Грузчик. Стихи от скуки.

Щенку хорошо кувыркаться В звенящей от мелких траве. Стрекозы с немыслимой грацией Танцуют в сплошной синеве. Полаять на них, недопрыгнуть, Дурашливо уши прижав, Разгульные детские игры Не сломит полуденный жар...

Купил кастрюлю и сварил борща. Никто не ест. Кот мышку ждет у норки. Я взял им два билета на галёрку. Дают "Аиду". Пиво натощак Заходи́т лучше. Завтра борщ зайдет . Сосед зайдет, расскажет о погоде. И снег прийдёт , пройдет И жизнь проходит...

Небо опускается к земле. Не давяще, Медленно, туманно. И глаза молочным осиянны Столько лет. Столько лет к земле сползал туман, Руки слепли, таяли одежды, Шаг мельчал. Ни лето не забрезжит, Ни зима. Голоса, достигшие ушей, Угасали, не вернув сознанью Силу слова, радость осязанья, Мир вещей...

Ангел, мягко накрыв крылом, Убеждает меня: ты дома. Это кома души, истома. Мне не нужен подобный дом. Куст в степи. Пустота небес, В балке ключ, ледяной, конечно. Все земное, и все безгрешно, Хоть не близко от райских мест. Из горсти хлебнешь - холодна...

1. Алешке Буяну снилось, что снова он на Севере и печальник тамошний Самсон Самоедский смеется так, что у Алешки аж уши подзакладывает. Любят печальники поржать ни над чем. Есть такое. От этого сна даже проснулся Алешка. Ан, нет. Вот он, печальник, как есть тут, у Алёшки в избе. Только не северный, а наш местный, Кузьма, и смеется не так басовито. А глаза серьезные. Отсмеялся, тронул сонного Буяна за плечо: - Подымайся. Поговорить надо. Продрал Алешка глаза, в окно глянул - ночь. И тут его ударило: печальник свои катакомбы, считай, никогда не покидает...

По дороге этой столько хожено. Шел к тебе в заречье, мерил лёд. А теперь, как кружево наброшено. И поток весенний буром прет. Смыло мост. Вода под вечер черная. Сутки жду у вздыбленной реки. Хорошо, ч то о рядом часть саперная...

Обронила слово. Взглядом спешила. Ничего. Я слово подобрал. Сколько в слове лишнего намешано. Ничего. Лишь каплю серебра Вытянул из слова оброненного, И понес в апрель, за окоем. Посреди березника зеленого Выпустил на волю...

Я в сговоре с ночью, Она мне дает силу. В гранитном флаконе Жидкий огонь клубится. Я становлюсь выше, Воздух пронзая стылый. Я достаю руками До крыш, где ночуют птицы. Я в сговоре против света, Я бледный мотыль, несущий Череп, как знак бессмертия. Гранитный флакон, В котором ночи прошлого лета, Чуть холодит пальцы, След мой в ночи метит...

Рисуйте птицу На рождественском окне. По инею, монеткой, Лучше медной. И наледь скрипнет Празднично, как снег, Прошелестит Оберткой от конфеты. Рисуйте птицу В чаяньи весны, В отчаянии От стужи и от ветра. Лыжни лежат, Как шрамы полостных...

1. Еще с вечера был небольшой минус. Подморозило. Тихая безветренная степь замерла, даже заросли ковыля застыли монолитно, без шороха, без движения. Но пришла ночь, и пришел ветер с недалекого Азовского моря. Влажный, теплый, плотный настолько, что угадывался в ладони, ветер подул ровно и мощно, неся оттепель, влагу. Степь приняла его, как неизбежность, досадную, мешающую зимнему забытью. Напитанная влагой земля помягчела, ковыли покрылись сере ром мелких капель, тут же срываемых ветром, и возникающих вновь...

Эй, как тебя, не надо лошадей Метель. Да и в висках. Колотит шибко. Иди уже. Как холодно, как зыбко И зябко все что в памяти. Нигде. Теперь нигде уже и та и тот, И даже этот. Никого. И , боже, Ужели возвращенье невозможно? Или возможно? Страшен переход. Все, что написано, отдал бы не за ночь, За тень той ночи ...