И качнулся клевер под ногами – от Мишкиных слов. Аксютка чувствовала, что Мишкины ладони пахнут чабрецом и мятой – руки его взлетели над её плечами, а прикоснуться к ней он не посмел… Коленки у Аксютки подкашивались, – она не помнила, как сделала несколько шагов к речке. Мишка догнал её, стал перед нею. Говорил теперь хоть и негромко, но твёрдо:
- Люба ты мне, Аксютка. Если и я тебе люб, – выходи за меня.
А у Аксютки дыхание перехватило… И отчего-то слёзы набежали на глаза. Ей едва тринадцать исполнилось, когда она стала годочки свои считать, – ждать, когда вырастет: чтоб Мишка Туроверов рассмотрел её и выбрал среди всех девок. Всякий раз на зорьке, – прежде, чем глаза открыть, – загадывала: чтоб увидеть его сегодня.
Подняла на него глаза. А в его взгляде – надежда:
- Пойдёшь за меня, Аксютка?
И она прошептала:
- Пойду. Ни за кого другого не пойду, – за тебя только.
Мишка вдруг сбросил новую косоворотку, – нынче утром маманюшка в честь Троицыного Дня дала, – в одних штанах остался. И бросился в реку. Поплыл к середине: там на воде белели речные кувшинки. Выбрал самую большую и красивую. А на берегу протянул цветок Аксютке, застенчиво сказал:
- Ты красивее.
Анютка обомлела от счастья: такого цветка в венке ни у кого из подружек не будет!.. Надо только, чтоб Михаил не увидел, как она вплетёт белую кувшинку в свой венок: крёстная рассказывала, – не должен парень видеть, как плетётся венок, который на Троицу девушка опускает в воду, не к добру это…
Темнело, и у Ольховки уже собирались девушки. Аксютка быстро вплела в венок речную кувшинку. Катерина Семенцова, соседка Аксюткина, заметила большой белый цветок, завистливо усмехнулась:
- Это ж кто тебе кувшинку-то сорвал?.. Тебе и венок теперь можно не пускать по воде: и так ясно, что замуж выйдешь… Гераська Лыков плавал за кувшинкой?
Аксинья удивлённо взглянула на подругу: почему – Гераська?..
Катя объяснила:
- Моя маманя недавно разговаривала с Лукерьею Лыковой. А я капусту в огороде поливала, слышала разговор их. Говорила Лукерья, что Гераська осенью хочет сватов к тебе засылать.
Аксютка пожала плечами, улыбнулась:
- Может, и выйду замуж, – только не за Герасима!
Аксюткин венок с белой кувшинкой как-то радостно и быстро обогнал все венки, уплыл далеко вперёд,– туда, где к реке сбегала тропинка с огорода Туроверовых. Аксютка затаила дыхание, прижала ладошки к груди… А девушки изумлённо переглядывались: надо же!.. Аксютка Атарщикова из девок – младше всех, а венок её указывает на то, что как раз Аксютка и выйдет замуж – первой…
… Мишка помогал отцу на мельнице. Батя присматривался к нему, незаметно улыбался. Когда присели передохнуть, скрутил самокрутку, закурил. Взглянул на сына:
- Либо сказать что-то хочешь?
Мишка благодарно перевёл дыхание:
- Хочу, бать.
- Ну?
- Сватов хочу заслать, – к Аксинье Атарщиковой.
Отец с минуту молча курил. А Мишка не дышал даже… Батя кивнул:
- Аксинья – девка хорошая, кто ж говорит. Только – отдаст ли её за тебя Степан Панкратович? Не ровня ты Аксютке.
Михаил густо покраснел. Сбил ладонью твёрдый, колючий бутон чертополоха:
- Люба мне Аксютка. И я ей люб.
- Не думаю, что Атарщиков лишь из-за этого – что она тебе люба… и ты ей люб – отдаст за тебя Аксютку, – сдержанно ответил отец. – Моё слово такое: чтоб ты нашёл невесту по себе.
- Я только Аксинью люблю. И всегда буду её одну любить, – нахмурился Михаил.
- И другую полюбишь. Не вчера… и не нами сказано: стерпится, – слюбится.
Мишка посмотрел в батины глаза:
- Я буду засылать сватов к Аксинье.
Пантелей Фёдорович махнул рукой, поднялся:
- Выноси мешки с мукой, на телегу вон складывай... жених.
… А когда в багряных и жёлтых кленовых листьях повторились звёзды, Аксютке исполнилось шестнадцать. Степан Панкратович внимательным взглядом провожал дочку: Аксинья умело управлялась во дворе, развешивала выстиранные рубахи, успевала помогать матери у печки… Атарщиков скупо усмехнулся:
- Вот и выросла ты, дочушка. И оглянуться не успел… Смотрю, – замуж тебе пора.
Нюра, жена, выглянула на крыльцо, с укором головой покачала:
- Уж и скажешь, Степан Панкратович! Чего придумал: только-только шестнадцатый годок девке миновал… Пусть погуляет ещё, – успеется… Хотя бы до будущего Покрова.
Атарщиков свёл брови. Исподлобья взглянул на жену:
- А я что, – либо спрашивал тебя? Либо я тебя спрашивал, – когда дочку отдавать: этим или будущим Покровом? Готовься и Аксютку подготовь, – всё, что там надо к сватовству. Приданое посмотри: чего недостаёт, – плошек там… ложек, белья ли, – купить надо.
Аксютка замерла у колодца. Отчего-то встревожилась: Михаил лишь вчера сказал, что сватов пришлёт, а сегодня и отец о сватовстве говорит… Нюра тоже с беспокойством перевела взгляд с Аксютки на мужа:
- От кого сваты-то будут?
- Тебе, что ли, замуж идти, – ухмыльнулся Степан Панкратович. – Сказано: готовься.
Аксинья растерянно шагнула к отцу:
- Бать!..
Атарщиков обнял дочку:
- Самого лучшего жениха подыскал я тебе, Аксиньюшка. Будешь за ним – как за каменной стеною. Как сыр в масле будешь.
-Бать, за кем буду… – как сыр в масле?
-Сговорились мы с Евлампием Агафоновичем. По сердцу ты пришлась Герасиму. Жди сватов. А в Покров, как положено, и свадьбу сыграем. Ну, что? Рада, дочушка?
У Аксиньи вмиг потемнело в глазах. Она перебросила за спину тяжёлую косу, головой покачала:
- Я не пойду замуж за Герасима, батянюшка.
- Это почему? – Степан Панкратович отстранил дочку.
Нюра отвернулась, краешком платка быстро вытерла слёзы: разве ж от матери укроется, кто люб дочке!.. Счастливо сердце замирало: хороший парень – Мишка Туроверов! И родители Михаила – достойные люди. С Фросенькою, Мишкиной матерью, в девичестве подружками были. А теперь – вон как обернулось: дети полюбили друг друга…
А Аксютка не отвела глаза от строгого отцовского взгляда, смело и твёрдо повторила:
- Я не пойду за Герасима.
Атарщиков несколько озадаченно смотрел на дочку: сызмальства упрямою и своенравною была, такою и выросла, выходит… Загремел:
- А я сказал, – пойдёшь! Ишь, взяла привычку: отцу перечить! Поболе твоего-то знаю, за кого тебе замуж идти! – Свирепо взглянул на жену: – Вот, – полюбуйся, потатчица! Твоими стараниями дочка выросла такою непокорной! Отец ей – слово, а она в ответ – десять! Вместо дочерней благодарности-то! Вот что: я два раза не повторяю. Сказал, – готовьтесь сватов встречать, значит, готовьтесь! И к свадьбе готовьтесь!
Аксинья убежала в горницу.
- Видела?! – Степан Панкратович гневно кивнул вслед дочери: – Дикой козою взвилась, когда отец с нею об таком важном деле разговаривает!
Анна Евдокимовна спустилась с крыльца, подошла к мужу. Участливо тронула его за руку:
- Стёпа!.. Степан Панкратович, не надо бы – так-то… Ужель не смекнул: не люб Аксютке Герасим Лыков! Что за нужда, – так торопиться со сватовством этим, со свадьбою! Не засидится Аксинья в девках. А я давно вижу, что они с Михаилом Туроверовым любят друг дружку.
Атарщиков побагровел:
- Ты б ещё за первого встречного цыгана с ярмарки отдала дочку! Чего там – Туроверов!
- Стёпа!.. Ну, какой цыган!.. Михаил люб ей… И он, смотрю, света за нею не видит…
-Дуура! Толку мне с твоих Туроверовых! Мы с Лыковым – после свадьбы – таких дел наворочаем! Здесь и не снилось никому. Мы уж всё обмозговали.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25 Часть 26
Часть 27 Часть 28 Часть 29 Часть 30 Часть 31
Часть 32 Часть 33 Часть 34 Часть 35 Часть 36
Навигация по каналу «Полевые цвет