Кубики Судьбы. Женские рассказы

— Ты же добрая, Люсь. Не оставишь человека одного? — Голос в трубке был жалобным и немного вязким. Даже через динамик чувствовалось, что Виктор начал отмечать праздник задолго до курантов. — Ну пусти, а? У меня ж никого. Только ты и осталась, родная. Я держала телефон двумя пальцами, словно он был испачкан в варенье. На кухне тикали часы — те самые, с маятником, которые мы покупали вместе двадцать пять лет назад. Теперь они отсчитывали минуты до моего личного, тщательно выстроенного Нового года...

— Женщина, вы что, ослепли? Это моё! — голос резанул по ушам так, что я чуть не выронила телефон. В бок больно ткнул угол чужой тележки, а чьи-то цепкие пальцы с маникюром цвета фуксии уже тянули на себя жестяную банку. Тридцатое декабря. Вечер. В нашем спальном районе это время, когда в магазинах у дома забывают слова «спасибо» и «пожалуйста», а воспитанные люди превращаются в охотников. Я ведь просто зашла за хлебом и горошком. — Простите, но я взялась первая, — сказала я спокойно, хотя внутри похолодело...

«Не кроши себя, Ира» Мама стояла у кухонного окна в своём старом ситцевом халате. Том самом, в мелкий василёк, что мы подарили ей с моей первой получки в девяносто шестом. На столе лежал круглый домашний хлеб с тёмной, подгоревшей корочкой — я в детстве всегда отламывала её, пока горячо. Я понимала, что сплю. Мамы нет уже пять лет, а здесь пахло не городской пылью, а сдобным тестом, топлёным молоком и её кремом для рук «Велюр». — Мам? — позвала я тихо. Она не обернулась. Нож в её руке опускался на доску ровно, ритмично...

— Лен, ну ты же не на подиум собралась. Кто там на тебя смотреть будет? Все свои, сто лет знакомы. Сергей даже не обернулся. Он был занят — поправлял перед зеркалом узел галстука, чуть вытягивая шею. — А мне нужно выглядеть представительно. У нас слияние отделов, новые люди придут. Это, Лен, инвестиция. Понимать надо. Он отошёл на шаг, любуясь своим отражением. Новый тёмно-синий костюм сидел безупречно, скрывая наметившийся животик и придавая той самой директорской стати, которой он так гордился...

— Пять тысяч за салаты? Ленка бы тазик оливье бесплатно настругала! — крик мужа долетел до меня из коридора. Я замерла, держась за пуфик. Спина после смены в аптеке гудела, словно я разгружала вагоны, а не отпускала капли и сиропы людям в очереди. В зеркале прихожей я увидела себя: пуховик расстегнут, шапка съехала на бок, в руках — пакет с логотипом местной кулинарии «Скатерть-Самобранка». — Ленка бы, может, и настругала, — тихо сказала я. — Только Ленка живет за триста километров. А настругивать здесь, на этой кухне, обычно приходится мне...