- Сегодня в обед – там же. Очень жду.
Андрей Михайлович почему-то с улыбкой смотрел на округлые Машенькины буквы: так обычно пишут старательные девочки. Когда он влюбился в пятнадцатилетнюю Машеньку Бересневу, то влюбился совершенно во всё – от её стремительной, лёгкой походки, от движения руки, поправляющей тёмную прядь волос, от мягкой темноты её карих глаз до вот этого округлого почерка старательной ученицы…
- Сегодня в обед – там же. Очень жду.
…Насильно мил не будешь. Так говорила матушка Андрея Петровича, Елизавета Евстафьевна. Нраву матушка была непреклонного, волю имела железную. Душою никогда не кривила, того же от других требовала. Очень не любила Елизавета Евстафьевна называть другим словом то, что называлось именно так… а не иначе.
Машенька Береснева матушке неожиданно понравилась. Елизавета Евстафьевна даже будто мягче стала, снисходительнее, когда её тридцатипятилетний сын влюбился в эту девочку. Андрей скрывал улыбку: теперь матушка любила подолгу перебирать фамильные драгоценности из старинной резной шкатулки. Задумывалась, – держала в ладони серьги с сапфирами, негромко, сама с собою, рассуждала:
-К тёмным волосам… к карим глазам – в самый раз.
Матушкин взгляд в такие моменты становился непривычно ласковым…
А Машенька Береснева отказала Андрею Петровичу. Но и после этого не перестала нравиться Елизавете Евстафьевне: ни единого недоброго слова – обыкновенно в таких случаях прямо обрушивается поток злых слов – матушка не сказала про Машеньку… Лишь грустно убрала с глаз долой шкатулку с серьгами и кольцами.
А вскоре Машенькина мать, Дарья Кирилловна, дала знать Вершинину, что всё может измениться… Маша повзрослеет и ответит согласием на его чувства.
Разумеется, инженер Вершинин догадался о причине таких перемен. Он хорошо знал Володю Береснева – серьёзного и достойного во всех отношениях молодого офицера. Ну, а с кем не случается неприятностей, – особенно в молодости!.. Андрей Петрович просто и ненавязчиво предложил Владимиру свою помощь, – при этом даже не намекнул на повторное сватовство к его сестре… Но, пока решался вопрос с деньгами, Маша сама передала ему через брата, что хотела бы с ним увидеться. Счастье часто ослепляет – так и инженеру Вершинину не хотелось видеть, что неожиданное Машенькино расположение к нему – всего лишь следствие слёз её маменьки… а так же – молчаливо-холодного упрёка в глазах старшего брата.
Перед свадьбой Елизавета Евстафьевна покачала головой:
- Насильно мил не будешь.
Андрей обнял матушку:
- А ещё говорят: стерпится, – слюбится!
Стерпелось, – наверное… Понемногу Машенька перестала тайком плакать. Забота и внимание, Андрея, его простая, бережная нежность к ней сделали своё дело: Маша перестала его бояться. Лишь по ночам, в их супружеской спальне, все так же испуганно и стыдливо сжималась под его ласками. А днём Машенька деловито хлопотала, чтобы горничная Татьяна вовремя подала Андрею Петровичу чай со сливками, придирчиво следила, чтобы рубашка его была безукоризненно чистой… Любила Машенька уезжать с матушкою Елизаветой Степановной в деревню, старательно училась у матушки варить земляничное варенье, – любимое Андрея Петровича… А он всё больше горько понимал, что Машенькины чувства напоминают любовь благодарной дочери к отцу.
А вскоре ему предложили уехать на Северский Донец, в Лисью балку: там открывались новые угольные рудники, бывшие подразделениями Луганского литейного завода. Андрей знал, что он хороший инженер, и знания его пригодятся – и на руднике, и на заводе.
А ещё хотелось ему дать Машеньке время… Надеялся: вдруг разлука разбудит в ней другие чувства…
Матушка писала ему, что Маша и правда скучает по нему, всякий раз ждёт писем. Машенька и сама писала ему, – вот этим округлым и старательным девичьим почерком. Ему хотелось целовать каждую букву в Машенькином письме, где она добросовестно рассказывала о домашних новостях: как она сама, без помощи поварихи Авдотьи, поставила тесто для пирога – и пирог получился очень вкусным, так маменька сказала… Что в деревне у коровы Милуши родился телёнок с белой звёздочкою на лбу, а гусыня Клуша вывела гусят, – целый караван!..
А потом, даже не предупредив, приехала к нему сюда, в Лисью Балку. Вершинин глазам своим не поверил, когда вернулся вечером домой… А Машенька строго выговаривала его горничной Насте – за несвежую скатерть, за небрежно заправленную постель… за несолёные, безвкусные щи и плохо пропеченный хлеб.
На несколько дней Вершинин забыл, что он солидный горный инженер, – не хуже любого влюблённого мальчишки взлетал от счастья: приехала!.. Соскучилась, значит!.. Значит?..
А ничего это не значило… Машенька соскучилась по нём, – как, бывает, дочь по отцу скучает. И ближе к полуночи, когда пора было идти спать, он замечал, что в её – таких любимых! – карих глазах металась всё та же испуганная и стыдливая мольба…
Вершинин ещё раз пробежал глазами по знакомым буквам:
- Сегодня в обед – там же. Очень жду.
Сергей?.. Имя в записке не названо… Андрей Петрович усмехнулся: сам себе напомнил того, кто отчаянно хватается за соломинку. И вдруг вспыхнувшая, совсем мальчишеская надежда – наверное, той же спасительною соломинкой: а… если записка эта адресована ему?.. Ему самому. Машенька стыдится вслух сказать… К тому же девицам в её годы нравится, чтоб была какая-то тайна… от которой бы захватывало дух. Вот и написала… А когда они с Сергеем спустились в шахту, оставила записку у него на столе. Утром Вершинин обмолвился: может, в обед, перед отъездом на завод, получится забежать домой. Соломинка, за которую непременно надо было ухватиться, стала крепче.
А Туроверов разложил свои схемы новой коксовой печи по всему столу… и, скорее всего, просто не заметил сложенный лист…
Лишь успел положить записку в карман, – в кабинет вошёл Сергей. Вершинин строго спросил:
- Тебя сколько учить: не оставляй на столе беспорядок!
Сергей виновато и устало провёл рукой по лбу:
- Не успел.
-Завтра с утра приступим к сооружению печи по твоим чертежам. На заводе ждут высококачественный кокс. – Вершинин поднялся, прошёлся по кабинету: – Смотрел сегодня выплавку чугуна, Сергей. Видел, как отливают артиллерийское орудие.
Усталость в тёмно-серых глазах Сергея сменилась таким восторженным интересом, что Андрей Петрович усмехнулся, – похоже, будущего инженера Туроверова волнует лишь это: как отливают артиллерийское орудие. В общем, знакомо: в возрасте Сергея качество кокса и артиллерийские орудия несравненно важнее и значительнее женской любви…
Почти до полуночи сидели над схемами и чертежами, пока Вершинин не сказал:
- Всё, пора спать. Силы завтра понадобятся: допоздна будем в шахте.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 20 Часть 21
Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25 Часть 26
Часть 27 Часть 28 Часть 29 Часть 30 Часть 31