныне пропитался едким запахом карболки, горькой гарью и гнетущей тревогой. Воздух дрожал от предчувствия беды, а хриплые голоса на улицах шептали о грядущих переменах. Одесса задыхалась в хаосе, и каждый новый день приносил лишь вопрос: чья власть сегодня? Едва проснувшись, горожане украдкой выглядывали из-за занавесок, пытаясь разглядеть, какой флаг реет над Оперным театром. Французские интервенты,...

Глава 13. Книга 3: Охота на Призрака ЛИССАБОН. Город на самом краю Европы, где земля сливается с бескрайним океаном. Здесь, в этом солёном дыхании ветра, можно раствориться без следа. Или, может быть, начать всё с чистого листа. Их временным приютом стал тихий пентхаус с видом на реку Тежу. Убежище, заботливо предоставленное загадочным «Прометеем». Впервые за долгие недели, наполненные страхом и грохотом битв, можно было вдохнуть полной грудью, не оглядываясь по сторонам. Но победа оставила горький привкус...

Глава 12. Книга 3: Охота на Призрака Заброшенный сталелитейный завод на берегу Дуная был идеальной сценой для финала этой трагедии. Ржавые фермы уходили в темное, высокое небо, словно ребра давно умершего левиафана. Ветер гулял в пустых цехах, играя обрывками старой изоляции. Здесь, среди запахов ржавчины и речной воды, должна была закончиться охота. Гриша стоял в центре огромного прокатного цеха, держа в руках старый, защищенный ноутбук. Приманку. Сердце ловушки. Анна «Сирена» заняла позицию в старой операторской будке этажом выше...

Глава 5. Железный Иван САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. После парижской суеты он встретил Ивана не лёгкостью, а холодным, имперским величием. Гранитные набережные, пронизывающий до костей ветер с Невы, строгие и молчаливые фасады дворцов — всё здесь дышало силой. Но силой совершенно иного рода. Не легкомысленной мощью праздника, а тяжёлой, государственной, давящей. И эта мощь ждала от него лишь одного — возмездия. Весь город гудел, словно растревоженный улей, в предвкушении международного чемпионата. Газеты кричали заголовками: «Русский Медведь против галльского петуха!», «Состоится ли реванш Поддубного?»...

Глава 4. Железный Иван Париж обрушился на Ивана Поддубного с оглушающей силой. Город ревел клаксонами первых автомобилей, звенел колоколами конки, гудел тысячами незнакомых голосов, пропитанных чужим, непонятным ритмом жизни. Душный запах духов, свежесваренного кофе и раскалённого асфальта смешивался с сыростью каменных улиц, создавая ощущение, будто сам воздух здесь давит на грудь. Этот гигант, привыкший к бескрайним просторам русских равнин и размеренному шуму портовых городов, вдруг оказался в суетливом, тесном муравейнике...

Глава 11. Книга 3: Охота на Призрака Мир содрогнулся в течение часа. Десятисекундное сообщение на Bloomberg TV стало детонатором. Финансовые рынки бились в лихорадке. Разведслужбы перешли в режим повышенной готовности. Имя генерала Громова, ранее известное лишь в узких кругах, теперь не сходило с уст ведущих новостных агентств. В белградском подземелье команда наблюдала за этим цифровым цунами со смесью благоговейного ужаса и восхищения. — Ты не просто бросил им вызов, «Призрак», — голос «Прометея» с экрана впервые звучал с неподдельным уважением...

Глава 3. Железный Иван Киевский цирк братьев Никитиных гудел, словно растревоженный улей, живя своей лихорадочной, скрытой от глаз публики жизнью. Здесь запах конского пота смешивался с приторным ароматом дешёвых духов, а блеск мишуры и ярких костюмов прикрывал изнурительный, почти каторжный труд. В этом мире Иван Поддубный, ещё недавно портовый грузчик, постигал новую науку — науку славы. Его имя уже полыхало на афишах крупными буквами, а толпа валила «на Поддубного», чтобы увидеть, как этот молчаливый великан с печальным взглядом играючи ломает хвалёных атлетов...

Глава 2. Железный Иван Крым встретил Ивана не ласковым солнцем и стройными кипарисами, а хриплым рёвом портовой толпы, едким запахом гниющей рыбы и каторжным, выматывающим трудом. Севастополь, а затем Феодосия — для таких, как он, это были не курорты с бархатным морем, а огромные каменные пасти, вечно голодные до чужой силы и пота. Здесь, в этом аду из криков, лязга цепей и солёного ветра, он стал грузчиком. Его чудовищная мощь, что в селе Красёновка была лишь поводом для гордости, превратилась в единственный хлеб — и в тяжкое проклятие...