В этимологическом словаре русского языка, составленном М. Фасмером, о происхождении слова "коляда" мы можем прочитать следующее (опуская ссылки Фасмера на источники):
"коляда
1) "святки, сочельник, колядование – хождение с песнями под рождество"; 2) "зимнее солнцестояние", коля́дка "песенка при колядовании", укр., блр. коляда́, ст.-слав. колѩда, болг. ко́леда "рождество", сербохорв. ко̀леда "колядка", словен. koléda "колядование", чеш. koleda "коляда", польск. kolęda – то же.
Заимств. из лат. саlеndае, не через греч. καλάνδαι."
Отметим, сразу что слово со значением 'коляда' – общеславянское и относится к ритуалу, распространённому опять-таки у славян. Латинское и греческое слова относятся именно к римской культуре, календами первые дни месяцев назывались только у римлян, сколько мне известно. В наиболее "раскрученной" исторической модели, в которой славяне появились на свет в середине первого тысячелетия нашей эры, наличие этого слова у всех славян объясняется ранним заимствованием этого слова в праславянскую эпоху от римлян. Подтверждением тому, по-видимому, считаются написания через [a] в корне, как в латинском и древнегреческом языках: в белорусском языке – каляда, в литовском– kalėda, в латышском – kalada 'шум, ссора'. Однако гласный [a] в предполагаемом слове-источнике саlеndае является безударным, а в болгарском и сербском якобы заимствованиях [o] стоит под ударением, что оставляет сомнения в наличии безударного [a] в слове-источнике.
Попробуем рассмотреть проблему с другой стороны. Написание через безударный [a] в белорусском, литовском и латышском языках объяснимо, например, белорусской традицией написания слов "как слышится" с последующим заимствованием в литовский и латышский языки из белорусского – приведённые выше литовское и латышское слова, действительно, считаются заимствованными балтами у славян. То есть наличие написаний славянских слов через [a], не может быть решающим доводом в пользу заимствования праславянами слова со значением 'коляда' у римлян.
Теперь перейдём к латинскому якобы источнику.
Несмотря на наличие в латинском глагола calo, calare 'созывать', причастная форма этого глагола не подходит в качестве источника слова Kalendae, потому что в суффиксе причастия должен сохраниться гласный суффикса инфинитива: calare > calanda (провозглашаемая), но не calenda или kalenda, ср. amare > amanda (любимая; та, которую любят), но dicere > dicenda (та, о которой говорят).
Ситуация запутывается обстоятельством, что древние авторы объясняли первоначальное написание слова Kalendae через букву "K", а не "C", его происхождением из др.-греч. καλέω 'звать' (в отрывке ниже этот глагол считается эквивалентом лат. voco):
"Itaque sacrificio a rege et minore pontifice celebrato idem pontifex calata, id est vocata, in Capitolium plebe iuxta curiam Calabram, quae casae Romuli proxima est, quot numero dies a Kalendis ad Nonas superessent pronuntiabat: et quintanas quidem dicto quinquies verbo καλῶ, septimanas repetito septies praedicabat. Verbum autem καλῶ Graecum est, id est voco: et hunc diem, qui ex his diebus qui calarentur primus esset, placuit Kalendas vocari." – Ambrosius Theodosius Macrobius, Saturnalia 1.15.
В древнегреческом, однако, латинские календы именуются Καλάνδαι = лат. Kalendae. Разница в гласных вызывает удивление, поскольку сочетания [en] и [an] при переходе из древнегреческого в латынь не трансформировались (ср. др.-греч. Πεντάπολις > лат. Pentapolis, др.-греч. Πανδώρη > лат. Pandora). Очевидно, что эти метаморфозы сочетаний "гласный + носовой согласный" в древнегреческом и латинском аналогах требуют какого-то объяснения. И это объяснение лежит на поверхности: и в латинском, и в древнегреческом языках исследуемые слова являются не источниками славянских слов, а заимствованы из праславянского, с обычным представлением носового гласного [ę] в западноевропейских языках в виде разнообразных сочетаний "гласный + носовой согласный", примеров которому тьма.
В приоритете праславянского *kolęda есть определённая логика, поскольку обращение Солнца – это явление более важное, нежели провозглашение чего-либо жрецами, даже если это были Kalendae – провозглашения новолуний (обращений Луны), а праславянское *kolęda происходит от праславянского же *kolo 'круг, колесо, солнце'.
Конечно, стоит проверить, соответствует ли слово коляда какой-либо не уникальной славянской словообразовательной модели. Здесь мы легко находим, по крайней мере, два примера древнего словообразования с помощью суффикса -*ęd-, перешедшего в современном русском в -яд-: говядо и челядь (родство челядь с чело и коло рассмотрено недавно в статье "О фонетическом и семантическом развитии протоиндоевропейской основы *kwel-/*kwol-".
Таким образом, вопрос о направлении заимствования можно считать решённым иначе, чем в статье Фасмера. Разве что слово календарь, безусловно, заимствовано из латыни.
