Чашка с чаем замерла у меня в руке, не донесясь до рта буквально пару сантиметров. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, хотя на кухне было душно от работающей духовки — Галина Петровна, моя свекровь, решила испечь свой фирменный пирог с капустой, пока мы были на работе.
Она сидела напротив, разглаживая клеенку на столе своими натруженными, всегда чуть шершавыми ладонями. В её глазах светилась та самая, пугающая меня уверенность, с которой обычно объявляют о начале ремонта или смене власти.
— Мы поедем в отпуск с вами, Леночка, — повторила она, улыбаясь так, будто только что подарила мне миллион. — Я уже купила билеты. Кто-то же должен следить, чтобы вы не тратили деньги на глупости.
Я перевела взгляд на мужа. Олег замер с куском пирога во рту. Он побледнел. В тишине кухни громко тикали часы, отсчитывая секунды до момента, когда моя мечта о первой годовщине рассыплется в прах.
— Мам, ты шутишь? — выдавил Олег.
— Какие шутки при нынешних ценах? — Галина Петровна достала из сумочки сложенный вчетверо распечатанный бланк. — Рейс тот же, место я взяла в проходе, чтобы вам не мешать смотреть в окно. Я всё продумала.
В этот момент я поняла: это не просто поездка. Это война. И если я её проиграю, то потеряю не только отпуск, но и мужа.
Часть 1: Анатомия мечты
Вы должны понимать, что для нас значил этот отпуск. Мы с Олегом женаты ровно год. Год, который мы прожили в режиме «сжатой пружины». Я работаю в аптеке, смены по двенадцать часов, постоянный поток больных, чихающих, требующих, жалующихся. Олег — логист, вечно на телефоне, нервы, срывы поставок, кричащие водители.
Мы взяли ипотеку сразу после свадьбы. Квартира — "двушка" в панельном доме на окраине, с "бабушкиным" ремонтом, который мы медленно, по сантиметру, переделывали сами по выходным. Мы экономили на всём. Я научилась готовить три блюда из одной курицы. Мы забыли, что такое кинотеатры и такси.
Этот отпуск был нашим маяком. Турция. Не самый дорогой отель, но «всё включено». Мы мечтали просто лежать. Не готовить. Не считать копейки в супермаркете. Не слышать шум перфоратора соседей. Мы хотели почувствовать себя мужчиной и женщиной, а не сожителями по ипотечному договору.
— Лен, ну ты чего молчишь? — голос свекрови выдернул меня из мыслей.
— Галина Петровна, — я старалась говорить мягко, хотя внутри всё кипело. — Но это же... наша годовщина. Мы хотели побыть вдвоем. Это романтическая поездка.
— Ой, я вас умоляю! — она махнула рукой, и этот жест сразу обесценил все мои чувства. — Романтика — это для богатых. А у вас ипотека на двадцать лет. Вы же там разоритесь на одних ужинах. А я возьму кипятильник, каши заварные, колбаску сырокопченую. В номере поедим — вот и экономия двести долларов. На эти деньги можно два платежа по коммуналке закрыть!
Олег опустил глаза в тарелку. Я ждала, что он скажет: «Мама, нет». Но он молчал.
Часть 2: Стратегия захвата
Галина Петровна не была злой женщиной. Если бы она была просто стервой, мне было бы легче. Но она была «спасателем». Она одна подняла Олега в девяностые, работая на двух работах. Она привыкла, что мир враждебен, что деньги — это пыль, которая исчезает, если её не держать в кулаке. Для неё контроль был высшей формой любви.
Проблема была в том, что её любовь душила.
— Олег, скажи что-нибудь! — я пнула мужа ногой под столом.
Он дернулся, отложил вилку.
— Мам, ну правда... Мы уже всё спланировали. Мы хотели ходить по ресторанам. Мы не хотим есть кашу в номере.
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Я так и знала! Транжирство у тебя в крови, это от отца. Лена, ты же умная девочка, фармацевт, считать умеешь. Зачем платить туркам за то, что можно поесть и так? Я вам мешать не буду. Буду сидеть на пляже под зонтиком, вещи караулить, пока вы купаетесь. А то воруют сейчас страшно.
Она уже всё решила. В её картине мира она совершала подвиг. Она тратила свою пенсию, чтобы купить билет и защитить неразумных детей от разорения. Отказать ей сейчас означало нанести смертельную обиду. «Я к вам со всей душой, а вы меня гоните».
Я встала из-за стола, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Спасибо за пирог, Галина Петровна. У меня голова разболелась.
Я ушла в спальню, плотно закрыв дверь. Сквозь тонкие стены я слышала её бубнеж: «Какая она у тебя нервная, Олег. Это от переутомления. Вот на море я ей травок заварю...»
Часть 3: Тихая война
Следующие три дня превратились в ад. Галина Петровна развила бурную деятельность. Она звонила мне на работу в самый пик, когда у кассы стояла очередь из десяти человек.
— Леночка, я тут в кладовке нашла отличный чемодан, еще советский, кожаный! Не надо вам тот пластиковый покупать, он треснет в аэропорту. Я вам его принесу.
— Не надо, Галина Петровна, у нас есть чемоданы.
— Глупости. Мой надежнее. И я тут список составила. Аптечку не собирай, я всё взяла: от поноса, от золотухи, бинты, зеленку...
Вечерами мы с Олегом ругались. Шёпотом, чтобы не слышали соседи, но яростно.
— Ты должен ей сказать! — шипела я, натягивая одеяло. — Олег, это наш медовый месяц, пусть и с опозданием. Я не хочу заниматься сексом, зная, что за стенкой твоя мама заваривает доширак!
— Лен, ну как я ей скажу? Она уже всем подругам рассказала, что везет нас на море. Она билет купила! Это половина её отложенных денег. Если мы сейчас откажемся, у неё гипертонический криз будет. Ты же знаешь, у неё давление.
— А у меня нервный срыв будет! — я отвернулась к стене. — Выбирай, Олег. Или мы едем вдвоем, или... я остаюсь. Езжайте с мамой. Будет у вас семейная идиллия.
Олег тяжело вздыхал, обнимал меня со спины, но я чувствовала, что он тянет время. Он надеялся, что всё как-то само рассосется. Что я смирюсь, а мама будет вести себя тихо. Наивный.
Часть 4: Точка кипения
За день до вылета Галина Петровна пришла к нам «помогать собираться». Это был контрольный выстрел.
Я вернулась со смены, мечтая только о душе. В коридоре стоял запах валерьянки и старых вещей. В центре нашей гостиной был раскрыт наш чемодан. Мои вещи — платья, купальники, туники — лежали неаккуратной кучей на диване. А в чемодане...
Я замерла в дверях, не веря своим глазам.
Галина Петровна методично укладывала на дно банки. Жестяные банки с тушенкой. Пачки гречки. Палки колбасы, завернутые в газету.
— Что... что вы делаете? — мой голос дрогнул.
Свекровь подняла голову, вытирая пот со лба.
— О, Леночка, пришла? А я тут ревизию провожу. Ты столько тряпок набрала, куда тебе? Там жара, одного сарафана хватит. А место пропадает. Вот, смотри: шесть банок тушенки, паштет, сгущенка. Хлеб там купим, а основное свое будет. Я посчитала: экономия — тысяч тридцать!
Она взяла мое любимое шелковое платье — то самое, которое я купила специально для ужина в честь годовщины, — и небрежно отбросила его в сторону.
— Это вообще лишнее. Куда в таком? Только мужиков дразнить. Ты замужняя женщина. Вместо него еще две пачки макарон войдут.
Внутри меня что-то оборвалось. Словно лопнула струна, на которой держалось всё мое воспитание, всё уважение к возрасту, всё терпение.
Я увидела не заботу. Я увидела тотальное, уничтожающее неуважение к моей жизни, к моим желаниям, к моему праву быть хозяйкой собственной судьбы.
Часть 5: Ультиматум
В комнату вошел Олег. Он нес из кухни чай, но, увидев разгром и мое лицо, остановился.
— Мам, зачем ты выложила вещи Лены? — спросил он растерянно.
— Не выложила, а оптимизировала! — безапелляционно заявила Галина Петровна. — Олег, ну скажи ей! Вы же ипотечники! Каждая копейка на счету. А она как королева: платья, туфли... Вы там отдыхать будете или дефиле устраивать?
Я медленно подошла к чемодану. Взяла банку тушенки. Она была тяжелой, холодной и липкой от этикетки.
— Олег, — сказала я очень тихо. — У тебя есть пять минут.
— На что? — не понял он.
— Чтобы решить. Либо ты сейчас убираешь эту тушенку, возвращаешь мои платья и объясняешь маме, что она не едет. Либо я беру свою сумку и уезжаю к маме в Тверь. А вы с Галиной Петровной летите в Турцию. Будете там есть гречку и считать сэкономленные деньги.
— Лена, не начинай, — Галина Петровна нахмурилась. — Что за капризы? Я для вас стараюсь!
— Я не капризничаю, — я посмотрела прямо в глаза свекрови. — Я просто больше не могу. Вы не экономите наши деньги, Галина Петровна. Вы крадете нашу жизнь. Вы крадете у нас возможность быть взрослыми.
В комнате повисла тишина. Олег переводил взгляд с меня на мать. На его лице отражалась мучительная борьба. Привычка быть хорошим сыном боролась с желанием быть хорошим мужем.
Часть 6: Момент истины
Олег поставил чашки на стол. Звон блюдец показался оглушительным. Он подошел к чемодану.
Галина Петровна победно улыбнулась, думая, что он сейчас начнет меня успокаивать.
Но Олег сделал то, чего никто не ожидал. Он начал доставать банки. Одну за другой. Молча.
— Ты что творишь? — ахнула свекровь. — Олег! Это же высший сорт!
— Мам, сядь, пожалуйста, — голос Олега звучал непривычно твердо. Глухо, но твердо.
Он выгрузил всю «гуманитарную помощь» на пол. Аккуратно сложил мои платья обратно. Закрыл чемодан. Щелчок замка прозвучал как выстрел.
Затем он подошел к серванту, где лежали документы. Взял свой загранпаспорт и распечатанный билет. Положил их на стол перед матерью.
— Мам, — сказал он, глядя ей в глаза. — Ты права. Экономить надо. Мы действительно много тратим. Поэтому я принял решение.
Я затаила дыхание. Что он делает?
— Ты так хотела на море. Ты купила билет. Ты собрала еду. Ты не должна терять деньги, — продолжал Олег. — Поэтому... Полетите вы. Ты и Лена.
Галина Петровна открыла рот. Я тоже.
— Что?.. — прошептала я.
— А я останусь, — Олег горько усмехнулся. — Я возьму дополнительные смены на складе. За две недели заработаю как раз столько, сколько мы бы потратили в ресторанах. Ты же этого хотела, мам? Чтобы мы не тратились? Вот идеальный вариант. Лена отдохнет, она заслужила. Ты проследишь, чтобы она не покупала лишнего. А я буду работать.
Часть 7: Зеркало
Это был гениальный и жестокий ход. Олег довел ситуацию до абсурда, чтобы показать матери, как выглядит её «забота» со стороны.
Галина Петровна сидела, глядя на паспорт сына. Её лицо медленно менялось. Сначала недоумение, потом обида, а потом... потом пришло осознание.
Представить себе отпуск вдвоем с невесткой, без любимого сына, в романтическом отеле, с банками тушенки... Картинка в её голове явно не складывалась. Вся её схема «помощи» держалась на том, что она будет третьей, незаменимой, руководящей. А стать единственной спутницей ненавистной (в данный момент) невестки?
Она посмотрела на меня. Я стояла скрестив руки, готовая ко всему.
Она посмотрела на Олега. В его позе больше не было той детской покорности. Он смотрел на неё как мужчина, который защищает свою семью. Не криком, а жертвой.
— Ты... ты останешься один? — тихо спросила она. — А кто тебе готовить будет?
— Сам, мам. Пельмени сварю. Зато сэкономим, — жестко ответил он.
Галина Петровна сжалась. Вдруг из властной матриарха она превратилась в маленькую пожилую женщину. Её плечи опустились. Она поняла. Он не просто отдает билет. Он отрезает её контроль. Он выбирает жену, даже если для этого ему приходится жертвовать собой.
Часть 8: Свет в конце
Прошла минута, показавшаяся вечностью. Галина Петровна медленно поднялась. Она не стала кричать, не схватилась за сердце. Она подошла к столу и отодвинула паспорт Олега обратно к нему.
Затем она начала собирать банки с пола в свою сумку на колесиках.
— Не надо, сынок, — голос её дрожал, но звучал спокойно. — Не говори ерунды. Медовый месяц... он для двоих.
Она застегнула сумку.
— Я... я погорячилась. Старая дура. Думала, как лучше. Забыла совсем, как мы с отцом твоим, когда молодые были, от свекрови в палатку сбегали, лишь бы одни побыть. Комаров кормили, зато счастливые были.
Она выпрямилась и посмотрела на меня. Впервые без оценки, просто по-человечески.
— Лена, прости за платье. Красивое платье. Носи.
— А как же ваш билет, Галина Петровна? — спросила я, чувствуя, как уходит злость, уступая место жалости. — Деньги же пропадут.
Свекровь грустно улыбнулась.
— Не пропадут. Я сейчас звонила тете Вале... Она говорила, у них в санатории под Костромой места есть. Сдам билет, доплачу немного и поеду нервы лечить. И суставы. Давно пора.
Она направилась к выходу. У двери остановилась.
— Тушенку я заберу. А вам... хорошего отдыха. И привезите магнитик. Один. Недорогой.
Дверь закрылась.
Олег выдохнул, будто сбросил бетонную плиту, и осел на диван. Я подошла и села рядом, положив голову ему на плечо.
— Ты герой, — шепнула я.
— Нет, — он обнял меня так крепко, что стало больно. — Я просто понял, что если сейчас не вырасту, то потеряю тебя. А это слишком высокая цена за экономию.
Через день мы улетели. Мы ели в ресторанах, пили вино на закате и не считали деньги. Но магнитик мы ей привезли. Самый красивый. Потому что иногда, чтобы сохранить любовь, нужно просто вовремя закрыть дверь.