Семейное

— Тебе тридцать лет, а я тебя кормлю как школьника! Валентина Михайловна замерла у плиты с половником в руке. Собственные слова, сказанные три месяца назад, вдруг прервались за дверью голосом сына. — Мама, это Антон. Открой дверь. За спиной шуршали страницы — Игорь, её жилец, читал новости с телефона за её кухонным столом. Голос сына звучал устало, почти незнакомо. — Валентина Михайловна, это к вам? — спросил Игорь, не поднимая головы от экрана. Она кивнула, хотя он не видел. Тогда, в марте, она сама упаковала вещи Антона в старый чемодан и выставила на лестничную площадку...

— Лариса, ты что, серьёзно? Мы же родня. Как это — не пускать нас на лето? Сестра смотрела на меня так, будто я объявила о переезде на Марс. Я поставила чашку на стол, представляя, как через неделю этот стол будет заставлен чужими тарелками, а в спальне разместятся племянники с их бесконечными телефонами и требованиями. — Именно так, — я улыбнулась, хотя внутри всё сжалось. — Этот дом — для меня. Восемь лет. Восемь лет я откладывала с каждой зарплаты, ходила в одной куртке три зимы подряд — манжеты вытерлись до дыр, я их сама подшивала...

— Нормальная женщина, спору нет. Но она для дивана, понимаешь? Не для жизни. Наташа замерла на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. Голос Виктора доносился через приоткрытую дверь пожарного балкона — он курил с другом, не закрыв створку. Пакет с продуктами оттягивал руку, но она не двигалась. Слушала. Вот так приходить без звонка. — А в чём разница? — спросил друг. — Ну как... С ней хорошо вечером посидеть, кино посмотреть. Она готовит отлично, не пилит. Но это же не... серьёзно...

— Лена, ты представить не можешь, какой он романтик! — восторженно щебетала продавщица. — Каждую неделю приходит, букет выбирает. Счастливая же ты! Я молча кивнула, расплачиваясь за белые розы. Те самые, что Игорь покупал здесь каждый четверг уже полгода. Только вот домой он их никогда не приносил. Ключи от его машины тяжело лежали в моей сумке — сегодня я хотела устроить ему сюрприз, украсить салон к нашей годовщине. Девятнадцать лет совместной жизни заслуживали чего-то особенного. Вместо этого случайно зашла в цветочный рядом с его офисом и услышала правду...

— Алина, ты где? Я тебе уже час названиваю! — в голосе звенел металл. Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. На экране высветилось «Мама». Сердце екнуло. — Алло, мам. Я на работе. Обед только начался, — тихо ответила я, выходя в коридор. — Работница нашлась! Ты про завтра не забыла? Поедем знакомиться с матерью Игоря. Платье купила, которое я говорила? То, в горошек. — Мам, я купила другое. Синее. Оно мне больше… — Другое? — перебила она. — Алина, я тебе по-человечески говорила. В горошек — это нарядно, празднично...

— Мам, у нас такая радость! — Оля прижала к груди трёхлетнюю Машку и светилась от счастья. — Представляешь, второй малыш будет! Галина Петровна обняла дочь и внучку. Сердце забилось от радости. Ещё один маленький человечек в их семье! — Поздравляю, солнышко! — она крепко прижала к себе дочку. — Когда ждёте прибавления? — Через семь месяцев, — Оля погладила ещё незаметный животик. — Но вот беда. Нужно детскую переделывать. Машке кроватку побольше. А малышу место для всех его вещичек. — Это же замечательно! — Галина села рядом с дочерью на диван...