Кубики Судьбы. Рассказы

— Мне кажется, ты слишком много работаешь. Светлана Сергеевна помешивала суп в моей кастрюле моей ложкой на моей кухне. Я стояла в дверном проеме и пыталась не вспыхнуть. Снова. Как вчера. И позавчера. И неделю назад. — У меня новая запись через час, — я взглянула на часы. — Мне пора. — Бедная Лизочка, — она покачала головой, не слушая меня. — Все подружки с мамами в парке. А она с бабушкой. Дочка выглянула из комнаты. — Мам, ты опять уходишь? В голосе ни капли упрека. Просто вопрос пятилетнего ребенка...

"Просто знакомая". — соврал муж. — У вас заблокирован счёт. — Девушка в синей форме банковского работника произнесла это так буднично, словно сообщала прогноз погоды. Меня словно током ударило. Я замерла у окошка, не в силах пошевелиться. — Что значит заблокирован? — мой голос прозвучал неестественно спокойно, хотя внутри всё оборвалось. — Арест. — Она развернула монитор, показывая красную надпись. — Судебные приставы. Нам не сообщают причину, только сам факт. Мозг отказывался верить. Вчера ещё всё было нормально...

Я не дойная корова! — Мам, ты же поможешь? — Витя сидел за кухонным столом, уткнувшись в телефон. — Мне для первого взноса не хватает. Люба замерла с ножом в руке. Хлеб остался недорезанным. Странное чувство возникло внутри — будто что-то треснуло. — Сколько? — спросила она, уже зная, что ответ ей не понравится. — Четыреста тысяч, — бросил сын, не отрываясь от экрана. — Я квартиру нашел. Двушка в новостройке, район хороший. Если сейчас не возьму, потом дороже будет. Люба положила нож. Повернулась к окну...

Старость — не всегда мудрость. — В моём доме не курят на балконе. Дым потом по всей квартире. И вещи пропахнут. — Это не ваш дом, Фёдор Семёнович. Это мой дом. И в моём доме балкон для этого и предназначен. Людмила сказала это спокойно. Без вызова. Просто констатировала факт, как прогноз погоды. А сама уже приготовилась к буре, которая за этим последует. Её свёкор не привык к такому обращению. Фёдор Семёнович поперхнулся. Глаза его округлились, а лицо пошло пятнами. Он постучал тростью по полу – ещё один жест, который начал раздражать Людмилу с первого дня его появления в их квартире...

Я думала, он сорвется! — Ты представляешь, этот скалодром уже через неделю откроется. Я первый, кто купил абонемент. Двадцать метров чистой высоты! Голос Андрея звучал как обычно — громко, уверенно. Он держал бокал с вишневым соком, жестикулировал и улыбался так, что становились видны белоснежные зубы. Марина взглянула на своего мужа. Игорь сидел напротив, сгорбившись над тарелкой. — А ты не боишься высоты? — спросила она Андрея. — Страх — это преграда для слабаков. Я вот две недели назад прыгнул с парашютом...

В кошельке оставалось только девятьсот рублей. Галина пересчитала их в третий раз. Не то чтобы сумма могла волшебным образом измениться. Просто до заказа оставалось еще три дня. Она положила кошелек на стол и потерла виски. Звонок в дверь прозвучал резко. Галина вздрогнула. Никого не ждала. На пороге стояла Зоя с пятого этажа. Ее крашеные волосы были уложены волной. — Гал, выручай! — Зоя не стала дожидаться приглашения и прошла в прихожую. — До пенсии неделя, совсем пусто. В последнее время она всегда говорила так, будто кричала на рынке...

Идеальная женщина существует. И это страшно. — Ты когда-нибудь задумывался, что мы просто притворяемся собой? Лена смотрела поверх чашки, улыбка играла в уголках ее губ. Что-то в ней завораживало. Не красота. Александр повидал достаточно красивых женщин. В свои пятьдесят два он научился различать оттенки привлекательности. Нет, дело было в другом. Как будто она видела его насквозь. — Интересная мысль. Разве можно притворяться самим собой? — Конечно. Мы создаем образ, который считаем своим, а потом играем его перед другими...

«Я изменился!» — кричал он. Голос за спиной застал меня врасплох. Я обернулся. Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти с небрежно уложенными седеющими волосами. Дорогое пальто, шарф, наверняка брендовый. Глаза цепкие, изучающие. — Смотря кто спрашивает. — Игорь. — Он протянул руку. — Бывший муж Марины. Я не спешил отвечать на рукопожатие. Пять лет совместной жизни с Мариной, и вот он — человек, оставивший в ее жизни глубокий шрам. Стоит передо мной в торговом центре, как будто мы старые знакомые...

— Мариш, ты не поверишь... У меня опять всё рухнуло. Я смотрела на экран телефона и чувствовала, как внутри кисло. Опять. В третий раз за год. В сотый раз за жизнь. — Что случилось? — мой голос звучал устало даже для меня самой. — Хозяйка попросила освободить квартиру. Говорит, дочь возвращается из Питера. Мне дали три дня. Три! Как будто я могу так быстро что-то найти с моей зарплатой. Сестра всхлипнула в трубку. Я машинально потерла висок. Эта головная боль появлялась всегда, когда звонила Лена...

Семейные праздники без меня проходили три года. Телефон завибрировал так неожиданно, что Марина вздрогнула. Номер сестры. Странно. Они не разговаривали месяцев шесть, а может, и больше. — Мариночка! Представляешь, я о тебе как раз думала! Голос Ирины звучал неестественно радостно. Так фальшиво, что Марина невольно поморщилась. — Привет. — Слушай, у нас в субботу семейный сбор. Мамин день рождения отмечаем. Ты же придёшь? Марина замерла с чашкой чая в руках. За последние три года её не звали ни на один семейный праздник...

— Ты серьезно никогда не думала о работе? — Влад отхлебнул кофе, глядя на меня через стол. — Ни разу за десять лет? — А зачем? — Я провела пальцем по краю чашки. — Чтобы тратить жизнь на какого-то дядю? Сидеть в офисе с девяти до шести? Нет, спасибо. Он рассмеялся так, будто я сказала что-то невероятно наивное. Это раздражало. Мы сидели в новом ресторане на Патриарших. Влад — младший брат моей подруги Киры. Айтишник, недавно переехавший в наш дом. Кира настояла на этом знакомстве: "Он такой умный, Алина, вам будет интересно"...

Я думала, без тебя будет лучше... — Если бы я так готовила, мой Славик давно бы сбежал. Ольга замерла с половником в руке. Суп, который она варила три часа, вдруг показался ей безвкусным. Воздух в кухне стал густым и тяжёлым. — Но у тебя же нет вкуса, — продолжала Зоя, поправляя причёску. — Это я тебе как мать говорю. Материнское сердце не обманешь. — Вы мне не мать. — Конечно нет. Я лучше. Я свекровь. Та, кто видит все твои недостатки. Ольга поставила половник на стол. Медленно. Осторожно. Будто боялась, что если сделает резкое движение, что-то внутри сломается навсегда...