Проза (2).

Я долго смотрю в зеркало. Привыкаю. Очень бледное лицо - мое. Почти прозрачная то кожа, красноватые, бесцветные глаза - мои.

1. Глаза короля. Проползая под мягкими складками портьер, скользя локтями, коленями по навощеному блестящему полу, вдыхая запах древней, восточной пыли, спящей в тяжелых коврах на полу, я медленно приближаюсь к спальне. К королевской спальне. К своей спальне. Там в спальне все мягко, тихо, вкрадчиво. Полусвет ламп, полушепот осеннего ветра за окнами. Там королева. Она ждет меня. И я, озираясь, ползу пустым дворцом к спальне, которая заключила в себе королеву. Так спичечный коробок хранит в своем геометрически правильном чреве изящную жужелицу...

Маленький-маленький рассвет сунулся в окно кукольного домика, осветил сквозь чистенькие стеклышки захламленную крошечную комнатку, пустил по углам мелких солнечных зайцев и разбудил меня. Натягивая через голову длинный свой балахон с нелепыми узкими рукавами, крася лицо белым, черным, привычно рисуя на нем смешное страдание и веселую тоску, я думаю о прошедшей ночи. Может все это приснилось мне? Тьфу, как банально, я же не в саду, какой там сон. Слишком живая была она, и голос ее был ночной, глубокий, совсем не кукольный...

Дочери было четыре года, когда она простудилась и сгорела буквально в три дня. Жена сразу ушла от Дмитрия. Он был ее научным руководителем, старше на двадцать лет. Некрасивый, угрюмый, очень большой и очень нелепый. Он тогда ушел из института. Засел дома. Не отвечал на звонки ни в дверь, ни по телефону. Барахлило сердце. Но он не обращал внимания. Собрал 3Д принтер и начал печатать кукол. Пластмассовые тела и лица получались удивительно одинаковыми. Но совершенно непохожеми на его дочь. Сначала он обшивал их вручную,но потом, перематерившись, исколов пальцы, освоил швейную машинку...

Я заболел к исходу зимы. Отвратительная слабость накатывала с равномерностью волны, была так же равнодушна и безжизнена. Температура была невысокой, но лежа без движения на старом незастеленом диване, я бредил. Бредил потому, что какие-то перегородки в мозгу были проломлены болезнью и наружу выплескивалось давно прошедшее и прочно забытое, и еще несбывшееся,и то, чего не будет никогда. Телефон был на удивление молчалив. Только на четвертый день я заметил, что он выключен . Я лежал на диване и смотрел в окно...

В пряничном домике естественно жила ведьма. Так всегда бывает по- жизни: если сверху сладко, внутри обязательно какая- нибудь подлянка. Девочка вышла из леса, плюнула сквозь зубы, пробормотав: Вот засада! После чего принялась умудренно ковырять в носу. Девочка была обыкновенная. В меру симпатичная, в меру чумазая. Звали ее как- то по сказочному. Не то Аленушкой, не то Хаврошечкой, а может и вовсе Алисой. Бог ее знает, да и неважно это. Три дня прошло, как слиняла она из интерната для детей геологов - невозвращенцев...