Ну что ж, подходит к концу первое в моей родительской жизни полугодие в школе. А значит, можно подвести некоторые итоги. Чем я и займусь - расскажу, как учатся добрые люди по адаптированной основной образовательной программе (АООП) 2.2-II (для слабослышащих детей с задержкой психического развития и тяжелыми нарушениями речи) и как по ней учится конкретно мой сын – со сложным дефектом (РАС + тугоухость).
А откуда вдруг у аутиста АООП 2.2?
"Слуховую" школьную программу мне долго и горячо советовали в детсаду. Вместе и по отдельности, коррекционные педагоги и воспитатели. Многоопытные дамы были уверены, что проблемы с меееееееееееееедленным развитием - из-за того, что мой сын «ничего не слышит» (как будто аутисты с хорошим слухом слышат хоть что-нибудь).
Вздохнула я, подумала, посмотрела на мытарства товарищей по группе (почти у всех аутизм, 8 из 10 – тяжеленькие, причем трое – очень-очень тяжеленькие), и решила: окей, пусть будет слух.
- Потому что сложный дефект = выбор из серии "сюда не возьмут, а туда не хотим сами". Нас со 2-3 степенью в любом классе для аутистов просто пошлют лесом. С формулировкой "у нас нет ни компетенций, ни оборудования" (а оно полагается, причем сложное и дорогое). То есть мы можем вообще остаться без школы. С формулировкой "а у нас нет мест" (которая "единственная законная" для отказа).
- Потому что произвольное слуховое внимание прокачивают именно на АООП-2.
- Потому что работать с аутистами все равно никто не умеет толком. А спасение утопающих - дело рук кого? То-то.
- Ну и потому, что наш аутизм - в середине спектра. То ли сохранный интеллект (невербальный - сохранен точно, говорю не как мать), то ли кирдык - пока что не ясно. В садике говорили - капут, шеф, всё пропало, только неценз (не прямым текстом, но намекали). А значит, попроси мы "восьмерку", нам могли со старта вкатить вариант 3 (АООП 8.3 – нецензовое образование, свидетельство вместо аттестата на выходе из школы).
Забегая вперед: в школе с этим не согласны. И говорят – пока непонятно, точно ничего сказать нельзя, но «скорее всего, у мальчика сохранный интеллект».
Школьным педагогам я доверяю больше. Во-первых, они ведут человека именно по учебной деятельности. Еще и в то благодатное время, когда передние отделы мозга вступают в игру даже при серьезных дефектах развития. Во-вторых, конкретно наши, расики, именно по этой причине (в народе именуемой «дозрел») начинают показывать очевидный прогресс именно в школьные годы. То есть в саду - всё плохо (а то и очень), а в школе человек начинает «звучать гордо».
Конкретно в нашей школе дети учатся по учебникам ФГОС ОВЗ. Через два года, во 2-м классе (первый растянут на два учебных года), нам грозит страшная, ужасная «Школа России». Мы дружно стараемся не думать об этом))
Прямо по ходу уроков идет вполне органично встроенная в расписание коррекционно-развивающая работа. Ну и дополнительные занятия - куда ж нынче без этой экзекуции. Бывает, что проходят 6-м уроком. «Нынче в школе первый класс вроде института», пела я сотоварищи в 1986/87 учебном году. Накаркали, блин. У нас было ЧЕТЫРЕ урока! И ноль допзанятий. А тут – целых шесть. У ненормы!! Комментарии, как грится…
Наконец, у каждого человека из класса есть индивидуальный график занятий с коррекционными педагогами. Каждый прокачивает свои дефициты: кому-то нужен "лишь" логопед, а кому-то, как нам, - дефектолог. Но всем - с приставкой «сурдо-».
Обязательные для всех занятия определяются АООП 2.2-II (из которых 70% - стандартная часть, а 30% "определяется школой самостоятельно"). Во внеурочные активности лично я особо не вникала – их мало и они не для нас, а для наших товарищей по классу, при ОНР-2 великолепно болтающих друг с другом на смеси русского и жестового (половина ребят с имплантами: 4-я степень тугоухости либо вообще глухота). Знаю только, что они есть.
Была у нас и продленка. Но увы. Кворум не набрали, продленки не стало. Нерентабельно-с.
Теперь о коррекционке. У нас с сыном в расписании стояло (дальше скажу, почему в прошедшем времени):
- три индивидуальных урока с дефектологом-сурдопедагогом;
- одно групповое занятие с ней же (что-то вроде фонологоритмики);
- одно музыкальное групповое (учительницу поймать не удалось, а немузыканты-педагоги не смогли разъяснить, что там делают, но я так поняла, что прокачивают восприятие ритма и неречевых звуков, а это дело крайне полезное, в том числе при аутизме);
- одно групповое с психологом (забыла, как называется, но что-то про коммуникацию, в этом месте раздается одинокий грустный смех РАСстроенной мамы).
Связь с учительницей (и коррекционными педагогами) – как у всех людей добрых: через личку и чат. Раньше использовали WhatsApp, а потом школы обязали перейти на Max. Для родителей это не очень удобно - просто потому, что вся жизнь уже сто лет кипит в старых мессенджерах, вдруг бац - еще один, причем обязательный...
Тем не менее, в чате душевно и живенько: обсуждаем д/з, уточняем, кто как понял упражнение в учебнике, ужасаемся, спрашиваем о том, что пропустили по болезни и т.д. Атмосфера поддерживающая, доброжелательная. И потому, что всем нелегко. И потому, что нас в классе всего девять – почти поровну мальчиков и девочек. Все очень разные. Есть непростые (но не РАС), есть те, кто с большой вероятностью выйдет в норму. Мы, конечно, из "сложненьких".
Очень меня расстроили две вещи. Во-первых, нет «звонка с урока», столь любимого сыном, - именно так я приучала сидеть за партой, РАБОТАТЬ (капсом) и радоваться, когда дело сделано (приятный колокольчик-звонок). И вообще, лично я в школе его очень любила :) Но тут же у нас слуховой профиль, у ребят чувствительная аппаратура… Но это еще ладно. Во-вторых, у нас старое здание и нет «рекреационных зон», как в школах для нормы. Среднее звено еще как-то может походить, потусоваться в коридоре. А малыши сидят в классе, рисуют, общаются (кто может) или просто отдыхают. Вот как мой сын. Он, конечно, ходил и всё трогал - чем еще заняться 10 минут. Тем более что наконец можно встать, побродить по классу... и не получить за это нагоняй))
Уроки стартуют, ура, аж в 9:00. Совенок вставал неплохо, учился три дня до 13:30 (5 уроков + обед) и два дня – до 14:30 (те самые допы). А дальше – домой за уроки либо продленка, пока она была. Теперь либо идти к «нормышам» (туда, где дети со всей начальной школы), либо забить и забыть (наш естественный выбор).
Кстати, питание в школе достойное. После первого урока – плотный горячий завтрак: то каша, то омлет, то «пицца» (так сын называет горячий бутерброд с начинкой). Обед – полноценный, как в детсаду (что скрашивает пытку 6-м уроком).
Сын-нехочушка питался с большим удовольствием. Единственный вопрос о школе, на который он может ответить, – что он съел. В садике говорил, что «собрал пазл», слепил кого-то, мог в двух словах (буквально – в двух) поделиться впечатлениями от летнего праздника. А здесь – пустота...
Надо ли говорить, что после даже пяти уроков замученный ОВЗшка без всякого РАСа будет вываливаться из школы мешком. Что уж говорить о шести! Да, нам "по паспорту" 7,5-9 лет. Но психразвитие – хорошо, если 6. Скорее, к 5 ближе даже. "Пролонгируя" (слово-то какое) первый класс, доблестные депобразовцы это не учли. Надо было сделать "первый класс, первый год обучения" повтором пройденного в саду. Но нет! С турбонаддувом - со старта. Ладно бы мы, но даже без аутизма детям с ЗПР (или сложным дефектом) учебный процесс дается откровенно тяжело.
Как бы то ни было, дети с сохранной психикой на уроках работают. Кто как может. А мой на уроках НЕ работал. Вообще, никогда и совсем. Тетради приносил почти чистые. Поделки кое-как наполовину мастерил – ну и то дело. Смотрела я на это, смотрела – и тут пришлось увидеть, как учительница в классе ведет индивидуальный урок. Вау! – вспомнила я, - так это же ИОМ!
Потолковали – и точно: ИОМ. Индивидуальный образовательный маршрут. На него переводят сложненьких со второго варианта АООП.
Ну вот как наша 2.2 - человек уже может учиться за партой, но еще не способен «воспринимать инструкцию для всего класса как обращенную лично к себе» (а значит, учиться с тьютором, который по нашей АООП не положен, либо с учителем тет-а-тет).
Перевели и нас: во второй четверти мы вышли из народа и пошли своим путем. Которым идем и сейчас...
Но об этом – во второй части рассказа.